Светослов - Мистерия силы. Трилогия
— Да, конечно, здорово, — подтвердил Никита.
— Хорошо бы через образ какой-нибудь, — неожиданно вставил Ваня.
Анжела удивлённо распахнула глаза:
— Молодец, Ваня! Будем работать.
— Да, творческий подход, — оценил Никита предложение Вани.
Никита встрепенулся, словно вошёл в нормальный ритм жизни и, глядя куда-то вдаль, вымолвил:
— Я думаю, теперь нам всем нужно определиться, с чего начать. Но сперва — чуток отдохнём.
Дети приняли предложение отца и побежали под яблоню. Никита глянул на Анжелу и вздохнул. Он тихо сказал:
— Что-то пить хочется…
— Я сейчас принесу, у нас напиток вишнёвый, квас — просто супер и ещё сок есть.
— Да успокойся, вместе сходим, — ответил Никита.
И они направились в свой дачный дом.
В доме Анжела подала Никите кувшин с квасом; Никита бережно взял в руки кувшин и начал пить. Пока Никита пил квас, Анжела смотрела на него, любуясь им и радуясь, словно он возвратился из очень долгого, очень далёкого и опасного путешествия.
Когда пришло время творить, Никита собрал всех на полянке и усадил, как считал нужным — Анжела села напротив Никиты, а рядом так же напротив друг друга сели Ваня и Настя.
— Ну что, начнём? — Никита посмотрел поочерёдно на каждого.
— Начнём, — сказала Настя.
— А с чего начинать будем? — растерянно спросил Ваня.
— Как с чего? С Образа. Ты же сам предложил, — ответил Никита.
— Ну, тогда нужно подумать… сосредоточиться, — сказал Ваня.
— Разумеется, — продолжил Никита. — Итак, для всех! Мысленно создаём самый светлый и самый красивый Образ, чтобы он был живым, сильным и любящим! Готовы?
— Да, — хором ответили дети вместе с Анжелой.
Никита ещё раз посмотрел на них и воскликнул:
— Ну, тогда — за дело! Начали!
И все они погрузились в сосредоточенное безмолвие…
Неизвестно, сколько прошло времени с момента их погружения в это непостижимое действие, только в воздухе над ними вдруг стало происходить что-то странное — какие-то едва светящиеся, размытые контуры замысловатых фигур парили и колыхались, словно хотели сформироваться во что-то более объективное, более конкретное. Но четверо человек, сидевшие с закрытыми глазами, этого, конечно, пока не могли заметить. Наконец Никита открыл глаза и посмотрел прямо перед собой. Он сделал глубокий медленный вдох, словно боясь спугнуть кого-то, а потом сконцентрировал всё своё внимание на том, что увидел прямо перед собой. Через некоторое время в воздухе перед ним сформировался светящийся шар энергии, внутри которого парили четыре ослепительной красоты птицы — они кружили в замкнутом пространстве этой сиявшей сферы, словно пытались выпорхнуть на свободу. Никита улыбнулся, его глаза сияли. Он осторожно произнёс:
— Образ создан. Ни слова не произносить без моей команды.
Все открыли глаза и тихо ахнули, увидев перед собой волшебную живую картину. Никита тихо продолжил:
— Теперь каждый из вас должен проявить волю и дать свободу своей птице. Как только птицы станут вырываться наружу, шар энергии будет расти; и тогда все они вместе с Энергией этой сферы войдут в живое пространство нашего мира и станут частицей каждого человека, стремящегося к светлому.
Дети заворожённо смотрели на сияющий шар с парящими дивными птицами. Анжела тоже, не мигая, смотрела на это чудо, она даже что-то тихонько нашёптывала. Никита действовал несколько иначе: сначала он направил силу внимания на эту голографическую картину, а затем закрыл глаза и сделал что-то магическое, поскольку шар этот вдруг стал быстро расти, и через несколько мгновений он вместе с волшебными птицами растворился в пространстве.
— Ну, вот и всё. Наш Образ подарил себя миру, — с удовлетворением произнёс Никита, открыв глаза. Он посмотрел на детей, затем на Анжелу.
— Это просто чудо какое-то! — пролепетала Анжела, заворожённо глядя на Никиту. Дети воскликнули:
— У нас получилось!
— Ура!
— Папа, а где теперь наши волшебные птицы? — спросила взволнованная Настя.
— Они теперь будут жить там, где пожелают, где им будет радостней; и люди их почувствуют — они просто захотят быть веселей и добрее. Понимаешь, Настя? — детально объяснил Никита, глядя на дочь.
— Понимаю, — ответила Настя. — Я теперь ещё больше всё понимаю.
— Не задавайся, — тут же вставил Ваня, с упрёком глядя на сестру.
— А я и не задаюсь, — ответила Настя. — И не читай мои мысли, лучше свои создавай.
— А я и создаю, — ответил Ваня.
— Ну-ну, что вы? — вмешалась Анжела. — Нужно дружными быть.
— А мы и так дружные, мама, — ответила Настя. — Просто Ваняточкин очень хочет угадать, что я собираюсь делать.
И она хитро посмотрела на брата. Ваня улыбнулся и, вздохнув, сказал:
— Да я давно уже знаю это. Ладно, Настёна, если захочешь узнать, что говорят растения, то позовёшь меня.
