Дмитрий Светлов - Черный князь
— Что тебя интересует? Я не знаю координат копий царя Соломона, не знаю входа в египетские пирамиды! Тебе не нужны мои знания!
По шатру пробежал легкий смешок, Садиги ас-Хафиз легонько дотронулся до локтя Норманна и заговорил с ехидной усмешкой:
— Копи царя Соломона находятся в долине Иордана рядом с городом Петра. Они давно выработаны, сегодня в шахтах найдешь разве что пару зерен меди.
— Скажи, женщина, — в свою очередь спросил генерал Ян Вэй Джун, — что ты сделаешь, если получишь от меня телегу золота?
— Соберу армию и разгоню вас по медвежьим берлогам! — гордо выкрикнула Леа.
Ответом послужил дружный хохот, отсмеявшись и утерев слезы, китаец констатировал:
— Мышление на уровне малолетнего ребенка! Наемники заберут золото, а саму ее бросят голой и босой!
Выждав, когда наступит относительная тишина, Норманн вальяжно похлопал в ладоши и снова спросил:
— Прошлый раз мне послышалось слово «Монреаль». Вы служите графу Кераку де Монреаль?
— Нет, вы ослышались. Мы живем за океаном и действительно заблудились. Сильный шторм разбил корабль, а нас выкинуло на берег.
Жаль, за полгода она так и не придумала правдоподобную отмазку. Норманн подошел к столу, где намеренно расстелил карту от Америки до Европы, и приказал:
— Покажи свой дом!
Леа склонилась над куском шелка и отшатнулась, словно схлопотала сильную оплеуху.
— Откуда у вас эта карта?
— Я готов поверить в попытку графа де Монреаля пересечь океан, ибо гасконцы известны мореходными талантами, — невозмутимо продолжил Норманн. — Вас поймали здесь. — Палец уткнулся в Онежское озеро.
Женщина бессильно осела и заплакала навзрыд. Хреново, голуба, неужели надеялась, что все забудут о странных пришельцах? Им дали шанс освоиться и придумать нечто правдоподобное, а в ответ полная дурь. Что тут говорить о картах, если Европа четырнадцатого века вообще не знала письменности, а латынь была доступна лишь избранным! До первых попыток написать латинскими буквами французские или испанские слова еще жить и жить.
— Давай я ее высеку, — предложил свою помощь Нил.
— Бесполезно, — отмахнулся Норманн, — она действительно ничего не знает. Кликни воинов, женщину надо отправить с пушкарями.
— Что делать со вторым рабом? — напомнил сотник.
Действительно, что? Матиса попытались приспособить к пушкарскому делу, но он и там не справился. Офицер полицейского спецназа не смог осилить примитивную арифметику расчета выстрела! Ему нельзя было доверить даже кнут пастуха — или скотину загубит, или сам по незнанию убьется.
— Отправляй с рабами в Камышинку, а там посмотрим.
Любой попаданец очень важен хотя бы ради тех крупиц знаний, которые помогут в развитии княжества. Осталось найти способ адаптации к реалиям современной жизни. Взять Леу и Матиса — они белыми воронами выделялись из общей массы. Сейчас хоть и темное средневековье, только дураков вокруг нет. Человек из будущего сразу выдаст себя, ибо его поступки идут вразрез с обычным для данного времени поведением людей. Взять ту же женщину из Канады, покорная и униженная рабыня на коленях! Смех! Перед господином все стоят на коленях без какого-либо внутреннего дискомфорта, это норма сословного статуса, не более того.
Внешний вид хана Кючука ничем не напоминал традиционный штамп кривоногого и кривобокого злодея. Перед Норманном сидел самый обычный кавказец, разве что волосы и борода никогда не встречались с ножницами. Вместе с ним в шатер вошла дюжина братьев и сыновей, а также стайка девочек под присмотром четырех дородных матрон. Пока шло знакомство с последующим обменом любезностями, Норманн успел рассмотреть лица гостей и окончательно убедиться в справедливости постулата о половецком происхождении народов Кавказа. В завершение ритуала вышли из шатра. Карельского князя дожидались конюхи с парой черногривых скакунов. Кто это, кабардинцы, карачаевцы или ахалтекинцы? Ну и ладно, красивые тонконогие красавцы в равной мере годились в родоначальники любой из пород.
— Мужчина без коня — что воин без ног! — с пафосом провозгласил хан. — Прими, князь, наш подарок! От берегов Эдиля[64] до гор Каз-каза[65] лучших скакунов не найти!
