Ольга Елисеева - Российская империя 2.0 (сборник)
Но узнать о деталях уже не судьба. Висок пленника в крови, пульса нет, дыхания тоже. Нехорошо получилось. Но тут или он нас, или мы его. Как на нейтральной полосе – не знаешь, от кого пуля прилетит, от своих или чужих. А когда свои и чужие так резво, как стекляшки в калейдоскопе, меняются местами, тоже не беда – прорвемся, как всегда.
Пока я размышлял, куда спрятать тело, дверь опять зажужжала. В комнате появился коротышка в белом халате и с круглыми очками на круглом же лице. Увидев мертвеца, всплеснул пухлыми руками и закудахтал:
– Что случилось? Пал Сергеичу нехорошо? Врача, врача вызывайте!
– Не надо врача, – сказал я.
Коротышка опешил, потом снял очки, протер их и уставился на труп.
– Это вы начальника службы безопасности убили?
– Сам упал.
– Понял, – коротышка взглянул на ствол у меня в руке и вздохнул. – А ведь вы – те самые комиссары…
– Представители Выездной Комиссии. А вы кто будете?
– Я из дирекции. Пресс-секретарь. Меня управляющий вызвал, чтобы все уладить. Опоздал, дров уже наломали… Что вы делаете?! – взвизгнул он, увидев, как Сербин снимает с руки покойника навигатор. – Не пытайтесь взломать, можете случайно запустить коды самоуничтожения.
– Что тут у вас? Тактический заряд?
– Боже упаси. Немного тротиловых шашек, распределенных по схеме аварийного сноса.
Сербин отошел к окну, разглядывая трофейный навигатор, а коротышка тем временем призывал нас к трезвому анализу ситуации, предлагал договориться и намекал на высоких покровителей.
– Можно и договориться, – протянул Сербин. – Вопрос – ради чего? Кстати, чем вы здесь вообще занимаетесь?
Пресс-секретарь мялся, мекал, бекал, а потом начал рассказывать о достижениях крионики. Сергей Викторович минут пять терпел, потом напрямик поинтересовался, каких именно зверюшек они выращивают внизу.
Коротышка выпучил глаза и захлебнулся слюной. Дернулся к двери, но был мною схвачен и скручен. Говорить он не хотел, но тут меня удивил Сербин. Без лишних слов он взял с ближайшего стола небольшие ножницы для бумаги и примерился к мизинцу пленника. Пресс-секретарь молча дернул щекой. Сербин зажал ему рот ладонью и хрустнул ножницами. Дело шло туго, но Уполномоченный продолжал давить и, наконец, окровавленный палец шмякнулся на пол. Вой коротышки был еле слышен, а когда Сербин перекрыл ему еще и ноздри, тот начал задыхаться.
– Поговорим?
Пленник закивал, и Сербин позволил ему дышать.
Все оказалось гораздо хуже, чем я подозревал. Они выращивали клоны Государя Александра Владимировича. Наиболее качественным из них планировалось в урочный час подменить истинного – который, видите ли, стар, не определился с наследником, и вообще… На вопрос, как они собираются манипулировать клоном, коротышка помялся, но потом пробормотал, что в этом не будет нужды, потому что в новом правителе будут сосредоточены лучшие человеческие качества, и даже более того.
– Как преодолели барьер старения? – спросил я.
– Объемная печать, у нас самые новые принтеры! Почти все жизненно важные органы можем заменить. Вы только подумайте…
– Почему убили Жирмунского? – перебил его Сербин.
– Нет, не убивали, это несчастный случай, большая потеря! Его исследования были очень важны.
– Работы по вирусам гриппа?
– Я не в курсе… Ай, не надо! Да, да, он что-то собирался делать с нечитаемыми участками ДНК, активизировать их с помощью вируса. Деталей не знаю.
– Решетки на всех этажах? – внезапно сменил тему Сербин.
– Только до второго.
Затолкав коротышку под стол, я вернулся в комнату с мониторами и, выдернув из стойки роутеры, прошелся по ним каблуком.
Столовая на третьем этаже, в отличие от буфета, радовала глаз чистотой, а желудок – ароматами. Повар и две помощницы, увидев нас, застыли у выхода с большими сумками в натруженных руках. Я показал стволом в сторону кухни, и они молча подчинились. Прорываться через выходы было опасно: там нас могли ждать. Подперев дверь спинкой стула и вооружившись разделочными ножами, мы быстро располовинили белоснежные скатерти. Свернули в жгуты и соорудили веревочную лестницу.
– Фамилия начальника охраны – Галызин, – вдруг сказал Сербин. – Мне кажется, она мне где-то попадалась.
Тут ожидаемо сработала моя память.
– Прошлогодний выезд. Однофамилец или родственник учителя из Мурманска. Тот, что в самолете помер.
