Андрей Архипов - Поветлужье
– Слушаюсь, мой капитан! – вытянулся во фрунт Тимка и отдал честь на иностранный манер.
– Кгх-х-хр… – состроил рожу егерь. – Руку к непокрытой голове в русской армии не прикладывают, кадет!
Тут уж и Вовка включился в игру, вытянувшись и отдав честь, прикрыв макушку другой ладонью.
– Эх-х-х, робяты! Мне бы вас годочек погонять – такими справными солдатами бы сделал! – разулыбался бывший капитан.
– А что, Михалыч, – улыбнулся Вячеслав, – не стать ли тебе на время нашим командиром… пока не выведешь? – и хитро подмигнул пацанам. – А звать тебя будем капитаном. Лесным. Лесной капитан – звучит!
– Буду, буду… Только слушайтесь! – вошел в роль новый начальник. – Рота, подъем! Стройся!.. Отставить! Разбирай пожитки – и пешим порядком в колонну по одному шагом марш! Ать, два… Тронулись, значит.
Весело начав утро под неясные перспективы дальнейшего блуждания, пятерка затерявшихся путешественников лихо протопала часа три под раздававшиеся для «кадетов» команды капитана и веселые шуточки остальных участников движения, вспоминавших дела славной молодости и беззаботного детства. Не смущали их ни скользкие овражки с мелкой порослью кустов, ни завалы из сгнивших деревьев, преграждавшие путь. Небольшие озерца обходились на раз, более продолжительные топкие болотца переходились с большей осторожностью. Один раз Вячеслав чуть не попал в мочажину, привлеченный в стороне сочной зеленой травой, но вовремя отпрыгнул назад с внезапно провалившейся под его весом моховой кочки. За это он был подвергнут нудной лекции со стороны командира о вреде глупости и разгильдяйства, а также о необходимости соблюдать интервал движения и не сходить с тропы. Но в целом шли бодро. Долго, часа четыре, пока не устали. И уже начали присматривать место для небольшого роздыха, как впереди раздался рев кем-то потревоженного зверя.
– Николай, ты с детьми! Топор в руки! Вячеслав, заряжай жаканом, если есть, – ринулся вперед Иван, скидывая наземь рюкзак.
Вовкин батя отрицательно покачал головой и, перехватив ружье, побежал за егерем.
Открывшаяся им на небольшой полянке метров в пятидесяти от начала рывка картина заставила обоих на пару секунд застыть в оцепенении. Огромный медведь нависал над повергнутым наземь человеком, у которого все лицо было залито кровью. А в стороне оторопело стоял небольшого роста подросток лет двенадцати, одной рукой поправляя сваливающуюся на глаза холщовую шапку, а второй судорожно удерживая что-то похожее на копьецо с перекладиной пониже наконечника. Последнее он направил на зверя, уперев торец в землю позади себя.
– Так, Слав, у тебя ведь дробь… Ну-ка, стрельни в воздух! Только не в медведя, в того не вздумай – мы его не положим с таким нашим арсеналам. Ты посмотри, какой здоровый… Только раздразним и получим по полной программе!
Тут же прозвучал выстрел, и медведь с мальчишкой соизволили обратить внимание на новых участников противостояния. Парнишка просто уставился на них, приоткрыв рот и бросив наконец-то заниматься своим головным убором. А зверь несколько мгновений постоял, оценивая новых противников, отошел на пару шагов от распростертого тела и, слегка развернувшись боком к двум людям, издавшим такой грохот, приподнялся на задних лапах и протяжно заревел. Видя, что это ничуть не повлияло на расстановку сил, медведь немедля бросился в атаку.
– Слава, стреляй и перезаряжай! – в то же мгновение во всю глотку закричал Иван, делая несколько быстрых шагов к медведю одновременно с выстрелом. Бурый зверь тут же остановился, словно налетел мордой на незримое для него препятствие, даже загривок хозяина леса как будто бы поднялся дыбом от такого движения. После этого мохнатый великан медленно поднялся на задние лапы и боком пошел в сторону. Сделав несколько шагов, он опустился обратно на землю и стал медленно уходить в кусты. Пройдя метров пять, повернулся назад и еще раз заревел, вытягивая оскаленную пасть в сторону своих противников, а затем стал не спеша удаляться. Люди на поляне медленно проводили глазами уходящего зверя, а затем еще несколько минут вслушивались в затихающий в стороне треск под лапами лесного исполина.
– Ну ты гигант, Михалыч… Я думал, нам хана пришла, – напряженно выдохнул Вячеслав. – Ты же никогда не рассказывал о своих встречах с мишками…
– А я и не встречался с ними… так. Издали иногда видел. Знаю только, что бежать от него нельзя. – Егерь опустился на колено, опершись на ствол осины. – Не в службу, а в дружбу, Слав… Сбегай за Николаем с детьми, приведи сюда. Медведь вроде в другую сторону ушел, но так безопасней будет. И рюкзак мой тащи, а я пока посмотрю, что там с раненым…
Вячеслав рысцой убежал, а Иван поднялся, подошел к лежащему без памяти окровавленному человеку и помахал рукой подростку, застывшему с рогатиной.
