Кайл Соллей (СИ) - Тимофей Кулабухов
За те пару дней, что я истратил на семейные обязательства, каменный берег изменился. Ходили какие-то люди. Пара рабочих лениво копошилась у двух прямоугольных деревянных срубов. Расчищена площадка, на которой, закатав рукава и хмуря брови, стояла Аврора. Увидев меня, деваха искренне улыбнулась, дернулась ко мне, потом будто что-то вспомнила, картинно поклонилась в пояс и заголосила что, дескать, барон прибыл и ни одна скотина не встречает. Оставив на её попечение Ольта и обнаружив, что норд уже испарился, принялся осматривать окрестности.
На ровном куске берега, подальше от волн, стояли несколько торговых палаток из жердей, шкур и кусков выцветшей ткани. Снорре ругался с торговцами. Между лотков бродило несколько мореходов.
В одном из них неожиданно узнал худого улыбающегося Базила из Ливана, с которым тысячу лет назад выпивал терракское вино. Он тоже меня вспомнил, подошел и без обиняков пожал руку.
— Красиво тут у вас. С палубы заметили огни в утреннем тумане. Костер. Явно не рыбацкое селение. Капитан побоялся, что пираты, но я все окрестные углы помню, нет тут разбойников. Решили разведать и водицы набрать. А это оказывается торговцы! Странно, города нет, торговля есть.
— Сам удивляюсь, мессир Базил. Здесь лагерь строительства. Помните, вы легенду рассказывали про Николь? Символично, что заглянули. Не иначе Божий промысел. Город строю. Так и назову — Николь. Пирсы, как вы говорили, чтобы швартоваться можно, видел подобные в Порт-Ла-Тесте, в стране Бюжей.
— Бывал, бывал. Отменные кабаки, пенный сидр, гостеприимные басконцы.
— Вы, наверное, первый корабль, который заглянул.
— Здорово. Нашу белопарусную красотку зовут — Тревирская дева. Ну, или запросто — Сотерия. У вас тут нет трактира?
— Нет. Пока нет. Сказал бы, что ничего нет, но гляжу, сам собой возник рынок. Как блохи, никто не звал, но уже чешется.
Расставшись с Базилом и просив его навестить Слепую бухту весной, принялся искать Михаэля. Тот нашелся, устало сидел на каком-то пне, при виде меня попытался встать, я жестом усадил его и с наслаждением плюхнулся рядом. Без моего вопроса он принялся рассказывать:
— Нанял ещё бригаду работников, тоже из Конкарно. Прибыли. Тут ещё торговцы привозили ранее заказанные товары. Лесорубы тащат бревна. Рабочие Ордерика из них строят первый барак и склад. Аврора наладила питание для работников. Один торговец, кажется, по имени Пьетро, поставил палатку и стал торговать печным хлебом, который ему засветло привозит сын из Конкарно. Другой решил — что я хуже? Поставил лоток с вином. Отвратительная, доложу, кислятина, только бревна в ней вымачивать от жучка. Потом налетели ещё. Я за ними даже не слежу. Покупатели — те же рабочие и лесорубы. Беспошлинная торговля. Утром ещё трое припёрлись, между собой передрались. Надо бы старшего по рынку назначить. А я всё бревна принимаю. Пытаюсь Аврору учить, но лес у неё плохо получаются. Зато порядок наводит на раз. Может, торговцев ей поручим? Она среди них красоту наведет, может какую пошлину возьмет за торговлю. Берег-то твой?
Вернулись к рыбацкой дочке. Для начала она нас усадила и покормила с дороги. Пока уплетали густую полбовую кашу, я уполномочил Аврору командовать среди торговцев и брать с них четверть медной денье в день за торговлю, если она в тот день будет. Это было очень малая плата, в Конкарно берут два денье за день, но в отличие от остальных, мне не хотелось распугать торговцев. Действительно, у города появилось хоть что-то — рынок. И собаки. После долгих мытарств, стая местных полуволков на инстинктивном уровне освоила что Аврора — вожак и стали под её твёрдую руку. Теперь они охраняли окрестности, под крики девахи запомнили, что рабочих кусать нельзя, а торговцам нельзя бродить по берегу. Псов кормила специально сваренной дурно пахнущей похлебкой. Рабочие сделали для них корыто. Михаэль решил, что волки неплохая замена ограде для лагеря, потому что местами разрушенная крепостная стена, только в теории закрывает весь будущий город.
А защита нужна, это показал весь в лохмотьях бродяга, который припёрся незваным гостем на пятый день и пытался стащить вчерашнее мясо из котла. Работяги намяли ему бока, он божился, что готов работать за еду. Аврора заставили его каждый день мыться в Жёлтом ручье и пристроила тут же колоть дрова и следить за огнём. От постоянного мытья его смердящий запах исчез, а мытые седые всклокоченные волосы торчали во все стороны. Он улыбался беззубым ртом и называл дочку рыбников — матушкой. Его собственного имени никто не знал, поэтому за близость к костру и белоснежную седину, кто-то прозвал его Дымом.
Под вечер, сидя на столовой полянке, так называли пространство вокруг кухни Авроры, мы уже слышали её вопли, обращенные к торговцам на берегу:
— Я хозяйка берега! У меня есть тупой норд, который вам руки поотрубает, если не будете слушаться. Вы на землях Соллей, будете торговать по моим правилам! Утром переставим палатки. Да, сегодня можно переночевать в лагере!
Стая полуволков отдыхала в сторонке, сложившись огромной серо-бурой кляксой. Звери дружно подняли головы и навострили уши. Как животина так быстро привыкла к огню и освоила правила лагеря, ума не приложу.
А Аврору потом так и называли — Хозяйка берега. Причем, без тени иронии.
* * *
Утром Тревирская дева ушла из бухты. Мореходы набрали воды, сплавали лодками к Одд, но просили в следующий раз поставить бочки. Базил прощался, спрашивал, откуда название такое у бухты? Ответил, что всё просто, дно глубокое, темное, вода мутная, если рыбник ныряет, ни черта не видно. Нет никакой истории про древнего слепого колдуна или вроде того. Название народное, может в древности было и другое. Если бы древние изволили дожить или хотя бы оставить после себя дневник с записями, знали ли бы.
Судно подняло выбеленные паруса. Солнце заиграло на красках бортов. Раскатистые команды боцмана полетели над бухтой.
Уже к середине дня закончили первое строение. Это был сортир. Важное здание, без которого люди начали буквально загаживать все окрестности. Строением он был условно, просто оставшийся среди развалин дом с разобранным большим подвалом, перекрыли деревом, вырезали дырки. Крыши пока что не было. Под вопли Авроры разделили мужскую и женскую часть. Теперь она не была единственной представительницей прекрасного пола на берегу. К троим работягам прибыли жёны, такие же потрепанные жизнью, как и их мужья. Хозяйка берега немедленно взяла их в оборот на кухню.
Строили длинные навесы, со столами и лавками, чтобы было где кормиться. Одновременно вместо примитивного кострища с котлом, на древнем каменном основании — соорудили