— Спасибо, хан! — искренне поблагодарил Норманн, затем погладил вороных и прикормил припасенными кусочками хлеба.
— Прими это оружие из амузгинской стали! — Хан Кючук протянул саблю и кинжал. — Пусть между нами звенят бокалы дружбы, а не клинки войны!
Норманн взял в руки иссиня-черный клинок с продольной волной структуры металла. Про оружие из амузгинской стали Норманн впервые услышал во время учебы в Вологодском училище культуры. Дагестанские умельцы сумели обойти советский запрет на кустарное изготовление холодного оружия. Они всего лишь перестроились на производство штампов для ювелиров! В обоих случая к изделию предъявляются одинаковые требования, что позволило сохранить передаваемые по наследству секреты сварного булата. Селение Амузги обеспечивало оружием всю Половецкую степь, а находящиеся рядом Кубачи славились ювелирными украшениями. Дорогой подарок — тисовые ножны с золотой и серебряной набивкой — лишь чуть-чуть повышали цену. Настала пора отдариваться, по половецким обычаям сначала обмениваются подарками, затем переходят к деловому разговору. В ритуале даров присутствовала своя символика, деньги и украшения преподносили перед разговором о сватовстве. Ответный подарок одеждой подразумевал предстоящий отказ. Перед отправкой на Волгу Норманн получил полный инструктаж, даже двойной. Максим подготовил распечатку с правилами поведения и скрытым значением подносимого дара. Постельничий в свою очередь с неделю втолковывал нюансы общения со степняками, делая упор на двойной смысл слов и вещей. Что же, пришла пора приступать:
— С этим луком ты сможешь пронзить сердце врага, сбить легкокрылого беркута и принести к очагу самого лучшего джейрана!
Принимая подарок, хан слегка щелкнул мизинцем по тетиве. Услышав в ответ ровный звук, сначала удивленно поднял брови, затем ласково провел ладонью по перламутровым накладкам.
— В степи много разговоров о твоих луках, а это лучшее, что мне приходилось когда-либо видеть! Спасибо, князь! — С этими словами Кючук низко поклонился.
Опаньки, по степному этикету хан признает себя вассалом! Почему? Неужели его дела столь плохи?
— Сабля в твердой руке повергнет врагов в ужас, а сердца друзей наполнит радостью победы!
Половецкое оружие практически не отличалось от персидского, а сабли копировали традиционный шамшер. Незначительные различия отражали технику владения и национальные традиции. В скоротечном конном бою половцы предпочитали колющие удары, поэтому кончик сабли делался очень острым. Кроме того, на разборки курултая выходили с кинжалами, исключение сабель из разряда дуэльного оружия свело на нет необходимость гарды.
— Князь Андрей! — восхищенно воскликнул Кючук. — Твой подарок не имеет цены!
Цена как раз была небольшая. Проявить на клинке структурный узор на самом деле совсем не сложно. Более того, по желанию кузнеца можно сделать «снежинки», «звездочки», даже шотландскую клеточку. На взятых в поход подарочных клинках вывели волны а-ля каракуль, а закалку выполнили по обычному стандарту. Кузнецы четырнадцатого века только осваивали технику работы с металлами. В это время узор закалки носил поверхностный характер, поэтому клинки оставляли черными. Норманн подарил саблю с полированным лезвием, что и вызвало восхищение хана. Ритуал обмена подарками завершил колонтарь[66] с травленым кислотой орлом на груди. Тотемным символом может быть только хищник, что изначально ограничивало выбор степных народов.
Возвращаясь в шатер, Норманн с усмешкой вспомнил о музейных латных доспехах. Посетители восхищались сложной работой умельцев военного дела и поражались крошечному росту былинных рыцарей. На самом деле полный латный доспех появился в эпоху огнестрельного оружия и практически не применялся. До нас дошли лишь выполненные в половину натуральной величины муляжи. В Европе был период, когда безродные дворяне выставляли в дворцовых залах новоделы, пытаясь тем самым намекнуть на рыцарское прошлое своих предков. В реальной жизни всегда царствует прагматика. Денежные герцоги и графы никогда не совались на поле боя, а дворянское ополчение с трудом собирало денежку на сивого мерина. Сюзерен платил своему рыцарю жалкие гроши, равные оплате наемника за сорок дней службы. Более высокое жалованье выплачивалось рыцарям крестовых походов. Но там купцы и заказывали музыку, и банковали, штаб-квартиры всех рыцарских орденов базировались в Венеции. Великий магистр Тевтонского ордена перебрался в Мариенбург лишь в четырнадцатом веке.