Настёна раскрыла рот. А затем вымолвила:
— Ну и хитрун. Таких свет не видывал. Ну, вы посмотрите только.
А Ваня уже встал и собрался идти. Настёна, чуть не плача, подошла к нему и вымолвила:
— Вань, ну я же пошутила, ну, ты что, шуток не понимаешь? Ну, мне нельзя без тебя изучать эти штуки.
— Ладно. Я не сержусь. Пошли, Настёна, — смилостивился Ваня.
Он пошёл вперёд, а Настя вприпрыжку побежала с ним рядом, боясь отстать.
Никита с Анжелой с улыбкой смотрели им вслед, и Энергия Любви продолжала наполнять пространство Земли…
Вечер выдался необычайно тёплый, с ласковым ветерком, нежившим и успокаивавшим. Никита с Анжелой и детьми поблагодарили уходивший день и направились в дом — укладываться отдыхать. Когда дети уснули, Никита с Анжелой вышли на улицу и уселись рядом с крыльцом. Наступала ночь, яркие звёзды вспыхнули в ясном безоблачном небе, даря миру успокоение и свет новых надежд. Анжела глубоко вздохнула и тихо, с упоением произнесла:
— Как хорошо. Какой воздух… Уже звёзды зажглись…
— Да, ночь будет ясной, — неоднозначно отозвался Никита, глядя вдаль.
— Странный Образ у нас вышел сегодня, — вдруг вспомнила Анжела. — Я, вообще-то, мысленно создавала не птиц…
— Я знаю, — ответил Никита. — Ваня с Настей тоже другое придумывали. Но ваши образы плавно вошли в мой — я птицу создал, а птица — символ свободы и счастья, потому этот образ и вобрал в себя ваши, они потянулись к нему, чувствуя силу и волю. Всё живое тянется к свету, к солнцу. Вот и решили ваши образы стать вольными птицами, чтоб легче им было дальше светить.
— Ну ничего себе… Да ты просто волшебник, Никита, — обескураженно вымолвила Анжела. Она во все глаза смотрела на Никиту, словно пыталась увидеть в нём что-то таинственное и фантастически веселящее.
Никита посмотрел на неё, улыбнулся и произнёс:
— Ничего сложного. Просто Внимание.
— А шар тот сияющий? — опять спросила Анжела.
— Это, вообще-то, тянется с далёких времён… Примерно так же древние люди создавали свои образы и ставили защиту в своих владениях. Но у нас несколько иначе всё — мы создавали именно Образ Любви. Поэтому шар получился — Вселенная.
— Да, я очарована… И у меня сейчас такое чувство, как будто я заново родилась. Ты представляешь, Никитушка? Я счастлива до краёв!
Анжела смотрела на Никиту, её глаза сияли, она вся изнутри светилась.
— Я тоже весь полыхаю, — ответил Никита. Он обнял супругу, и некоторое время они оставались сидеть неподвижно, обняв друг друга.
Затем томление вспыхнуло новым намерением, Никита встрепенулся и произнёс:
— Пожалуй, завтра мы кое-что сотворим. А теперь — пора на отдых.
— Да, Никитушка, пошли укладываться.
Они встали и пошли в дом.
Уснули они быстро, усталость взяла своё. Никита лежал и видел новые образы. А затем он вдруг куда-то провалился, и всё исчезло…
…Никита плавно шёл по дикой местности, усеянной какими-то растениями, напоминавшими колосья пшеницы. Внезапно он почувствовал тревогу, но исходила она непонятно откуда. Никита оглянулся, но никого не увидел. Он пошёл дальше и снова почувствовал что-то тревожное, словно кто-то незримо следил за ним… Тогда Никита сделал рывок, он подался вперёд и увидел прямо перед собой внезапно возникшую дверь. Никита одним махом вошёл в эту дверь, даже не раскрывая её. Тут же он оказался в другом пространстве. Это был какой-то странный, невиданный город, светившийся разноцветными огнями, но людей в этом городе не было видно. Никиту заинтриговал этот чудесный вид необычного города; он решил посмотреть поближе, что это за мегаполис такой — безлюдный и светоносный. И Никита проплыл по воздуху в сторону красивых домов, что высились вдалеке. Когда он коснулся тверди, то сумел разглядеть, что в окнах домов горит свет. Никита осмотрелся и решил пройти дальше. Он шёл вдоль чистого проспекта, сверкавшего мириадами феерических искр, подобных гротескной иллюминации фантастического спектакля, и Никиту эта игра огней увлекала и завораживала, подталкивая вперёд и унося в неведомое. И тут он вновь ощутил ту тревогу, что преследовала его в самом начале его путешествия. И Никита подался вперёд всей силой мысли и воли… Через несколько мгновений он увидел перед собой ещё одну странную дверь, она была огромных размеров и стояла без стен и опор прямо посреди безлюдной улицы, мерцавшей волшебной феерией. Никита, не раздумывая, вошёл в эту дверь… и внезапно проснулся в прекрасном саду. Он встал, осмотрелся; кругом благоухало пространство живого сада. И тут его взгляд упал на странную огромную тень, исходившую от ветвистой яблони…
