Солнечный зайчик. Шанс для второй половинки (СИ) - Ежов Сергей Юрьевич

— Убеждён. Именно поэтому уже сейчас нужно проектировать архитектуру информационной сети, имеющей универсальный характер. Одновременно в этой сети должны быть специализированные отделы.

— Да, помню, в общих чертах ты об этом писал. Однако мне не совсем понятно, что должно происходить на стратегическом уровне планирования.

— Как человек военный, Вы знаете, что армия без штаба — просто толпа вооружённых людей, разбросанная на огромной территории. Задача штаба планирование конкретных операций и войны в целом. Как руководитель высокого ранга, Вы знаете, что для планирования нужно максимально возможное количество информации о себе, о противнике, о союзниках, о погоде, о природе и так далее. И опять же Вы знаете, что нужной информации никогда не бывает достаточно, и что часть имеющейся информации устарела, часть была неверной изначально, часть исказилась в процессе передачи, а часть была подброшена врагом, в целях дезинформации. Всё это прекрасно понимали немцы, изобретая Генеральный Штаб. Именно поэтому Генеральные штабы есть во всех уважающих себя армиях мира. В нашей стране был изобретён Генеральный штаб народного хозяйства страны, Госплан. Одним из инструментов планирования Госплана является разработка и применение межотраслевых балансовых моделей, впервые предложенные ещё в девятнадцатом веке, и нашедших применение в реальном планировании в середине двадцатых годов. Но беда в том, что полноценно этот инструмент в нашем Госплане не применялся. Необходимо внедрить его в практику. Следующий шаг в планировании — создание динамических моделей экономики, и теоретическое обоснование принципов сочетания плана и рынка, для оптимизации управления экономикой, был сделан Николаем Ивановичем Ведутой. Я уже здесь прочитал его монографию «Экономическая кибернетика». В этой книге Николай Иванович убедительно доказывает, что планирование и управление народным хозяйством возможно и при нынешнем недостатке вычислительных мощностей, в условиях некоторой неопределённости, недостаточно высокой точности данных, и более того — в условиях прямого противодействия враждебного окружения и внутренних врагов.

— Не знал всего этого. Сегодня же дам указание собрать материалы по этому экономисту, и будем думать, как ему помочь.

— Да, будет очень правильно оказать ему помощь.

— Продолжим. Сегодня я хотел с тобой поговорить о Южной Америке. Ты писал о военных переворотах в Чили, Аргентине и других странах. Как ты думаешь, что мы можем противопоставить этой напасти?

— Чтобы успешно бороться с янки в Южной Америке, нужно привлечь психологов, социологов, экономистов и политологов, хорошо изучивших регионы Латинской Америки. Очень важно понимать, что латиноамериканцы не похожи, и никогда не будут похожи на нас. Не забудем, что в Латинской Америке ещё не завершилось формирование наций в современном понимании этого термина. Этот континент можно сравнить с термоядерным реактором, в который загружены разнообразные элементы, и происходит трансмутация в нечто невиданное. У латиносов нет аристократии и национальных лидеров в европейском понимании этих слов, следовательно, договариваться там нужно совсем иначе, чем в Европе и на Востоке.

— Сложно.

— Очень сложно. Я бы рекомендовал вкладываться в Латинскую Америку по военному принципу: понимая, что наши вклады пропадут. Деньги в данном случае играют роль ружей и патронов, главное, чтобы при этом США и Запад в целом, теряло во много раз больше. Ещё лучше, если расходы на нашу борьбу будут нести другие.

— Каким образом?

— Почему бы, не заинтересовать Ватикан в противостоянии США в этом регионе? Вернее, так: нужно чтобы Ватикан помогал отдельным организациям, группам и странам, противостоящим США. В конце концов, в Латинской Америке живёт больше двухсот миллионов католиков!

— Согласен. Продолжай.

