Валерий Елманов - Найти себя
Константин был спокоен – он точно знал имена всех жен Иоанна IV и был уверен, что ее не выберут. Правда, он все равно попытался отговорить отца Маши от бесполезной затеи и даже выдал ему имя будущей жены царя – Марфа Собакина. Однако Андрей Тимофеевич оставался непреклонен.
На полпути князь Монтекки вдруг вспомнил, что Москве угрожает опасность со стороны крымского хана. Бросив все, он поспешил в столицу, но войска уже ушли к Оке. Примчав туда, он выложил все Воротынскому, возглавлявшему один из русских полков, солгав, будто уже повстречал татар и с трудом убежал от них.
Там же Константин вновь встретил Остроносого, который якобы покаялся в своих грехах князю, и Воротынский взял его к себе на службу.
Князь после некоторых колебаний послал Константина гонцом к царю, который со своими опричниками расположился отдельно. Князь Монтекки успел предупредить Иоанна об опасности, но сам остался в земском войске, не желая трусливо убегать и беспокоясь за жизнь Маши.
Бой состоялся, и русским войскам даже удалось несколько потеснить татар, но ранение, полученное главнокомандующим войском князем Бельским, свело на нет небольшой успех. Бельский приказал отступить и запереться всем войскам в Москве.
Еще перед этим боем Константин, зная, что Москва будет сожжена, и беспокоясь за Машу, отчаянно пытался найти ее в городе. Попутно он совершенно случайно познакомился с забавным толстячком-лекарем, которого пьяные опричники, забавляясь, не пускали в новый царский дворец, стоящий на Арбате. Князь Монтекки, пожалев толстячка, предостерег его об опасности – дворец вместе с челядью и опричниками полностью сгорит во время пожара. Удалось ему предупредить и повстречавшегося на пути Бориса Годунова, а также сотоварища по афере купца Ицхака.
По совету Константина Воротынский выбрал место для своего полка на открытом месте вдали от стен Москвы, на Таганском лугу. Благодаря этому воины его полка остались целы, и князь даже попытался преследовать войска крымского хана, чтобы отбить у него русский полон. В одном из боев с татарами, произошедшем уже под Серпуховом, князь Монтекки получил тяжелое ранение, и его привезли к местной знахарке-ведьме.
Лежа в ее избушке, Константин услышал знакомый голос. Отец Маши требовал от ведьмы надежного яду и предлагал в качестве оплаты серьги. Яда он не получил, зато старуха дала особое сонное зелье, наказав обращаться с ним с превеликой осторожностью.
Вернувшись в Москву, князь Монтекки узнал, что царской невесте Марфе Собакиной нездоровится, и понял, для кого было предназначено зелье. Но сделать ничего уже нельзя – поздно.
Подготовленное Константином уложение о пограничной страже утверждают на Боярской думе, и Воротынский снова в чести. Меж тем крымский хан Девлет-Гирей вновь вторгся на Русь, но русскому войску, возглавляемому князем Воротынским, удалось одержать важную победу под Молодями. Причем во многом благодаря князю Монтекки. Константин возвращался в Москву, уверенный, что теперь у него со сватовством все получится.
К тому же он забрал у влюбленной в него помощницы ведьмы Светозары, которая самовольно бежала вслед за возлюбленным в Москву, серьги, перед самым побегом украденные Светозарой у хозяйки. Те самые серьги, которые в свое время Константин от имени Воротынского подарил Маше. Если отец княжны будет упрямиться, то можно его ими припугнуть, намекнув, что он знает все, включая и причину смерти Марфы Собакиной.
Обо всем этом Константин успел рассказать Воротынскому, который в качестве благодарности за подготовленное уложение обязался ему помочь в сватовстве. Однако приглашенный на обед к князю Воротынскому отец Маши обвинил самого князя Монтекки в краже украшений, а доказать свою невиновность Константину нечем – к этому времени выяснилось, что помощница ведьмы исчезла с подворья князя Воротынского, а ведьма сгорела вместе со своим домом, хотя труп ее так и не обнаружили.
Понимая, что пострадать могут все, отец Маши решил договориться с иноземцем, чтобы тот отступился от его дочери и молчал про Марфу Собакину. Он еще раз встретился с князем Монтекки один на один и попытался угрожать ему, после чего у них вспыхнула ссора, во время которой Константин не намеренно, но жестоко оскорбил Долгорукого.
Тогда Андрей Тимофеевич пошел с жалобой на князя Монтекки к царю. Тот назначил Божий суд, или поле, как тогда назывался на Руси судный поединок. Готовить Константина взялся сам Воротынский. По роковой случайности Константин, сам того не желая, смертельно ранил бойца – одного из Машиных родственников, выставленного по причине своей старости Долгоруким.
