Малахольный экстрасенс - Анатолий Федорович Дроздов
Я сосредоточился. Загущать кровь в сосудах Кащея не стал – просто пережал ему гортань. Уголовник выронил обрез и схватился за горло. Пошатнулся и рухнул на землю. Я вскочил, подтянул штаны и подобрал обрез. Так… Сделан из курковой двустволки – похоже, двенадцатого калибра. Из такого в 1993 году застрелили моего друга. Банда ворвалась в квартиру рано утром – друг открыл спросонок. Получил заряд картечи в грудь и хрипел простреленными легкими, умирая на полу в прихожей. Это рассказала мне его жена. Ее не стали убивать – заперли в ванной, где она тряслась от ужаса, пока грабители обносили квартиру…
Я сдвинул рычаг и переломил стволы. Заряжена. Подцепил кончиками пальцев один из патронов, вытащил и разглядел. Снаряжен. Кащей говорил про картечь. Очень хорошо.
Уголовник тем временем уже сипел. Я убрал нажим на гортань, он тяжело задышал и заворочался.
– Сейчас встанешь и пойдешь к машине, – велел я, показав ему обрез. Для убедительности взвел курки. – Идти тихо. Закричишь или побежишь – картечь догонит.
– С-сука! – прошипел он, встав на четвереньки.
– Говорить не разрешали!
Я пнул его в бок. Он повалился на землю и скрючился.
– Встал и пошел!
Он поднялся и побрел к машине. Я пристроился за его спиной, время от времени тыча в нее стволами. Так и дошли. Коренастый с Щавликом топтались у багажника. Наше появление встретили с удивленными лицами. Солнце уже начало разгонять сумерки, так что я отчетливо разглядел. «Это с чего пленник позади?» – читалось на рожах уголовников.
Опомниться им я не дал, изо всех сил толкнув Кащея в спину. Он пробежал пару шагов, не удержался и упал к ногам дружков.
– Руки вверх!
От неожиданности они среагировали не сразу.
– Вверх сказал! Только дернитесь! Обрез заряжен, проверил.
Щавлик с коренастым обменялись взглядами и вытянули к небу грабки.
– Вот так. А теперь сели и раздвинули ноги. Этому тоже помогите, – я указал стволами на Кащея.
Не прошло минуты, как все трое сидели, привалившись спинами к бамперу. Руки задраны к небу.
– Ты чего будешь делать, экстрасенс? – проблеял коренастый. – Предлагаю разойтись краями. Ты пойдешь своей дорогой, мы – своей.
Это ты легко хочешь отделаться…
– Ну, а выпить на прощанье? – улыбнулся я. – Водка есть?
– В сумке в багажнике, – он указал большим пальцем за спину.
Ага, помню, что-то позвякивало в движении.
– Доставай! Только аккуратно – ты у меня на прицеле.
Коренастый встал, открыл багажник, извлек из нее сумку и поставил на землю. Звякнуло стекло.
– Раздай каждому по бутылке.
Он послушно выполнил приказ, после чего сам с бутылкой в руке примостился рядом с подельником.
– Пейте!
– Вот так, без закуски? – буркнул Щавлик.
– Свинцовая устроит? – я продемонстрировал обрез.
Он тут же смолк, сорвал пробку и присосался к горлышку. Его примеру последовали остальные. Если Кащей и Щавлик пили водку ловко, быстро осушив свои емкости, то коренастый морщился и давился. Но осилил.
– Что теперь? – спросил, отбросив бутылку.
– Подождем, – ответил я.
– Решил нас напоить? Чтобы не догнали? Мы и так…
Язык у него начал заплетаться.
– Кто велел меня похитить? – спросил я. – Для чего? Говори!
– Американец, – с трудом выговорил он. – Шпион ихний. Денег дал. Из Таллина тебя переправили бы в Финляндию. Зря ты…
Он не договорил.
– С-сука! – Кащей с размаху саданул его пустой бутылкой по голове. – Под шестьдесят четвертую[81] подвел!
Коренастый повалился на бок и затих. Аура вокруг его головы начала бледнеть. Готов? Нет, вроде.
– Сел! – рявкнул я, направив на Кащея обрез. – Счас накормлю картечью!
Он подчинился.
– Мало выпили? Добавьте!
Кащей достал из сумки две бутылки, и они осушили их на пару со Щавликом. Чуток посидели и повалились набок. Литр водки без закуси – это много даже для здорового мужика. А у них здоровье откуда? Тюрьма его не добавляет. Я скользнул внутренним зрением в грудь Кащея. Сердце уголовника трепетало. Ну, так нагрузка какова! Пожалеем бедное. Загустить кровь… Сердце дернулось и остановилось. Отдыхай! То же самое проделал и со Щавликом. Коренастому устроил инсульт, а то еще выживет. Аккуратно положил обрез рядом с рукой мертвого Кащея. Что ж, пора… Спохватился в последний миг – мне в Минск возвращаться. Обшарил карманы коренастого. Нашел кошелек, вытащил из него пару банкнот, сунул их в карман. Кошелек пристроил обратно. Заниматься этим в перчатках было неудобно, но снимать их не стал. Понятно, почему?
Выбравшись из леса, я затрусил по обочине к Минску. Обычное дело: спортсмен на тренировке. Отъехали мы не далеко: город виднелся впереди, упираясь крышами многоэтажных домов в серое небо. Но бежать долго, Вика станет волноваться – нужен транспорт. Я трусил, оглядываясь на звук моторов. Мимо проезжали грузовики. Останавливать их не стал, как и дряхлый «пазик» с рабочими, проскрипевший мимо. Уголовный розыск в первую очередь начнет со служебного транспорта. Почему? Проще отыскать. Позвонил по автопаркам, выяснил, кто из водителей в нужное время проезжал по трассе, и пошел допрашивать. Мне нужен частник, его-то сразу не разыщешь. Если вообще найдешь.
Наконец, нужная машина показалась в отдалении. «Жигули», «четверка». Я остановился, извлек из кармана червонец и вытянул руку с ним к дороге. Водитель разглядел. Скрипнули тормоза, и «четверка» остановилась.
– Друг, подбрось в Минск! – попросил я, открывая дверь и протягивая водителю червонец. – Выбежал на тренировку, но не рассчитал силы.
– Садись! – кивнул он, забирая деньги.
– Куда едете? – поинтересовался я, пристраиваясь на пассажирском сиденье. Тесная машина «Жигули»! Это вам не «Ауди».
– На Комаровку, – ответил он, глядя в ветровое стекло. – Сало продавать везу. Сам солил.
Хм! А говорит-то с акцентом.
– Издалека будете?
– Из Литвы.
Очень хорошо. Там и вовсе не найдут.
– А с чего в Минск везете?
– У нас столько не дадут – продавцов много.
– И почем просите?
– Двадцать пять рублей за килограмм.
Я присвистнул.
– За день разберут, – усмехнулся он. – Нет у вас такого. Я травки при засолке добавляю, но какие – не скажу. Запах чуешь?
Я принюхался. В салоне вправду пахло одуряюще вкусно. Желудок предательски заурчал.
– Эх, купил бы, только денег нет. На пробежку вышел.
– Поменяю на кроссовки, – предложил он. – У тебя какой размер?
– Сорок четыре.
– Подойдет, – кивнул он. – Три килограмма.
– Да ты что? – возмутился я. – Они новые почти!
– Зато ношеные, – возразил литовец. – Ладно, четыре.
– Шесть!
Торговался я для виду. От кроссовок нужно избавляться – натоптал у «волги». Милиция первым делом возьмется за следы.