– Может, совпадение. Хотя я уже созрел до полноценной паранойи.
С этими словами он перевалил через подоконник.
Я прихватил на дорогу несколько бутербродов и спустился за ним.
– Резче, – сказал Сербин, – у нас меньше десяти минут.
– Будет погоня?
– Не знаю. Я успел связаться с ББ и расколол навигатор. Отсчет самоликвидации пошел.
– Наверное, уже сработало оповещение.
– Не сработало, я отключил.
– Многие пострадают…
– Они уже мертвецы. Зачистят всех.
– Идиотский заговор, – сказал я. – Охраны практически не было.
– Большая охрана привлечет внимание. А мы, можно сказать, добровольно и с песнями влезли в западню, – ответил Сербин.
– А ведь именно в силу такого идиотизма заговор мог окончиться удачей, и в итоге…
– И в итоге у нас на троне окажется гриппозный суперклон?
– Господи упаси! Лучше быть с Государем со всеми его сильными и слабыми сторонами, а не под сверхчеловеком без страха и сомнений.
– Хорошо сказал, – ответил Сербин. – Только ты ничего не понял. Они не государя пытаются клонировать, а Антихриста выращивают.
Я действительно не понял, что он имел в виду, но промолчал. Мы уже миновали лесопарк и вышли к дороге. Когда земля вдруг слегка ударила по пяткам, а за спиной глухо ухнуло, никто не обернулся.
В Питере мы расстались. Сербин сказал, что перешлет свой рапорт, как только окажется подальше от столичной суеты и заляжет в безопасном месте. Отдал мне навигатор, позаимствованный у коротышки, предварительно вынув из него память, и сказал, что на один звонок и пару минут разговора времени хватит, а потом засекут и через ББ заблокируют и его. Продиктовал номер, велел повторить, и, не очень понятно бросив: «Ты знаешь, что делать, если органы откажут», растворился в привокзальной толпе.
В пути на меня никто не покушался. Может, потому, что часть дороги я одолел на электричках, а часть – на попутных грузовозах. Не заезжая домой, благополучно добрался в конце рабочего дня до Департамента, поднялся через подземный гараж на грузовом лифте и заклинил дверь в наш сектор, чтобы никто не мешал составлению отчета. И сейчас, время от времени поглядывая с двадцатого этажа на осеннюю Москву, вспоминал шаг за шагом все, что с нами было.
Черновик отчета готов. Хотел сбросить его на наш сервер, но связи, к моему удивлению, не было. Я и не подозревал, что можно отрубить многократно дублированные линии. Зная, что без толку, позвонил в круглосуточную службу поддержки. Ни один навигатор не отвечал. Звонок секретарше Директора Департамента с настольной трубки – тот же результат. Неудивительно, практически сразу, как я оказался в родных пенатах, где-то рядом была задействована глушилка. Но время все же выиграл.
Из окна виден центральный вход. Люди кажутся букашками, а машины – игрушечными. Вот несколько черных и синих игрушек одновременно подъехали к широкой лестнице, а из них высыпали черные точки. Многовато для одного человека. Подстраховка? В Департамент нелегко прорваться, нейтральный статус – это почти экстерриториальность. Пока будут уговаривать, по-хорошему или по-плохому, охрану, снимать блокировку с лифтов и так далее – пройдет немало времени. Если не придумают что-нибудь оригинальное.
Придумали быстро. Грянул звонок пожарной тревоги, женский голос предложил спокойно покинуть здание согласно плану эвакуации. Кого эвакуировать, если в девятом часу вечера здание практически пусто?
Жду. Вдруг заработала внутренняя связь. Беру трубку. Заместитель директора просит срочно спуститься вниз с отчетом. А пожарная тревога? – спрашиваю я.
Он тяжело сопит, предлагает не делать глупостей и гарантирует полную безопасность, объективность и все такое… Обрываю разговор. Теперь ясно, какие органы имел в виду Сербин. У заговорщиков нашлись свои люди и в госбезопасности, и службах порядка. Беру навигатор, считаю до пяти, вздыхаю, набираю въевшийся в память номер и говорю:
– Слово и дело.
Снова подхожу к окну и вижу, что армия верна долгу. Со стороны трех вокзалов над проспектом плывут тяжелые машины десанта, и из них по тросам прямо на головы черным букашкам опускаются зеленые человечки.
Наверное, можно выдохнуть.
Служение продолжается.
Наталья Духина
Зеленые лбы
Утро, а солнце шпарит… Петр хмурится. Опять будут жариться на полигоне, комбат обещал марш-бросок с полной выкладкой. Дождя бы!
Из плавно льющегося новостного потока ухо выхватило знакомое до боли название местности. Пять лет назад они там с ребятами командировались. Усилил звук.