Отцу Маши, явившемуся, согласно обычаю, с повинной, князь Монтекки объявил, что он желает жениться на его дочери. Долгорукий в ответ сказал, что его дочь лучше уйдет в монастырь, чем станет женой Константина. Оказывается, исчезнувшая помощница ведьмы, ухитрившись выбрать момент, чтобы переспать с Константином, убежала не куда-то, а к Андрею Тимофеевичу, где успела понарассказывать Маше о том, как сильно якобы влюблен в нее княж-фрязин Монтеков, как тут называли Константина.
Получалось, для начала надо ехать самолично в Бирючи, чтобы встретиться с Машей и объясниться. Но тут Константина забрали в Пыточную избу. Подьячий Разбойной избы Митрошка, обвиненный в злоупотреблениях, в поисках спасения вспомнил про некоего иноземца, который ссылался на знакомство с Малютой Скуратовым. Попутно он рассказал и про портрет английской невесты царя, который вез княж-фрязин Монтеков.
Но допросе Константин пояснил, что когда он прибыл в Москву, то через знакомых английских купцов узнал, что царская невеста умерла, а потому он и не решился отдать портрет. Царь не поверил и предложил жребий. Два кубка с вином на выбор Константину поднес не кто иной, как тот самый толстячок-лекарь, Елисей Бомелий. В одном должен был быть яд. Константин выбрал неудачно, но с ним ничего не произошло. Находившийся рядом с царем Борис Годунов намекнул царю, что это – божий знак. Впоследствии выяснилось, что лекарь припомнил, как Константин спас его накануне сожжения Москвы, и не положил яд ни в один из кубков.
Устрашенный чудом Иоанн отпустил княж-фрязина, но, узнав, что в сундучке князя Монтекова найден черновик уложения о рубежной страже, который тот якобы хотел отправить врагам царя, вновь вызвал Константина к себе. Однако тот, стремясь подстраховаться и вспомнив про похожий эпизод, описанный в романе Вальтера Скотта «Квентин Дорвард», объявил царю, что некий волхв предсказал ему, будто спустя всего несколько недель после его смерти умрет сам царь, с которым его жизнь почему-то связана незримой нитью. Иоанн немедленно велел сменить кубки на столе, после чего принялся выспрашивать княж-фрязина о его странствиях. Сумев заинтересовать царя своими рассказами, Константин попал в милость к государю и тот даже ввел специально для князя Монтекова чин думного дворянина.
Однако чтобы тот получил его не просто так, а за определенные заслуги – геройское поведение на поле битвы под Молодями не в счет,– Иоанн поручил княж-фрязину отвезти в монастырь свою четвертую жену Анну Колтовскую, которая ему надоела. Позже Константин выяснил, что надоела она столь быстро царю не просто так, а из-за того, что ловкая Светозара, выполняя желание Долгорукого, приготовила особый настой – «отсуху», вызывающую антипатию. Эту «отсуху» Долгорукий ухитрился подсунуть царю еще в Новгороде, чуть ли не за полгода до встречи княж-фрязина с царем.
Прямо из монастыря Константин поехал в Бирючи, чтобы повидаться с Машей и все объяснить, но встретиться не сумел – та целыми днями сидела возле тяжело раненного в боях с ливонцами брата. Тогда же в Бирючах он вызвал Светозару на откровенный разговор, чтобы она перестала пакостить ему и Маше. Та согласилась, но пригласила его прогуляться по лесу. Во время прогулки она как бы невзначай привела его на странную полянку. На ней близ загадочного камня, от которого веяло некой силой, поклонялись славянским богам. Волхв Световид предложил Константину напитать перстень силой, чтобы тот одарил своего владельца удачей, и тот согласился.
Затем князь Монтекки поехал в Новгород, где продолжал оставаться любимцем царя. Константин даже сумел добиться от царя согласия, что тот по пути из Новгорода в Москву заедет и в Бирючи и сам сосватает княжну для княж-фрязина.
В поместье царь повел себя загадочно. Виной тому стал «поцелуйный» обряд, когда жена или дочь хозяина дома подают дорогому гостю кубок с вином, после чего должен последовать поцелуй. Маша, сама того не подозревая, подала Иоанну во время «поцелуйного обряда» кубок с приворотным зельем, приготовленный Светозарой. Настой подействовал, и Иоанн под разными предлогами стал оттягивать со дня на день исполнение своего обещания, а затем, воспользовавшись благовидным предлогом – смертью матери Маши,– уехал в Москву. Там он отправил княж-фрязина под Нижний Новгород, в поместье Бор, которое дал ему за службу.
