Завод: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
— Егор, — Палыч внимательно смотрел на меня. — Ну ты чего дел-то наворотил? Где твоя голова пропащая была? Зачем с молодости жизни свою ломаешь? Ты жеталант губишь! На корню…
— Талант еще и криминальный бывает, — улыбнулся я.
— Все шутишь? А мне вот не до шуток… и как ты так спокойноможешь об этом говорить?
— Да, Палыч, все понимаю — нехорошо всё это выглядит, — вздохнул я. — Но вперёд паровоза тоже бежать не надо. Вот пойду в ментовку — и мы разберёмся, как это золото оказалось у меня в ящике.
— Ну вот оно тебе надо было, золото это… — Палыч разочарованно махнул рукой и пошёл к своему верстаку.
Значит, все дружно поверили, и наставник мой тоже. Останавливать его и переубеждать пока бесполезно, есть такая хорошая поговорка — на воре и шапка горит. Чем больше буду говорить о том, что я ничего ни у кого не крал, тем больше буду слышать обвинений в свой адрес.
Но разговоры разговорами, а мне нужно было как можно более точно вычислить, какой козёл подложил мне в ящик такую подлянку. На одних догадках и подозрениях далеко не уедешь. Я внимательно осмотрел свой верстак, пытаясь понять, как получилось, что в закрытый ящик подбросили золото. Нет, замок здесь, конечно, типовой установлен, и с помощью отмычки, открыть его — раз плюнуть. Но это ведь заморочиться надо, да и не думаю, что тому, кто это сделал, удалось бы незамеченным поковыряться в замке. Так что вариант с отмычкой отпадает. Тогда что? Ключ от ящика я тоже не терял, а второй ключ отнёс домой ещё в первый день. Тут однозначно по-другому сработано.
Ответ оказался на поверхности — разве станешь в обычный день подмечать такие, например, детали, как то, что дверцы ящика закрываются неплотно. А теперь я чётко увидел — при желании можно потянуть даже и запертую дверцу на себя, и получится такая щель, в которую можно сунуть пальцы.
Решено — проведём эксперимент. Следственный, ха… Я потянул на себя дверцу за самый край. Та поддалась, и щель увеличилась раза в два, достаточно, чтобы засунуть туда руку, что я и сделал. Ладонь с трудом, но протиснулась в щель, и я дотянулся пальцами до верхней полки — в том самом месте, где было обнаружено золото. Если зажать украшения между пальцами — как раз и получится. Ну, как оно туда попало, теперь ясно, понять бы ещё, кто именно это сделал. Вот эта часть будет уже посложнее. Я начал вытаскивать руку и почувствовал, как зацепился рукавом о торчащий задир металла на дверце. Рукав куртки затрещал, а вытащив руку, я с досадой обнаружил в новой спецовке прореху.
Вообще удивительно, что товарищу милиционеру не пришло в голову задаться вопросом, почему же краденые кольца и серьги лежали на самом видном месте. На полке. как на выставке, а не в тряпья,например, или под инструментом спрятаны. Или он задался, но промолчал, отмахнулся, что уже странно. Всё-таки он подобных ситуаций за время службы не одну сотню видел. Да и просто логика подсказывала, что укради я золото, то наверняка спрятал бы его в куда более надёжном месте.
Я опёрся ладонями о верстак и задумался. Повестка к следователю была вручена на понедельник. Причем без указания фамили. Просто номер кабинета написан. Однако, учитывая, что впереди два выходных, у меня был только неполный рабочий день для поиска настоящего вора — половина сегодняшнего дня после обеда и полдня в понедельник, до обеда. За это время мне нужно доказать, что к украденному золоту я не имею никакого отношения. Задачка не из простых, но я решил разбираться с поэтапно.
Первым делом надо сходить в токарный ряд и переговорить с потерпевшим.
— На секундочку, — позвал я токаря.
— Ась! — откликнулся Гнусин, но, обернувшись и увидев меня, резко поменялся в лице, будто хотел драпануть. — Чего тебе!
Мне пришлось применить все имеющееся красноречие, чтобы уговорить его подойти к моему верстаку — а это сложно, когда тебя считают вором. Не сказать, что я был в восторге, но объясниться с мужиком всё-таки надо, а там уж, поймёт или не поймёт — не так важно, главное чтобы сейчас послушал и услышал.
— Смотри сюда, — я показал токарю, как отодвигается дверца моей тумбочки. — Подставили меня, кто-то другой у тебя золото украл, а в мой ящик засунул.
Гнусин задумался, было видно, что мои слова не вызывают у него доверия. Но он всё-таки проверил то, о чем я ему говорю, и сунул руку за дверцу.
— Аккуратнее руку вытаскивай, а то рукавом зацепиться можно, — подсказал я. — Я вот только что проверял. Ну а теперь подумай, на кой ляд мне твоё золото на самом видном месте выставлять? Тут ведь и собаки не нужно, чтобы найти.
Я добавил, что, пока милиционер по цеху ходил, я мог золото не раз перепрятать. Гнусин не перебивал, все внимательно слушал и кивал. Но потом тот взглянул на мой рукав с прорехой, и громко хмыкнул.
— Ты мне, Егорка, тоже лапшу-то на уши не вешай, вон, на рукав свой глянь. Поди руку так и совал в шкафчик, потому что открыть не успел, а золото как раз хотел перепрятать! — выдал он свое видение событий. — Поживиться решил!
Голос его, полный негодования, от накала эмоций выдал «петуха». Ладно, ясно. Настаивать я не стал, что сейчас говорить — в одно ухо влетит, а в другое вылетит.
Но добавил:
— Предлагаю поступить так — если я виновного в понедельник найду, то ты сходишь со мной в отдел и напишешь заявление, что никаких претензий ко не имеешь!
Токарь в ответ коротко пожал плечами.
— Чего тут виновного искать, если он есть. Эх, Егорка, наглая твоя рожа. Прямо ведь в глаза мне смотрит, а! Ты вообще в курсе, что у моей Любки завтра юбилей, и я золото на завод притащил не просто так. Хотел женушке подарок сделать! Вот чего ты не вернул покражу-то, когда капитан предлагал это сделать? Всё бы совесть чище
