Виктор Зайцев - Случайный многоженец-2
Не вдаваясь в подробности личных проблем, старый сыщик организовал небольшой психологический тренинг для священников, где разбирал основные проблемы семейной жизни, подростков, и способы их разрешения, благо милицейского и житейского опыта было предостаточно. Там же обучал учеников основам психологии, различным способам воздействия на психику. После открытия храма появилась насущная необходимость заполнения пустого пространства внутри него. Белов озаботился созданием первых икон, которые изготовил путём приклеивания красочных иллюстраций на просушенные доски, затем многократно покрытые лаком. Запасы лака закончились после четырёх икон, для остальных пришлось экспериментировать, изготавливая лак поначалу из смеси живицы и скипидара. Ювелиры изготовили золотую и серебряную посуду, светильники на цепях, к первым холодам убранство храма выглядело достаточно эффектно.
В конце августа старейшина уральцев решил покатать своё семейство на пароходе и сплавать до Соли Камской. Взяв с собой Третьяка с семьёй, Белов загрузился в 'Страж', прокатиться по Каме, навестить Лея и побывать в Прииске. Чудин опять принялся расспрашивать уральца о самочувствии и осмотрел внимательно всех его детей, после чего отвёл Белова к себе в пещеру.
— Я говорил тебе, что ни один из твоего племени не выдерживал прежде того лечения, что тебе помогло? — внимательно глядя на сыщика, спросил Лей.
— Наверно, я мутант, какой, — улыбнулся Белов, — поэтому и жив остался.
— Нет, по всем признакам, ты обычный человек, как и твои дети, — Лей задумался, — но у тебя появились способности, которыми раньше обладал каждый чудин. Ты изменился физически, можешь воздействовать на животных силой мысли. До лечения ты не умел этого, и твои способности не передались детям. Откуда они у тебя?
— Давай, предположим, — задумался бражинец, — что эти способности я получил в результате какого-либо воздействия, которого нет в этом мире. Логично? А твое лечение высвободило эти способности, скрытые до этой поры.
— Давай, предположим, — Лей заметно волновался, — я уже давно это предположил, поэтому и выспрашивал тебя о твоей прежней жизни. Никакого принципиального отличия в питании, образе жизни или климате я не нашёл. Что ты мне забыл сообщить? О каком излучении и воздействии на твой организм ты промолчал?
— Излучении, говоришь? — Белов вспомнил, что действительно не рассказывал чудину о радиоизлучении, пронизывавшем весь мир, — расскажу я тебе об излучении.
Популярная лекция о радиосвязи, локации, телевидении и прочих достижениях цивилизации заняла больше часа. Столько же ушло на вопросы Лея, который вознамерился заняться радиоделом и собрать передатчики для изучения воздействия радиоволн на организм человека и чудина. Белов пообещал по возвращении отправить к нему всё, что есть по радиоделу, от учебников и старых журналов 'Радио', до справочников по электронике. Лея так захватила версия о воздействии радиоволн на человека, что он без всякого сожаления передал уральцу небольшой мешочек с алмазами, от одного до сорока карат, которые тот намеревался использовать для резцов по твёрдым сплавам. Чудина впечатлила идея радиоизлучения, он не отпустил гостей и проговорил с Беловым всю ночь. Старейшина уральцев рассказал всё, что знал, стараясь направить интерес Лея на изучение и создание полупроводниковых элементов на базе искусственных и естественных кристаллов, знания о которых у чудинов были огромными. В ином случае предстояло развивать слишком много производств для создания радиотехники, одно изготовление радиоламп требовало огромных усилий. На все работы уйдут не просто годы, десятилетия труда, к которому надо привлекать сотни и тысячи работников. В условиях малочисленности населения и отсутствия технической базы, это утопия.
Лей так загорелся своими планами, что не стал ожидать возвращения старейшины в город, а собрался спуститься на лодке до Бражинска сразу после отъезда гостей. Уральцы с удовольствием позавтракали прямо на пароходе, направляясь вверх по Каме, во время завтрака Белов заметил пару гигантских выдр и подвёл пароход ближе, мысленно уговаривая зверей не бояться. Он рискнул и вытянул над бортом руку, приглашая животных поиграть, ткнув носом в его ладонь. К его удивлению, оба зверя подплыли к борту 'Стража' и поочерёдно стали поднимать головы над водой, задевая носом ладонь. Белов попробовал более сложные команды, предложил запрыгнуть зверю на нижнюю палубу, самец легко это сделал. Старейшина подошёл к нему и оба с заметным любопытством прикоснулись друг к другу, человек ладонями провёл по плечам и лапам выдры, вернее ики, а ика, обнюхал человека и потрогал лапами кожу сапог. Белов, потрясённый удавшимся контактом, не стал задерживать зверя и мысленно попрощался с ним, запоминая настрой для контакта. Выдра медленно соскользнула с борта парохода и оба зверя исчезли в глубине реки.
