Питер Цаурас - Победы Третьего рейха. Альтернативная история Второй мировой войны
После того как США прекратили свое воздушное наступление, все внимание было переключено на проведение ночных бомбардировочных операций ВВС Великобритании. Имея усовершенствованные навигационные приборы и радары, имея на вооружении много бомбардировщиков «Ланкастер», а также новую тактику бомбометания, включая использование приборов целеуказания и наведения на цель, летчики британского бомбардировочного командования были уверены в успехе. Бомбардировочное командование было полно решимости нанести решающий удар по врагу. Удара не получилось. В битве за Берлин британские военно-воздушные силы оказались неспособными причинить существенный ущерб ни этому городу, ни одному из других ключевых городов, намеченных для атаки с воздуха, и при этом сами они понесли тяжелые потери. Пик потерь пришелся на налет на Нюрнберг, состоявшийся в марте 1944 года. Тогда было сбито 96 бомбардировщиков. Королевским ВВС тоже пришлось остановить свои боевые операции.
Воздушное наступление 1944 года
Но как бы немцы ни были довольны успехами своей авиации, никто, начиная с генералов из Верховного командования люфтваффе в Берлине и кончая летчиками-истребителями, не имел и тени сомнения, что все это — не более чем передышка. Весной 1944 года должны будут начаться решающие сражения, исход которых будет определять успех или неудачу рейдов бомбардировщиков.
Как и во многих других сражениях большого значения, решения, которые последовали вслед за победами, одержанными немецкой авиацией, являлись результатом предыдущего опыта или лежали внутри пределов, ограниченных другими решениями. И в самом деле, многие из важных решений, которые определяют конечный результат того или иного конфликта, неизбежно оказываются принятыми за годы до него, а некоторые — в давно прошедшие дни мира. В ярком свете ретроспективного анализа оказывается, что победитель вымостил себе дорогу к успеху (а проигравший — к поражению) тем рядом решений, которые, возможно, не казались важными в тот момент, когда их принимали.
Для того чтобы в 1944 году люфтваффе могли обратить неудачи, постигшие англо-американских союзников, в прочный и значительный успех, нужно было, чтобы оказались верными те решения, которые немецкая сторона принимала в предыдущие годы. В то время в доктрине воздушных войн, проводимых с целью обороны, существовало два базовых вопроса: какие средства должны быть использованы для достижения цели и как они должны быть использованы? Чтобы ответы на эти вопросы не были пустым теоретизированием, они должны быть подкреплены еще одним рядом решений в части мобилизационного характера германской экономики военного времени, в части ее приоритетов, а также целей и задач войны. Решение некоторых вопросов доктрины требовало фундаментальных изменений в характере нацистского режима, установившегося в стране.
Но для того чтобы победы, одержанные люфтваффе в 1943–1944 годах, оказались решающими, от англо-американских союзников требовалось принимать ошибочные решения, в то время когда немцы принимали верные. И снова ответы на ключевые вопросы были даны за многие годы до того, пока кто-либо поймет, что они станут ключевыми. В основе всего лежала принятая военная доктрина. Во многих случаях ее положения были приняты в довоенное время, в те годы, когда военно-воздушные силы и Великобритании, и США пропагандировали и развивали идею широкого применения стратегической бомбардировочной авиации и политическое руководство этих стран искало способ выиграть крупномасштабную войну без повторения кровопролитных битв 1916 года.
Проблему разработки оплаченных дорогой ценой положений военной доктрины, которые соответствовали бы меняющейся военной угрозе, осложняло то обстоятельство, что уровень развития стратегии и тактики бомбардировочной авиации находился на таком уровне, когда еще не существовало ни наставлений, разработанных на базе предыдущего опыта, ни данных, полученных в результате недавних поражений и побед. В предвоенное время ВВС и Великобритании, и США занимались разработкой планов воздушных кампаний с применением стратегической бомбардировочной авиации, но в обеих странах никогда даже близко не подходили к реализации их на практике. В кампании такого рода нет конкретных территорий, которые завоевываются или, наоборот, отдаются противнику, здесь нет городов или гор, по имени которых будет названо сражение, а также знаменательных побед или поражений. В соответствии с нормами современной войны здесь победа или поражение определяются скорее не тем, флаг какой стороны был поднят над полем боя, а статистикой. Количество потерянных самолетов, темпы потерь (зачастую это — ключевой показатель), их тенденции к росту или к снижению и фактическая повторяемость результатов, а также возможность замены сбитых машин новыми и количество тонн сброшенных бомб — все это поддается самому строгому учету. Гораздо труднее учесть, какой результат стоит за всеми этими показателями. Если им только придет это в голову, то военно-воздушные силы, приученные мыслить категориями сперва времени подготовки к вылету, а потом часов полета и всегда готовые доверять новой технике, могут ввести себя в обман гораздо быстрее, чем представители иных родов войск.