— Второе соображение такое: различные народы склонны воспринимать различные идеи. Либеральные идеи, которые пропагандировал Коминтерн, которые внедрялись в нашей стране сразу после Октябрьской революции, не были приняты народом Советского Союза. Вы свидетель времени, должны помнить. Последний бой за либеральный марксизм дали Троцкий и Хрущёв. В нашей стране народ понял и поддержал идеи Сталина, который был представителем державно-консервативного течения в марксизме. Так вот: нужно чётко понимать, что в Латинской Америке нельзя всерьёз рассчитывать на успех нашего варианта марксизма. Для этого региона естественным и близким является как раз троцкизм и в значительной мере маоизм.

— Погоди-погоди, я, кажется, понимаю: ты предлагаешь переложить Латинскую Америку на попечение Ватикана, Китая и нынешнего Коминтерна?

— Да. Пусть работают, очень может быть у них выйдет что-то путное. Мы, я считаю, должны проводить только точечные акции, вроде недопущения путча в Чили. Скажем, почему бы нам не построить в Чили заводы по производству изделий из меди? Кабельная продукция нужна везде. Нам она тоже остро нужна, вот и будем получать из Чили по минимальным ценам. Тогда у чилийцев появятся новые рабочие места, и им не будет страшен бойкот со стороны США.

— Кстати, когда должен случиться путч в Чили? Ты указал только год, семьдесят третий.

— Точно не помню, кажется, сентябрь или октябрь.

— Хорошо. Я понял тебя. А не вырастим ли мы из объединённой Южной Америки монстра, страшнее, чем США?

— Совершенно точно нет. Пока Латинская Америка завоюет полную независимость, пока она созреет до идеи объединения, пока пройдут болезни роста и развития, минет не один десяток, а то и сотен лет. К тому же бороться и побеждать в Латинской Америке будет марксизм, то есть родственная идеологи. В любом случае, это проблемы наших отдаленных потомков. К тому времени, я надеюсь, нас больше будут занимать проблемы терраформирования планет Солнечной системы.

— Да уж, о таких далёких перспективах нам задумываться рановато.

Помолчали. Сергей Иванович достал папиросу, размял ей, смял мундштук, но прикуривать не стал, положил на портсигар.

— Есть ещё одна серьёзная тема для разговора, Юра. Как ты понимаешь, смена высшего руководящего состава страны дело нешуточное. Народ, в целом, выиграл от переворота, но есть люди и целые группы, интересы которых были ущемлены.

— Да, вчера на площади Лермонтова наблюдал митинг таких личностей.

— Хороший пример. Но это далеко не все.

— Понимаю. Серьёзные люди на митинги не ходят, они их организуют.

— Верно. Кстати, об организаторах: за тобой следят, Юра, причём делают это профессионально. Явно офицеры ГРУ или КГБ. Не милиция, не их стиль.

— Мне надо лечь на дно?

— Пока не надо. Куда конкретно ты собрался поступать?

— Насколько я понимаю, в Москве мне оставаться нежелательно?

— Даже не знаю, что тебе ответить.

— Вообще-то я и Бобрик учились в Ленинграде. Я знаю и люблю этот город. В Ленинграде есть институт подходящего профиля: Финэк.

— Прости, не разобрал, какой институт ты назвал?

— Финэк. Ленинградский финансово-экономический институт имени Вознесенского. В Финэке имеется планово-экономический факультет с отделением экономической кибернетики. Этот факультет меня вполне устраивает.

— Хорошо, Юрий. Я тебя очень прошу: будь осторожен. Больше: будь настороже. Я бы пошел на то, чтобы укрыть тебя на какой-нибудь спецдаче, но кадры КГБ проверены ещё не полностью, а гнили у нас накопилось… много.

— Значит, Вы предполагаете, что что-то может произойти.

— Ты помнишь, как я тебе представился? Любой, кто придёт от меня или от второго человека, знающего о тебе, должны будут произнести эти слова. Если не произнесут, постарайся скрыться. Связь — по телефону, который я тебе давал. Помнишь его?

— Наизусть.

Сергей Иванович из внутреннего кармана пиджака достал конверт и протянул мне.

— Вот тебе комплект документов: свидетельство о рождении, паспорт, аттестат об окончании школы, справка формы 86-У. Документы подлинные, проведены по всем системам учёта. В поликлинике даже имеется твоя детская медицинская карточка.