Комбат Найтов - Антиблокада
- Пётр Петрович! Вы бы порекомендовали Говорову заставить его поменять дислокацию штаба. Потеряют управление ещё до боя.
- Да-да, конечно. Вот что, Максим, завтра проскочи по разведотделам 52-й и 59-й, посмотри там обстановку, и проверь соответствие разведданных. Своих направь на правый фланг к Водосью, пусть обживаются и понаблюдают. Но, без шума!
- Есть! Но, меня в 59-й не знают.
- Я позвоню туда. Ну, бывай! Выздоравливай быстрее! Работы много. Первое наступление!
Назад возвращался в кабине грузовика, трясло ещё больше, началось небольшое кровотечение из выходного отверстия. Женечка разверещалась, что требуется в санбат, а мужики обещали пригнать "хорьх".
"Инспекционная поездка" показала, что связь между армиями практически отсутствует, о чем и было доложено непосредственно Говорову, потому, что Евстигнеев где-то отсутствовал. 59-я армия не успевала развернуться к моменту начала операции, а это была основная сила: 6 дивизий и 6 лыжных батальонов, два артиллерийских дивизиона и дивизион "катюш" и ещё два батальона танков. Штаб армии находился ещё дальше от фронта. Дивизии были полнокровными, укомплектованными в Сибирских округах. Но, бойцов буквально замордовали на земляных работах, на строительстве Череповецкого Укреп. Района. Кто там бывал, наверняка помнит, какие там болота! И вот, с колёс, им предстояло штурмовать добротные немецкие УРы. Я доложил о неготовности обеих армий к наступлению, как в Ленинград, так и в Москву, в ГРУ ГенШтаба. И, естественно, оказался самым виноватым из всех. Вызвали на совещание в Малую Вишеру, в штаб 52 армии. Совещание проводил прилетевший Ворошилов. На совещании меня поддержал только генерал-лейтенант Клыков, это его армия удерживала этот рубеж в течение всего 41 года. Его 111 дивизия держала единственный плацдарм на том берегу Волхова. Остальные начали орать, что я дезинформировал ГРУ ГенШтаба, что у них всё готово, и они с лёгкостью возьмут Новгород, Чудово и Лугу. Евстигнеева и Говорова не было, они задерживались. Тучи над моею головой сгущались. Я посмотрел на Ворошилова, тот делал вид, что не узнаёт меня, а может быть, и действительно не помнил. Генерал Галанин задал провокационный вопрос, кто поручил мне совать свой нос, куда не следует.
- Вечером 29 декабря, после совещания во второй Ударной армии, это распоряжение мне отдано начальником разведки фронта генерал-майором Евстигнеевым, в чьём непосредственном подчинении я и нахожусь. - тут встал Ворошилов, и стукнул кулаком по столу.
- Вы понимаете, капитан, что Ставка дала указания начать операцию 5-го января, что Красная Армия наступает по всему фронту, что товарищ Сталин объявил всему Советскому народу, что 42 год станет годом окончательной Победы над фашизмом.
- Да, товарищ маршал. Именно поэтому я и доложил то, что увидел.
- Вы - паникер! Идите! В Вашем особом мнении здесь не нуждаются!
- Есть! - я развернулся и в этот момент прозвучало: "Капитан! Вы ранены?", пришлось опять поворачиваться.
- Да, товарищ маршал, на разведвыходе, под Мясным Бором, 12 дней назад.
- Где я Вас видел?
- Под Тосно, и на Финской.
- Садитесь, Вы - не паникёр, я знаю. Докладывайте, почему пришли к таким выводам.
В этот момент появились генералы Говоров и Евстигнеев. Разговор вернулся в нормальное русло. Повезло, что промокла гимнастёрка. Говоров, Пётр Петрович и Клыков смогли убедить Ворошилова перенести начало операции на три дня, так, чтобы основная ударная сила успела сосредоточиться, осмотреться, отдохнуть, накопить боеприпасы. Атака сходу на подготовленные позиции противника успеха бы не имела. Ворошилов согласился, что без захвата Чудово у нас ничего не получится. Правда, пришлось напомнить ему, что пока не вытащили на прямую наводку 152-мм орудия и не разрушили "Мильонный", у нас ничего не получалось. Немцы знают, что опыта штурма укреплённых районов у нас нет. Ещё раз выслушал свои предложения по штурму Чудово, но уже из уст генерал-лейтенанта Говорова. Несколько раз давал уточняющие сведения по различным участкам фронта. Ворошилов связался с Москвой со Сталиным. Обстановку портил доклад Северо-Западного фронта о готовности начать наступление именно 5-го января на всём фронте. Я, правда, несколько раз упомянул в своих докладах, что у фон Лееба только один корпус в резерве: 38-й, находящийся под Новгородом, а С-Западный фронт начнёт операцию против сил фон Лееба. На Северо-западном фронте долговременных сооружений у противника нет, фон Лееб вынужден считать, что наступление там для него более опасно, и начнёт манёвр резервом туда, и если мы дадим паузу, то так и произойдёт. Нам выгодно начать на несколько дней позже. Возвратившийся от ВЧ Ворошилов сказал, что Верховный согласился перенести дату на 8-е января.