– Давай подваливай, парень, поможешь! Как же вас угораздило на мишку нарваться? – начал ощупывать он раненого. – Давай-ка перевернем его на спину. Да ты помогай, помогай, что стоишь, как будто не понимаешь… От шока отойти не можешь, что ли? Так… дышит, ребра вроде целы. По крайней мере, он не стонет, когда его трогаешь. Ага, по морде лапа прошлась, вон как кожа болтается. Сейчас ребята подойдут… ага, бегут уже. Слышь, Вячеслав, ты у нас ветеринар как-никак, обработай рану, а я сейчас парнишку поспрашиваю, где у них тут селение, – раненого срочно нужно нести к врачам… Хотя, может, его и нельзя тревожить – посмотри опытным глазом, я и пропустить что-то мог. Так, парень, теперь с тобой… Как зовут? Откуда путь держите? Где тут у вас ближайшая деревня? Подраненного нужно в больничку доставить…
Тот переводил тревожный взгляд с одного лица окружающих его людей на другое, остановился на пацанах и, видимо, что-то для себя решив, закланялся в пояс и затараторил, невнятно при этом произнося половину слов. Сгрудившиеся вокруг раненого односельчане различали только некоторые, пробивавшиеся сквозь всхлипы, выражения.
– Спаси вас Христос, добрые люди… Мыслил, смертушка пришла от лютого зверя… Батюшка мой… век благодарить буду. Дай вам Бог доброе здравие на многая лета!
– Так, стоп, богомольный, – прервал его командирским рыком егерь. – Отвечай по существу: где ближайшее село? Только нормальным русским языком, а не тем, чем ты пытаешься объясниться…
После десяти минут мытарств информацию все-таки выудили, но пришли к мнению, что предки парня явно заблудились здесь несколько сотен лет назад, потому что тот отвечал c дикой примесью какого-то славянского наречия. Понятные выражения выглядели примерно таким образом:
– А? Э-э-э… Радиславом кличут… А весь у нас поставлена на Ветлуге… Сами мы с батюшкой по зиме белку промышляем на заимке… Ныне же сруб решили поставить, а сами мы с Переяславля, вольные людины… Я там и родися… Убегли со своей отчины, согнали нас вороги с родной землицы… налетели… и поча нарубати мужей лучших… Ну, мы и сбегли, ужо не поубивали нас… Живем тут среди язычников…
– Чудно ты говоришь, добрый молодец, – подстраиваясь под Радислава, продолжил расспросы Иван. – Понимать-то мы тебя, конечно, понимаем, иногда, правда, через слово, а то и два, но… Врач у вас где? Доктор? Батюшку твоего лечить надо, а для этого лекарь нужен… Чтобы отец твой потом живой-здоровый бегал.
– Не совсем разумею… Но нет у нас ни лекаря вашего, ни волхва, одни мы с батюшкой на полсотню поприщ. А до веси нашей идти целую седмицу. Сруб мы тут порешили заложить, да хозяин лесной не позволил.
– Так, Вячеслав, что у тебя?
– Вроде больше никаких повреждений не вижу. По голове лапой мишка заехал, кожу сорвал со лба. Иголка есть, с собой носишь?
– В рюкзаке, во внешнем кармане есть. Там в катушке с шелковыми нитками пара штук торчит. Тимка, пулей неси, – отдал приказание Иван. – А ты что, Вячеслав, хочешь ему лицо шить?
– Угу, сейчас в водке вымочу твою галантерею да обработаю лицо… Красавцем, конечно, не будет, но в темноте никто не должен испугаться. Черт, водку взяли, а лекарства забыли…
– У меня остатки бинта и йод чуть-чуть есть в том же рюкзаке. Рожу себе расцарапал, перевязал да сунул туда… – Егерь повернулся к ребятам: – Тимка, слышал? Тащи до кучи! Больше, правда, нет ничего, аптечку впопыхах выложил и забыл. Едрит твою медь! И карту и аптечку, а как раз понадобились позарез… Так, хлопцы, план такой – Вячеслав шьет и перевязывает охотника… Как твоего батюшку зовут-то? – повернулся Иван к подростку.
– Антипом наречен.
– Так вот, Вячеслав лечит Антипа, а мы стоянку разбиваем. Таскать охотника никуда не будем, пока он в себя не придет. Давайте, ребята, на поиски воды. Николай, ты ружьецо Славино возьми, проводи ребят… Вы тоже, хлопцы, в пределах его видимости топчитесь… Шумите погромче, трещите сучьями, переговаривайтесь. Все по-серьезному, без шуточек, уяснили? А я пока лапника нарублю да с местным населением пообщаюсь… Уж больно у них с отцом наряд интересный – лапти, онучи да копья со стрелами… Старообрядцы-фанатики, затерявшиеся в ветлужских лесах, – пробурчал себе под нос Иван. – Ха… дела наши грешные идут все страньше и страньше. Ну… да про это я уже упоминал вроде.
