Экспедитор - Константин Георгиевич Калбанов
Оттащив зверя чуть в сторонку и поставив присматривать за ним Хруста, я занялся возком. Там всё провоняло волколаком, так что стоило бы навести порядок. Как ни крути, а дальше в нём поедем мы с Лизой, и у меня нет желания дышать этим смрадом. Никогда не понимал тех, кто содержит в доме животных, вот так переступишь порог, и сразу же появляется желание свалить в туман.
Первым делом выкинул наружу дерюгу, на которой он и лежал. А дальше техника земли и воздуха мне в помощь, в смысле снег с неслабым таким сквозняком. Получилось довольно неплохо. Я ещё и двери закрыл да печурку затопил, чтобы хорошенько прогреть внутри. А то холод штука ненадёжная, может просто законсервировать запахи, а чуть потеплеет, получите всю гамму приятных ощущений. Но получилось отлично, от вони не осталось и следа, только морозная свежесть да печной запах…
— Ну, здравствуй, сестрица, — встретил я спрыгнувшую на снег Лизу.
— Здравствуй, Петя, — не отрывая взгляда от волколака, как-то отстранённо произнесла она.
Зверюга смотрел на неё с немой яростью обречённого. Похоже, не так давно обратился и разум ещё не растерял, понимает, что ему предстоит. Вообще-то, будь я на его месте, то предпочёл бы порешить себя ещё до полного обращения. Уж лучше сдохнуть, чем послужить чьим-то кормом. Хотя-я-я, несмотря на наличие Силы и одарённых, церковь тут занимает вполне себе серьёзные позиции, а самоубийство смертный грех. Так что не все приемлемое для меня подойдёт аборигенам.
— Держи. — Я решительно сунул сестрице уже готовый к выстрелу пистолет. — Приставь ствол к уху или ко лбу и стреляй.
— Так сразу? — удивилась она.
— Не вижу смысла тянуть. Делай, — подтолкнул я сестру к зверю.
— Но…
— Давай, давай. — Я опять её подтолкнул.
— Пётр…
— Не смотри ему в глаза, просто приставь ко лбу и стреляй! — И опять лёгкий толчок по направлению к волколаку.
Это она должна сделать сама. Без вариантов. Никакой помощи, кроме ободрения. Ну или понукания.
Лиза опять упёрлась, сопротивляясь, и обернулась ко мне. Встретившись с ней взглядом, я ободряюще улыбнулся и шагнул назад, изобразив приглашающий жест.
— Всё, что мог, я сделал. Дальше сама. Реши, чего ты хочешь, и поступай, как знаешь. Не захочешь стрелять, я велю пристрелить его Хрусту или Дымку, закопаем и поедем обратно в Москву.
Сестра опять посмотрела зверю в глаза. Тот словно почуяв слабину, глядел на неё таким умилительным взглядом, ну прям мимишная лапочка. Вот как в такого стрелять? Не растерял ещё разум, однозначно не растерял. Вот только ему это не помогло. Решительно встряхнувшись, словно сбрасывая с себя морок, Лиза приблизилась к нему и, приставив ствол ко лбу, вынесла зверю мозги.
Я молча протянул ей нож, и вновь приглашающий жест. Дымок водил её на бойню, где она попрактиковалась малость в потрошении овец и свиней. Так что представление, как и что делать, сестрица имеет. Что вскоре и продемонстрировала.
— Зажмурься, не дыши и глотай, — велел я, когда она замерла передо мной с желчным мешочком в руке.
На этот раз она не стала тянуть кота за подробности, с силой зажмурилась так, что от глаз разбежались лучики морщинок, и резко сунула мешочек в рот. Признаться, даже мне стало противно, что уж говорить о ней. Мгновение, и она рухнула на колени, стремясь исторгнуть из себя эту мерзость. Определённо с этой желчью что-то не так! Потому что у неё рвотная реакция явно началась раньше, чем у меня, и оказалась куда более бурной, но всё тщетно. А потом её скрутило по совсем иной причине.
Я подхватил сестру и устроил в возке, закутав в тулуп, и поручив Дымку пока присмотреть за ней. Сам же вернулся к трупу волколака и упрятал тело на пару метров под землю, прибрав за собой так, что на этом месте остался нетронутый заснеженный пятачок.
Потом пристроился в возке и, взяв сестру на руки, начал баюкать, успокаивающе шептать в ушко всякую всячину. Знаю, что она ничего не услышит и не почувствует, так как сейчас осталась один на один с мучительной, выворачивающей болью. И теперь скорее не ей помогал, а старался хоть как-то примириться со своей беспомощностью, мол, делаю всё, что в моих силах.
Мы доехали до постоялого двора и сняли две комнаты. В одной я с Лизой, во второй Дымок с Хрустом. Ну какой смысл торчать целые сутки в лесу, если можно обойтись без экстрима. Сестру я не оставлял ни на секунду и ел рядом с ней в комнате. И наутро не стал медитировать, пока она страдала. Но всё заканчивается. Окончилась и её пытка.
— Петя, я есть хочу. — Она уже с минуту лежала абсолютно неподвижно с ровно вздымающейся грудью.
— Кто же тебе не даёт, — ответил я, показывая на накрытый стол.
— Но сначала…
— Успеешь ещё в изнанку, — возразил я, — давай поешь. Это для тебя сейчас куда важнее.
Не почуяв подвоха и повинуясь урчанию желудка, она навалилась на еду, по своему обыкновению, обильно запивая её сбитнем. Она ещё не успела закончить ужинать, когда начала клевать носом и, наконец, завалилась на бок, подхваченная мною. Вот и ладушки. Это был самый слабый пункт моего плана. Ни в коем случае нельзя было давать ей возможность взглянуть на свою Суть. Вот завтра утром пусть смотрит, сколько душе будет угодно.
Положив её на постель, я устроился рядом и скользнул в изнанку. Не стоило пренебрегать возможностью поработать над ростом вместилища. Пока длится эффект желчи, каждый день дорогого стоит…
— Пётр Анисимович, — постучавшись, тихо позвал Хруст.
— Что там, Дымок? — открыв дверь, поинтересовался я.
— Спит как младенец, — заверил тот.
— Хозяин?
— Тоже дрыхнет вместе с домочадцами.
— Отлично. Лошади?
— Уже под седлом у крыльца.
— Тогда двинули.
Тут до Чёрной рощи не так чтобы и далеко, даром, что ли, я именно в этом месте наметил встречу. Так что доскакали быстро. Потом знакомым маршрутом по невидимой
