Курсант: назад в СССР - Рафаэль Дамиров
— Да вы знаете, на кого я работаю? Вы знаете, кто за мной стоит? Вам хана!
— Нам по хер, — спокойно проговорил я, собирая добычу, — Вали отсюда и передай своему хозяину, что это территория Гоши Индия. Если хотите торговать, с ним согласовать надо было. А теперь вали пока я добрый. Для убедительности нос сломать тебе, конечно, надо было бы. Но сегодня у меня настроение хорошее.
Торговец без лишних слов вскочил на ноги и сиганул прочь.
— Уходим, — я дернул Быкова за рукав в противоположную сторону. — Скорее всего, он тут не один. Не хочу с подкреплением повстречаться.
— Но ты же мент! — воскликнул Антон. — Что нам боятся?
— Да какой я мент, слесарь, а не мент. Ксивы даже нет.
— Чего нет?
— Удостоверения! Потом расспрашивать будешь. Валим, Тоха, валим!
Мы юркнули на блуждающую среди зарослей тропинку и быстрым шагом направились к дальнему выходу из парка.
— А зачем ты все это устроил? Зачем тебе наркотики?
— Не за чем, — я остановился и прикопал флаконы под безобразной приметной березой, ствол которой изогнулся буквой “Зю”.
Коробок с гашишем оставил себе. Может пригодится. В свое время за гашиш мы информацию ценную от жуликов получали.
— Понимаешь, Тоха, — стал объяснять я своему несведующему в интригах другу. — Когда дерутся лев и тигр, волчонка могут не заметить.
— Как они могут драться, если львы в Африке живут, а тигров там нет?
— Это аллегория такая, фигура речи.
— А-а-а, понял! А волчонок — это ты? А я тогда кто? Друг волчонка?
— Ты — лось, просто лось.
— Чой-та я лось?
— Прешь всегда напролом, и в тонкости не любишь вникать.
Быков засопел, хотел уже обидеться, но заметив на моем лице улыбку, махнул рукой:
— Лось — это лучше, чем инфузория. Слушай, Андрюх, не знал, что у нас в городе есть наркоманы. Я про них только по радио слышал.
Быков был прав. В 70-х годах наркомании в СССР «не существовало». Естественно никакой статистики даже не велось. Никто не знает, сколько жизней в среде неформалов и диссидентствующей молодежи погубила наркота. В девяностые в сто раз хуже будет. Многого насмотрелся. И теперь ненавидел наркоторговцев до чертиков. А в семидесятые жертвами наркоты становились в первую очередь «несуществующие» в СССР социальные группы, например, валютные проститутки и советские хиппи. Наркотой баловались и многие отечественные художники-модернисты, молодые писатели-диссиденты и бунтари поэты. И Владимир Семенович тоже “прожигает” сейчас жизнь…
— По какому такому радио ты слышал про наркоманов? — спросил я Быкова. — По радио такого не могли сказать.
— Да не по советскому конечно, “Голос Америки” называется. У меня отец его часто слушает. Ловить как-то умудряется. Правда там шипение постоянное, хрен, что разберешь. Но иногда можно разобрать слова диктора. И я бывает краем уха зацепляю вещание. Отец говорит, что радиоволну глушат у нас в стране специально. Представляешь?
— Так… — я остановился, чтобы проинструктировать Антона. — Про сегодняшний вечер никому ни слова. Понял? Сюда в ближайшее время вообще не суйся. Узнать могут.
— А как же без танцев? — озадаченно почесал затылок Антон. — я хотел каждую пятницу сюда ходить.
— Обойдешься, — отрезал я. — Раньше жил без танцулек и девчулек и ничего.
— А если они нас в городе найдут?
— Не найдут, в городе больше, чем полумиллиона рыл. Нас он видел в потемках. Морды у нас ничем не примечательные. Обычные советские, можно сказать, рабоче-крестьянские. Одежда неброская, через недельку-другую совсем забудет, как мы выглядели.
— Ага, согласен, и по имени мы друг друга не называли. Слушай, Андрюх… А ты откуда в этом во всем разбираешься?
— В чем именно?
— Ну… Как все провернуть, так сказать. Ты же в школе совсем другим был.
— Был да сплыл, я где работаю, Быков? Забыл уже?
— Да ты в ментовке без году неделя!
— Я быстро учусь, Тоха, так что не задавай глупых вопросов.
— Просто, иногда мне кажется, что ты совсем другим человеком стал.
— Ты что, Тоха, это же я — Петров. Ты просто раньше меня не знал. Да, я был тихоней, а сейчас повзрослел. Раскрылся, так сказать.
Мы выбрались из парка. Дальний выход привел нас на глухую темную улочку. Фонарей здесь не было и в помине.
— На остановку не пойдем, — сказал я. — Там нас ждать могут. Окольными путями доберемся до следующей.
— Думаешь, у этого ряженого ума хватит нас выслеживать?
— Никогда не недооценивай противника, Тоха. Считай его, как минимум, равным.
Из-за поворота вырулила машина. Она осветила нас фарами. Мы успели перейти дорогу и укрыться в тени тополей. Но машина почему-то не захотела проезжать мимо.
Это был красный, как советский флаг, “Москвич-412”. Машина, не сбавляя хода нырнула на обочину и помчалась прямо на нас. Мы отпрыгнули в разные стороны. Москвич резко затормозил и оттуда выскочили четверо. Один из них наш “терпила”.
Он оказался не совсем дурачком и догадался курсировать на машине вдоль парка. Выходов из парка было всего два. На машине не сложно было за ними приглядывать. Черт! Спалились-таки!
Наркодилер с безобидным видом, как у маньяка из“ Психо” Хичкока, подошел к нам и вежливо поинтересовался:
— Далеко собрались, товарищи? Может, вас подвезти?
Вот, не люблю, бляха, когда начинают издалека. Я оценил ситуацию. За спиной ряженого три мужика покрепче. У одного из них нож, второй, ухмыляясь, надевает на пальцы кастет. Третий безоружен, но вид у него, как у Тайсона. Даже нос такой же широкий, только что не черный.
Тренер по рукопашке нас учил: “Если видишь нож, используй самый надежный прием — изматывание противника бегом. Но бежать некуда. За спиной забор, и нас сразу взяли в полукольцо. Можно попытаться пробиться, но на машине быстро догонят.
А еще тренер учил: если боя никак не избежать, то бей первым. Я огляделся. Улица безлюдна. Ночь уже. Это хорошо, лишних глаз нет.
— Что молчите, ублюдки? — скривился наркодилер, образ вежливого Нормана Бейтса улетучился. — В штаны наложили? Где товар?
— Не кипятись, — миролюбиво проговорил я. — Сейчас все тебе вернем.
— Конечно, вернете! — брызгал слюной ряженый. — И зубы свои в придачу еще оставите!
Быков попятился и встал ко мне поближе. Плечом к плечу как-то надежнее. Я достал из кармана спичечный коробок и выронил его. Нагнулся и поднял. Никто в темноте не заметил, что кроме коробка я поднял еще и камень.
— Где остальное? — взвизгнул наркодилер.
— Вот! Держи! —
