Американец. Хочешь мира… - Игорь Леонидович Гринчевский
Чёрт, да Витте взвоет от радости, когда услышит эти предложения Ещё бы! Он — давний и искренний приверженец развития Дальнего Востока. А теперь де-факто заменяет Наместника. И вдруг ему устраняют ограничения по сырью, стройматериалам и продовольствию. Если получится, тут развитие не просто ускорится, оно рванёт вперёд, как гоночный автомобиль!
Вот только… Японцы тоже ускорятся. А значит, снова будет «гонка». Впрочем, когда оно было иначе?
— Это очень интересно, господа! Думаю, нам стоит теперь оформить это каким-то документом, ну и подсчитать, на какие именно объёмы и цены мы можем выйти. А потом уж обращаться с этим к нашим правительствам.
Владивосток, улица Светланская, офис Холдинга «Норд», 26 июля (8 августа) 1912 года, четверг, время обеденное
— Ну что, подавайте обед. Пора!
Обедал я сегодня в одиночку, Семецкий умчался разруливать результаты боёв во Внутренней Монголии и с кем-то о чём-то договариваться, Витте тоже был занят по горло, переваривая вчерашние предложения японцев. Он дажеуправляющего здешним филиалом и нашего «безопасника» зачем-то к себе вызвал. А Хамбл наскоро перекусил и умотал на стрельбище, форму поддерживать. Да ещё мне попенял, дескать, пренебрегаю…
— Простите, Юрий Анатольевич, но я рискну попросить вас выделить хотя бы десять минут ещё одному просителю, хоть он и без предварительной записи.
— Кто таков?
— Это отец Фёдор из Покровского монастыря.
— Это где такой, не припомню?
— На Сахалине, в городе Корсаковский пост.
— Ах вот оно что! — звонко стукнул я себя по лбу. — Приглашай, разумеется. Это — не проситель, это — друг! Больше того, это дорогой друг! И спроси его, согласится ли он отобедать вместе со мной. Если согласится, то блюда согласуй! А то я их монастырского Устава не знаю.
Блин! Ну, надо же, и восьми лет не прошло, а я уже всё позабыл! Это ведь наш айн, который постриг принял! Вернее, полу-айн, полу-нивх. Не понравилось ему в деревне соплеменников, вот и подался за утешением к Господу. Правда, некоторое время он разрывался на части, потому что не хотел покидать Сахалин, а монастырей на острове не было.
В конце концов, я разрубил этот гордиев узел, просто профинансировав строительство мужского монастыря в тех местах.[1] Для этого мужика мне денег было не жалко. Его вклад в Русско-Японскую переоценить сложно.
По каким-то своим соображениям Церковь выбрала для этого тот самый город, как его?.. Ах да, Корсаковский пост.
— Благословите, батюшка! — обратился я к вошедшему священнику. — Ну, что решили? Не побрезгуете отобедать со мной? Заодно и поговорим подольше. А не только о делах.
— Благодарствую, сын мой!
Уж не знаю, действительно ли Устав их монастыря разрешал в эти дни уху и пюре с жареной кетой или просто пренебрёг запретами, чтобы меня не смущать, но должное мы этим блюдам отдали.
За едой он и поведал, что одними молитвами не ограничивается, обитель нуждается в средствах. Вот он с его инженерной подготовкой и взял на себя всякие подсобные хозяйства. Теплицы соорудил, лес монастырские трудники валят… Теперь вот пару баркасов прикупили, рыбу ловят да коптят.
— Я к вам, собственно, поэтому и решил обратиться к вам за пожертвованием. Хотим рыбную ловлю расширить и теплицы, но средств не хватает.
Я улыбнулся.
— Мне нравится ваш подход, отец Фёдор. Очень нравится. Как говорится, дай человеку рыбу, и он будет сыт один день! А дай ему удочку и научи ловить рыбу — он будет сыт всю жизнь.
— Вы знаете эту японскую притчу? — улыбнулся мой собеседник. — Да, именно по этому принципу я и действую.
— И это хорошо! Просто замечательно! Побольше бы нам таких людей. Вот только…
— Что «только»? — напрягся монах и аж привстал из-за стола.
— Вот только я собираюсь дать вам не удочку. И даже не сеть. А целый рыболовный флот!
Тут он и сел мимо стула. Даже зубы клацнули.
Из мемуаров Воронцова-Американца
'…Разумеется, рыболовный флот я отдавал не отцу Фёдору и даже не его монастырю. Но упускать такого флотского инженера было бы грешно. Да и айнов с нивхами он на наши траулеры завербует лучше кого бы то ни было. Как ни крути, он им свой. Да и опыт обучения представителей этих народов пользованию современными технологиями у него имеется. А они — природные рыбаки, так что пригодятся.
Хотя придётся набирать и наших моряков, мотористов. Специалистов по холодильным установкам и изготовлению рыбных консервов.
И вот за такое можно и с монастырём щедро поделиться доходами…'
Владивосток, улица Светланская, офис Холдинга «Норд», 26 июля (8 августа) 1912 года, четверг, вечер
— Юрий Анатольевич, я тут к вам душегубов привёл! — радостно завопил Осип Шор, пулей влетев в мои апартаменты.
— Ко-го-о-о⁈ — я аж гренку выронил и закашлялся. Вредно такие новости во время ужина получать.
— Ну, тех китайцев, что вас убить хотели! Двое из них сегодня днём пытались к Семецкому на приём попасть, но он уехал уже. А я главного сразу узнал.
— Как это? Тебя ж там не было?
— Это вы меня сразу с собой не взяли. А потом, когда матросы с носилками за Семецким отправились, я следом увязался. И всех их разглядел.
Я только зубами заскрипел. Ну вот что с этим неугомонным авантюристом делать? Суёт ведь нос в каждую щель! Как бы не прищемили. Больно!
— А дальше что?
— Я и смекнул, что вряд ли они на приём пришли, чтобы убивать. Да и собачки в приёмной на них ни смазки оружейной, ни взрывчатки не унюхали.
— И ты их сюда потащил⁈ — не поверил я своим ушам.
— Нет, конечно! Дождался, пока Семён Петрович освободится, и всё ему доложил. Ну а уж он со своими людьми тех душегубов навестил. Поговорил, обыскал. Сказали, что привезли вам письмо от Учителя. Теперь они вас в конференц-зале дожидаются. Под присмотром, разумеется.
Фуххх! А я уж возмущаться начал.
— Молодец. Всё правильно сделал. Подожди, минут через десять-пятнадцать я к ним спущусь.
* * *
Минут через двадцать я сидел и читал письмо Сунь Ятсена. Судя по всему, писал он самостоятельно, но на базе какого-то «письмовника». Были в этом
