Кровавое Благодаренье - Валерий Петрович Большаков
— Здорово, — честно признался я, и начал подбивать близняшку: — Спроси мою маму тоже!
— Спрашивала! Говорит, что-то такое было.
— Именно что-то! — фыркнул я. — Не то сын, не то дочь… Оно! А весу в нем… на тринадцатой-то неделе… грамм пятьдесят, наверное?
— Даже меньше, — кивнула Света. — С мышь размером. И ты не мной, давай, а своей Наташкой восхищайся! Знаешь, как она мне помогла? Весь софт для томографа переписала, картинка стала раз в пять четче!
— А Наташка рассказывала, что вы как бы вдвоем…
— Именно, что как бы! — рассмеялась Сосницкая. — Нет, я честно указала, что улучшить софт мне помогла сама «пациентка Н.», но, всё равно… Это потом уже мы с ней на пару «обучали» новую базовую модель, тысячи МРТ-снимков перетаскали, пока не добились нормального разрешения, а иначе ведь не разглядишь ничего — у плода на тринадцатой неделе мозг реально с мышиный!
— Конгениально… — пробормотал я.
— Да-а… — кивнула Сосницкая, остывая помалу. — А если честно, Миш… Всё еще больше усложнилось и запуталось. Мы и раньше-то мало что понимали в когнитивных процессах, а сейчас…
— … Из-за этих паранормов, — подхватил я, — вообще ни бум-бум!
— Да, Мишенька! Да! — смешливо зафыркала Света. — Только меня это наше незнание расстраивает, а Бехтереву — радует. Знаешь, докуда уже спустилась когнитивистика? На квантовый уровень!
— Да ладно!
— Правда! Вполне возможно, что сознание — продукт квантовых колебаний в микротрубочках, основных компонентах клеточного «скелета» нейронов.
— Та-ак… — задумался я. — Это уже физика пошла. И еще какая… Квантовая запутанность в коре головного мозга! Конгениально… Так же можно интуицию объяснить! Пока там ЭВМ нудно считает и пересчитывает, у человека — бац! — озарение.
— Всё, да не всё… — длинно вздохнула Светлана. — Вон, энергия мозга у целителей есть, она дана нам в ощущениях, а вот зафиксировать ее, обнаружить психодинамическое поле — никак…
— Светочка, — заговорил я прочувствованно, — гравитоны еще дольше ищут! Просто не там рыщем, не теми приборами. Но все равно ж найдем!
— Спасибо, Мишенька! — кандидат медицинских наук чмокнула меня в уголок рта. — Оживил надежды!
Я проводил глазами близняшку, удалявшуюся к балкону. Света шагала, усиленно покачивая бедрами. Оглянулась на меня — и расцвела озорной улыбкой.
А мой путь лежал в столовую.
Гости малость угомонились, утолив в танцах жажду движения, и вернулись к угощенью, повели застольные разговоры — о мужчинах и женщинах, о спорте и политике, обо всем на свете.
Маленький диван в углу оккупировали шахматисты — перворазрядник Алёхин сражался с Леей. Юля присела на подлокотник, и болела за сестренку.
Поймав смущенный и озадаченный взгляд Антона, я только руками развел. А что тут скажешь? Леечка — моя гордость!
Садиться играть с нею в шахматы или в карты — дело рискованное. Малышка очень хорошо чувствует, когда её пытаются надуть или обхитрить — психосущность она ощущает на порядок сильней, чем я! Кроме того, у Леи не по годам развито логическое мышление, поэтому она играет в комбинаторные игры на равных с Юлиусом, хотя у той тоже ум не отстает от внешних данных.
Осмотревшись, и не обнаружив Риты, я вернулся в коридор, тут же попадая в ласковые руки Инны. Обняв за шею, она крепко поцеловала меня, а когда отняла губы, проговорила, жеманничая от смущения:
— Миш, спасибо тебе…
— За что? — бархатно осведомился я.
— За лечение! — хихикнула Хорошистка, кончиком косы щекоча мой нос.
Я вдохнул аромат золотистых прядей. Они пахли настоем любистры и лимоном.
— Инна… — моя речь потекла с надуманной торжественностью, как в плохих фильмах. — Ты для меня не только мать моего ребенка, но и девушка, в которую я когда-то влюбился. Что было, то было…
— Миш… — Инка приткнулась лицом к моей груди, и голос ее зазвучал глухо. — Я очень хочу быть с тобой! Очень! Ты только не бросай меня… Пожалуйста! И не исчезай…
— Я постараюсь, — кротко пообещал я, и заворчал: — Иди уж… Вон, тебя Мариша зовет!
— Она и тебя тоже! — Инна на глазах оживала, наливаясь прелестью — зарозовела гладкая кожа, заблестели глаза.
— Потом! Сначала Ритку найду.
— А ты на кухню загляни!
Я заглянул. На кухне засели обе Наташи, Ивернева и Гусева, моя мама и Рита.
— Вот ты где!
— Потерял? — мурлыкнула жена, вставая. — Чаю хочешь?
— С пирогом? — деловито уточнил я.
Мама хихикнула, а Рита ввела Гусеву в курс дела:
— Миша чай не пьет, он его ест!
— А иначе невкусно…
Мое неуклюжее оправдание затмилось женским смехом, а я, под хиханьки да хаханьки, увел «главную жену» в прихожку — единственное, пожалуй, место, которое пустовало.
Для начала я поцеловал Риту, долго не отнимая губ. Девушка потянулась ко мне, становясь мягкой-мягкой, закидывая руки за шею… Вот тут-то я и явил свое коварство — шепнул на маленькое ушко:
— А ты почему не сказала, что ушла из Госплана?
Черные глаза заметались.
— Я хотела… — пролепетала кандидат экономических наук. — Не успела просто… Я боялась!
— Чего, трусишка, зайка серенькая?
— Ну,