— Ты, Белов, самый сильный колдун, — не удержалась Лариса, — никто не может подходить к ике близко, даже шаманы их боятся.
— Учитель, ты самый смелый, — признались дружинники, называвшие старейшину учителем на тренировках и в быту, — в этих иках три с половиной метра без хвоста, мы заметили по размерам палубы. Они любого зверя разорвут, кроме тигра, пожалуй.
Вся команда и пассажиры загалдели, описывая свои ощущения и восторгаясь Беловым, разговоров хватило на два дня, за которые пароход подплыл к Соли Камской. Там все сошли на берег и выгрузили товары для обмена и припасы. Сыщик навестил старых знакомых — Кокору Чёрного, тот месяц, как вернулся с Прииска и отдыхал дома. Затем уралец повидался с атаманами ватаги, что хорошо помогла в захвате Россоха. Остап и Гуля его хорошо запомнили, встретили, как друга и поинтересовались, нет ли какой службы для ватажников. Прошедшую зиму ватажники жили одной охотой, соскучились по экстремальным и прибыльным делам, вроде захвата городов. Белов разговорился с атаманами, они предпринимали небольшие рейды на восток, доходили до уральского хребта, дальше не решились. Оба выспрашивали подполковника об оружии, приобретённом Кокорой. Слух о его ружье разнёсся за год по всему Приуралью. Ватажников тоже интересовали условия приобретения ружей. Сыщик обещал подумать об этом и весь обратный путь по Каме рассматривал возможные варианты использования атаманов и их подручных.
У реки, впадавшей в Каму от Прииска, уральцы остановились, Белов ни разу там не был, захотел посмотреть на своих золотодобытчиков, намечалась возможность превратить Прииск в крупный металлургический центр. Пароход пришлось оставить на стоянке, дальше бражинец пошёл с Алиной и её старшим сыном, остальные остались на судне, не было смысла тащить в дорогу маленьких детей. До Прииска было часа три пути, прогулка по хорошей погоде, и только. Речка, по правому берегу которой продвигались Беловы, постепенно перешла от медленного течения к быстрому. Из узкой глубокой реки превратилась в широкий бурный ручей, скатывавшийся перекатами с высоких холмов, переходящих в предгорья Урала. Речку все работники Прииска давно называли Золотой, текла она аккурат по границе между уграми-охотниками и другим племенем угров, синей выдры. Племя это было достаточно миролюбивое, в полном соответствии с тотемным животным, занималось больше рыболовством, чем охотой. Отношения между соседями были мирные, поэтому сыщик не опасался нападения.
Двигаясь по берегу, он с удовольствием подмечал следы деятельности людей, которые резко отличались от следов цивилизации в двадцать первом веке, 'прошлом мире', как назвал про себя Белов. Вместо загаженных полян с выжженным дёрном, остатками бутылок и упаковки, разбросанных женских прокладок и салфеток, непонятным обилием которых возмущались не только друзья Белова, но и их жёны, радовали глаз аккуратные кострища, с надетыми на рогульки стаканчиками и котелками из бересты, устроенные из жердей мостки на берегах для удобства причаливания. У родников, встречавшихся через каждые два-три километра, заботливо были оставлены ковшики из бересты или луба, через болотистые места проложены жерди для пешеходов. Белов с грустью вспоминал, такие ковшики у родников были и в 'прошлом мире', он сам видел в детстве такие, пока цивилизация не добралась до их городка. Чем ближе он подходил к Прииску, тем больше волновался, не увидит ли вокруг Прииска следы 'цивилизованного человека', в виде бесцельно срубленных деревьев и выжженной земли. Не создаёт ли подполковник своими прогрессорскими действиями новых врагов природы, способных забыть всё, что впитано с молоком матери о любви к родной земле, бережном отношении к ней.
Увиденное резко контрастировало с его ожиданиями, Прииск даже издалека вызывал ощущение уместности на этом берегу. Несколько ладных домиков, пристань с полудюжиной лодок, разбитый огородик, даже склад у причала смотрелся естественно, как выросший вместе с лесом. Дымок из труб, запах свежего хлеба, притягивали путников, которые машинально ускорили шаг, подходя к строениям, за ними были видны промывочные лотки и кучи грунта, похожие на небольшие стожки сена. К удивлению Белова, ни одного человека на промывке не работало, в душу закрались тревожные мысли.
