Будет только хуже - Виктор Климов
Сердце гулко билось в груди, воздуха явно не хватало. По виску под маской скатилась капля пота. Что это: это в подземелье так жарко, или это нервное? Ребёнок, который казалось бы, должен рыдать и биться в истерике сидел тихо, прижавшись к матери. Пространство тускло освещалось зеленоватым светом палочкой химического фонаря.
Как люди смогли докатиться до такой ситуации? Кто осмелел настолько, что решил, будто ядерная война это ничего страшного. Будто потом радиация развеется, и никакие ветры её не принесут тебе "на сдачу". Одно дело две бомбы в 1945 году для Японии, другое - сотни, или тысячи бомб.
Всё-таки благословенное время тогда было - Холодная война. Да, и Советский Союз и США могли с лёгкостью уничтожить друг друга, США – Союз раз десять, Союз – США раз пять, но, чёт побери, они этого не делали! И там, и там понимали, что последствия могут быть самыми непредсказуемыми, тем более, что врага достаточно убить один раз, а не пинать его труп долго-долго. Может Америка и закидала бы Советский Союз большим количеством бомб, если она при этом сама будет отброшена в развитии на сотни лет назад, то какой смысл так рисковать.
А сейчас вот рискнули. Что-то изменилось в психологии американского руководства, в психологии их граждан. С какого момента они стали считать, что победа в такой войне возможна? Ладно, пускай, формально победить можно, но это же будет даже хуже чем пиррова победа! Восстановление, если оно вообще возможно будет длиться сотни лет.
Кстати, почему в английском языке Советский Союз пишется как Soviet Union? Влад не раз слышал от иностранцев, что они думали, что это какое-то специфичное русское слово, которое не переводится на английский. Но ведь это не так! "Совет" вполне себе переводится на другие языки, при этом именно в том смысле, в каком оно используется в оригинале. Неужели это было сделано лишь для того, чтобы русские казались какими-то страшными и загадочными коммунистами? Не исключено.
Странные мысли, однако, лезут в голову. Почему он об этом подумал? Надо взять себя в руки.
Влад ожидал, что растаявший снег прольётся внутрь их убежища радиоактивными потоками, так как о его герметичности можно было только мечтать, но нет, ни капли воды на них не упало. По всей видимости, весь снег просто испарился, не успев достичь состояния жидкости.
Тишина наступила внезапно. Просто стало тихо и они даже смогли слышать шум своего дыхания. Они сидели, уставившись взглядом прямо перед собой, и молчали. Не было ни сил, ни желания что-то говорить и даже просто подбодрить друг друга. Их как будто охватила густая пустота.
- Высоко над землёй рвануло, метров пятьсот плюс-минус, - Алекс был на удивление спокоен. Тишина была разрушена. - Будем надеяться, что мы отхватили не сильно большую дозу, всё-таки бетон и земля, - он осмотрелся, - должны были задержать большую часть излучения.
Опять тишина. Опять все молчат.
- Надо отсидеться, - опять пограничник.
- Сколько? - поинтересовался Влад.
- Пока основная радиация не рассеется. В идеале, двое суток.
- А если захочется в туалет? - вдруг всплыла мысль в голове.
Пограничник только развёл руками. Он достал из сумки прибор и включил его - раздался знакомый треск дозиметра. Он посмотрел на его экран и убрал обратно в сумку, облокотившись на пыльную стену.
Как назло, мочевой пузырь тут же напомнил о своём существовании.
Глава 16. На поверхности
Море. Такое спокойное, чистое, тёплое. Дно чётко просматривается метров на десять, а то и глубже. Рыбки стайками снуют туда-сюда, подплывают к тебе, выпрашивая что-нибудь вкусное. А может и не выпрашивают, кто их разберёт, этих рыб. Может, просто так шныряют рядом с тобой.
Волны укачивают. Можно лежать и ничего не делать, и просто смотреть в бездонное лазурное небо, с редкими перьями облаков. Можно закрыть глаза и слушать, как где-то на дне стучит друг о друга перекатываемая волнами галька. Как же хорошо.
Ты выходишь из моря и ложишься на разогретую полуденным солнцем гальку, и стекающая с тебя вода, попадая на камни, тут же с них испаряется. И этот горячий, почти обжигающий ветер. Он дует прямо в лицо и от него хочется закрыться руками или хотя бы надвинуть козырёк бейсболки.
- Эй! П-подъëм! - толчок в бок. Потом кто-то тебя трясёт за плечо. - П-просыпайся, кому говорю!
Это было не море, и это был не ветер. Это твоё же собственное горячее дыхание, циркулирующее внутри маски противогаза. В ней жарко и уставший мозг решает обыграть эти ощущения, подсунув тебе обманку в виде сна. И это не волны тебя качают, это кто-то пытается тебя растолкать.
Сновидение будто переключается по щелчку пальцев, не желая отпускать Влада из своих объятий. Но теперь это было уже не море и не солнце. Теперь Аля лежала на его руках и медленно умирала. Она кашляла и из её рта выплескивалась кровь, стекая на выстланный плиткой пол и смешиваясь с пылью и грязью. Она смотрела на него затухающим взглядом, а вокруг бегали сотрудники и клиенты банка.
Стоп! Аля уже мертва. Её убили буквально пару дней назад и вовсе не в каком-то банковском офисе, а в их собственной квартире неизвестные ублюдки, которые хотели убить и его, но он выжил. Ему повезло. Он выжил, а Аля нет. Что это значит? Ему опять снится сон. Он опять впал то состояние, когда ты вроде ещё как не пересёк границ царства Морфея, но уже занёс ногу над разделительной полосой.
И вот кто-то тебя хватает за шиворот и выдергивает обратно в реальность, не давая перейти границу сновидений.
- П-просыпайся, кому говорю! Надо собираться и идти, - это тот странный пограничник, который затащил их с Джессикой в схрон, устроенной на месте старой теплотрассы.
Влад тяжело вздохнул и сфокусировал зрение. Маска как назло запотела. Казалось, что он и не закрывал глаза, а так и сидел с открытыми. На море было тепло, и Аля была жива. Но не теперь. Теперь всё наоборот. Ни моря, ни Али, ни какого-то внятного будущего. Он ощутил, как он впадает в уныние. Если честно, ему не хотелось никуда вылезать, а хотелось, чтобы его оставили в покое, и он смогу бы сидеть в этом подземелье
