Русская война 1854. Книга пятая - Антон Дмитриевич Емельянов
— Опять Толстой, — Дубельт узнал командира отряда по заросшей шевелюре, торчащей из-под шлема.
* * *
Лев Николаевич иногда думал, как же сильно он изменился за последние недели. Сначала было воодушевление от подвига, на который он решился, потом ужас от крови и смерти, которые были повсюду, а в последнее время все сменилось осознанием простой и очевидной истины. Если не он, то все это придет и к обычным людям. В Ясную Поляну, в Тулу, в Россию.
— Господин капитан! — один из рядовых попытался докричаться до Льва Николаевича.
Без связи было непривычно, но по-другому уже нельзя. Разведка еще с утра заметила приготовления врага, и Толстой, наконец, получил от командования разрешение на размен. С «Медведей» сняли все секретное оборудование, а потом выдвинулись на дистанцию прямого удара. Естественно, получили по полной, но и сами попили вражеской крови. Теперь об активности на этом фланге союзникам придется забыть до прихода новых кораблей из метрополии. А сожженные «Медведи»… Жалко, но это просто машины, которые еще сделают! А людей — самое ценное — он вытащил!
— Чего, Агап? — Лев Николаевич на мгновение оглянулся на своего ефрейтора.
Вообще, его полное имя было Агапайос — он был из греков, как и четверть отделения капитана. Нормальных греков! Толстой уже слышал историю о попе, который попытался обвинить людей Щербачева в грехе самоубийства… И стоило вспомнить, как кулаки молодого графа сжимались: надо же сделать вид, что забыл о такой святой вещи, как праведная смерть ради правого дела!
Агап и остальные же были совсем другими. Настоящие воины, которые не боялись дела, которые готовы были сражаться за свою родину. Они выдвинулись на помощь русскому корпусу, как только пришли первые новости об атаке на Босфор, и пусть дорога заняла немало времени, но в итоге пополнение оказалось очень кстати. Тех, кто прилетал на «Китах» из Севастополя, становилось больше, и все же недостаточно, чтобы продолжать сдерживать натиск союзников.
А тут еще и этих небольших пополнений уже несколько дней как не было…
— Небо, господин капитан! Небо! — Агап предупредил о подходе «Чибисов» под командованием Уварова.
И граф ускорился еще больше. Если генералы решили пустить в дело воздушный флот, значит, все серьезно. От птичек, конечно, много пользы, но враг, кажется, готов пойти на любые жертвы, чтобы избавиться даже от одной из них. Впереди показался край первого окопа, Толстой привычно перевалился вниз под прикрытие земляных стен и только потом задрал голову. Вовремя! В небе как раз показался клин самолетов с андреевскими флагами на нижней половине крыльев.
— Что же так низко?.. — граф увидел, как «Чибисы» пересекли сначала линию поражения ракетами, потом винтовками и картечницами. — Что же они творят?
* * *
Лешка Уваров вел самолеты вперед, заняв «Пигалицу», на которой раньше летал полковник. Это его план, значит, ему и рисковать, первым принимая любой удар. Вокруг засвистели пули и громыхнуло несколько взрывов, но… Слишком мало! Он угадал, прося разрешение на эту атаку — враг действительно увлекся своим наступлением, перетянув вперед слишком много людей и оружия. А они слишком быстро пересекли опасную линию, и теперь до стоянки флота всего ничего.
Адмирал Кокрейн хорошо прикрыл флот со стороны моря. Малые суда и даже лодки готовы были заметить и подсветить для всех остальных каждую цель, заходящую с той стороны. В итоге любой налет мог взломать лишь часть этого внешнего кольца, но не добраться до самих кораблей, которые теперь ходили, только ощетинившись ракетами и картечницами. Но сейчас… Шанс появился!
— Десять секунд до выхода на дистанцию, — по рации раздался голос его второго номера, совсем еще зеленого мичмана.
Сам Лешка предпочел бы на его месте Алехина — умение мичмана просчитывать ситуацию даже в горячке боя не раз помогало им — но флоту был нужен командир на случай, если у него ничего не получится. А пока не вернутся полковник и Митька, Илья был лучшим.
Пять, четыре… Навстречу «Чибисам» взмыла целая стена ракет, и Лешка отвел свой самолет в сторону, уходя от облаков разрывов. Почти подловили… Разворот, шанс еще был, но… С раскатанных площадок перед кораблями начали взмывать «Ураганы». За последние недели враг сумел существенно пополнить их запасы, и вот против его двух эскадрилий поднялось не меньше пяти вражеских. Тридцать два «Чибиса» на восемьдесят «Ураганов».
Не только они пытались подловить врага, но и он тоже. И так каждый день!
— Запускаем ракеты! Ловите их на взлете! — крикнул Лешка остальным, подпалил запалы своих ракет и отвернул в сторону.
Сослуживцы последовали его примеру, благо медленно набирающие высоту «Ураганы», казалось, вообще не двигались. А потом опять был пролет над полем боя. Лешка принял решение уходить через левый фланг, где горящие броневики служили явным сигналом того, что враг уже потратил часть своих запасов. И он опять угадал. Выстрелов и ракет было немного, вот только и так они лишились четырех машин. Гораздо меньше, чем могли бы, но гораздо больше, чем могли себе позволить.
Лешка обернулся назад, чтобы посмотреть, полетели ли за ними «Ураганы» — не рискнули… И в этот момент молодой капитан вздрогнул: вдали над горизонтом появилась черная туча, состоящая, казалось, из сотен ползущих в их сторону теней. Словно демоны из ада вырвались наружу и идут брать дань за все века воздержания.
— База, говорит «Пигалица-1»… Илья, черт тебя дери, что говорит разведка об этой туче с севера? — Лешка не выдержал и нарушил все правила работы в эфире. Но в эти несколько мгновений он почти не контролировал себя…
— «Пигалица-1», отменяйте боевой разворот. Возвращайтесь, это свои! — вместо Алехина Лешке ответил сам Корнилов, принявший командование всей их группировкой.
Он знал — это была первая мысль.
Я повернулся на врага? — это была вторая, от которой Лешка невольно улыбнулся. Как говорил полковник, в моменты стресса можно проверить бессознательную реакцию организма. Побежишь ты или ударишь в ответ — и он, Лешка, значит, бьет!
Третья мысль была еще волнительнее — кто же эти свои, которые могут появиться таким вот образом? Впрочем, у всех на это был только один ответ.
— Полковник идет! — услышал Лешка на внутреннем канале.
Сам он ничего не говорил, только заложил широкую дугу, чтобы точно разглядеть, что же успел их