Для современных вооруженных сил приток сведений и качество получаемой информации играет не менее важную роль, чем обеспечение боеприпасами. И тем не менее, даже когда информация доступна в необходимом объеме, ее роль может быть искажена необходимостью выяснять, что в ней является важным и что будет использовано для руководства операцией. Сиюминутным анализом трудно изменить стратегию проигрыша, в особенности если те, кто ее реализует, еще не догадываются, что они уже проигрывают.
Ключевые решения немцев
Любые решения, принятые в 1943–1944 годах, никак не могли исправить главную причину трудного положения Германии, которая заключалась в необходимости вести войну на два фронта, имея либо слабых, либо слишком удаленных союзников, и против неприятелей, которые если и уступали в части боевого опыта, то имели при этом гораздо большие ресурсы и технические возможности. Однако подобные решения могли сохранять силы Германии на том уровне ведения военных действий, который почти привел ее к победе в 1939–1941 годах и, предположительно, мог свести на нет стратегические преимущества противников Германии.
Ключевые решения немецкого командования, которые послужили изменению люфтваффе больше, чем досужие размышления (вроде размышлений о том, как добиться полной мобилизации экономики страны), были сделаны еще до того, как стал заметен ущерб, причиняемый налетами бомбардировщиков.[157] Германия раньше других столкнулась с необходимостью дать ответ на вопрос, какой по своей природе будет Вторая мировая война. Будет ли она короткой победоносной войной с минимально возможными затратами для населения страны или же это будет полномасштабная война стран, идеологий, а также, по мнению нацистов, и рас? На фундаменте этих решений или же на нежелании принять их строился тот основной каркас, который определял, сколько потребуется оружия для защиты Германии.
Главные задачи 1940–1941 годов — тотальная мобилизация экономики не только самой Германии, но и экономики всех, как союзных ей, так и порабощенных стран Европы с целью создания единой хозяйственной сверхструктуры, которая позволит вести длительную войну с использованием большого количества техники, — были трудными. Хотя в защиту этих решений выступали такие ведущие идеологи нацизма, как Рейнгард Гейдрих, их было не так-то легко примирить ни с положениями идеологии национал-социализма, ни с общественным мнением Германии. Движущим мотивом подобной перемены взглядов служило то обстоятельство, что немцам было известно, что по планам США перевод на военные рельсы самой крупной экономики в мире должен был произойти не ранее середины 1941 года. Само собой разумеется, что сведения о подобных намерениях поступали и из посольства Германии в Вашингтоне, и из американских газет.[158] Сама перемена заключалась в том, что Гитлер и его руководство решили, что к подобной угрозе нужно отнестись со всей серьезностью.
Люфтваффе тоже должны были претерпеть изменения и, во-первых, уйти от геринговской национал-социалистической романтики во взглядах на воздушный бой (в ней не нашло отражения даже то, что практиковалось уже в 1918 году). Еще более важное изменение в концепциях люфтваффе заключалось в том, чтобы при оценке роли, которую сыграли эти силы в немецких военных операциях в целом, уйти от того, что было признано успешным в 1939–1942 годах. Это означало, что ответ на растущую угрозу ударов с воздуха со стороны англо-американских союзников должен представлять собой совершенствование системы противовоздушной обороны рейха. Это было серьезное изменение, и оно шло вразрез с укоренившимися представлениями Гитлера, чья вера во всесилие наступательных операций побудила его наносить воздушные удары по Великобритании сперва силами авиации, а затем с помощью так называемого «оружия возмездия», или управляемых ракет. Нанося удары по Англии, Гитлер интуитивно стремился защищать Германию.[159]