После совещания меня отругал Говоров за то, что я зашёл на совещание без них.
- Молодой, горячий! Расстреляли бы, как котёнка!
- Я не заходил, стоял у штаба 52-ой, оттуда вышел корпусной комиссар Диброва из 59-й, и приказал войти на совещание.
- Услать бы тебя куда-нибудь! Если пойдёт что-то не так, из тебя козла отпущения сделают! Ложись в госпиталь!
- Не поможет, товарищ генерал! Я лучше в роте.
- Что у тебя плечо-то кровит?
- Трясёт по дороге, а кожа тонкая, рвётся.
- Ладно, езжай к себе, не будем больше дёргать. Всё внимание правому флангу и плацдарму!
Дурацкая ситуация: вроде бы сделал всё правильно, но, меня фактически отстранили от работы: сиди в роте и лечись. Ходить, и вправду, больно, ездить - тоже тяжело. В роте почти никого нет, все в разных местах, работают, а я на связи. Веду бумажки, собираю отчёты, передаю сведения туда-сюда, принимаю пополнение. Новый Год, хотя бы, провели без осложнений. С плацдарма приехал Костя Любимов, рассказал о том, что творится под Чудово.
- Как там немцы?
- Сидят тихонечко. В трех местах сделали ещё НП, я их нанёс на карту и передал в 54-ю. Возьмите себе тоже, товарищ капитан.
- А вот у Полисти они зашевелились... Вчера взорвали ещё четыре котлована под дзоты. Ночью ведут какие-то работы, днём тихо.
Пятого ударил Северо-Западный фронт. Седьмого наблюдатели доложили о проходе в сторону Новгорода двух больших колонн автомашин, часть из которых тащила пушки. Я доложил Евстигнееву.
Попросил разрешения вечером выехать в район плацдарма.
- Неймётся? Ну, хорошо, разрешаю!
Наступление назначено на 4 утра 8-го января. От Дубцов дорога оказалась забитой техникой и войсками, в Мелехово оставил машину, дальше на лыжах. Идём ввосьмером, прижимаясь к кромке леса, примерно в трех километрах отсюда - немцы. К 02.30 добрались на плацдарм через Грузино. Только что на нейтралку пошли сапёры. Группа Любимова уже на местах, я нашёл только радиста группы. Сам с тремя бойцами занял позицию в развалинах завода. Радист шепотом даёт целеуказания. Я знаками отвечаю, что вижу или не вижу цели. Пока у немцев тихо: равномерно пускают ракеты, иногда тарахтят пулемёты. Составляю карточку огня, расставляя веточки-ориентиры. Кто-то постучал по валенку, я отмахнулся: не мешай! Повторили постукивание. Пришлось оставить наблюдение и повернуться. Здесь Федюнинский и Соколов. Я пальцем показал, что : "Тихо! Мешаете! Потом!". Отстали. По шорохам понимаю, что они пристроились левее и тоже наблюдают. Командармы на передке! Совсем не дело. Начали возвращаться сапёры. Сзади возник лёгкий шум: разбирают брёвна. До начала 7 минут. Я держу на прицеле пулемётчика. Далековато, правда. Ровно в четыре прозвучало 6 выстрелов залпом из бронебоек. "Моего" пулемётчика закрыло разрывом 20-мм снаряда, зато чуть левее ожил другой пулемёт, послал туда три пули, заткнулся, пошли сапёры с бревнами, а за спиной раздался громкий вой моторов и лязганье гусениц. В этот момент ударила артиллерия. На довольно узком участке встали столбы разрывов. Ожил дзот слева, но по нему ударили из бронебоек. Мимо бегут сапёры с бревнами: настилают ледовую переправу. Немцы пока не отвечают: все их батареи находятся под обстрелом. Слева заговорила ещё одна наша батарея, но куда она бьёт мне не видно. Мимо пошли танки, артиллерия перенесла огонь влево и вправо. Теперь максимальное внимание. Открыл огонь по появившимся целям, рядом ведут огонь многие снайперы, поэтому кто, и по кому бьёт, совсем не понятно, но голова колонны уже на другом берегу. На танках десант, каждый танк тащит за собой волокуши. Пошли лыжные батальоны, где-то за береговой чертой начался сильный бой. Я встал и подошёл к тому месту, где устроились Федюнинский и Соколов.
- Капитан Иволгин! Работу закончил! - прокричал на ухо Федюнинскому. Тот с размаху ударил меня по раненому плечу. - Ё-П-РСТ!!!
- Что такое?
- У него там "дырка"! - послышался голос Соколова.
- Извини, капитан! Танки ворвались в Чудово! Я на радостях! - а у меня круги разноцветные перед глазами мелькают. Меня посадили на битый кирпич, дали глотнуть спирта. Малость полегчало.
