Шелест-3 - Константин Георгиевич Калбанов
Вы не ослышались. Вспомнил я об этом поздно, и штаты полка были уже полностью расписаны. Поэтому, чтобы не нарушать законодательство Российской империи, музыканты значились вольнонаёмными, получали жалование сравнимое с унтерами и носили мною придуманную форму. Честно скажу, я не мудрствуя лукаво скоммуниздил её у гусар Давыдова. Насколько смог вспомнить. Тут и сейчас это новинка, выглядит нарядно и представительно.
— Какие будут приказы? — поинтересовался у меня Суханов, когда я спустился.
У меня, в смысле моей группы, имеется отдельная повозка, с лебёдкой сзади, куда и крепится аэростат. Он уже сложился в аккуратный конверт, повинуясь вшитым в него плетениям, остаётся только застегнуть ремни, и можно вешать на спину, как ранец. Благодаря тому, что использую я самую тонкую парусину, весит он два с половиной пуда, что тоже не пушинка. Зато при достаточно скромных размерах вполне в состоянии поднять как себя так и меня.
Хм. Ну как скромных. Всё в этом мире относительно. В моём случае это шар диаметром в шесть метров, от формы цилиндра я предпочёл отказаться, так как со сферой управляться оказалось проще.
— Александр Фёдорович, пока собирайтесь и занимайте своё место в колонне, а я наведаюсь в штаб и выясню что к чему, — решил я.
— Слушаюсь, — ответил Суханов.
К слову, вся троица щеголяет в пороховой копоти, есть такой недостаток у дымаря. Надеюсь сами сообразят привести себя в порядок, не маленькие, в самом-то деле. А так ничего, вид боевой и даже не бледные. Либо быстро оклемались, либо не больно-то испугались накатывающей лавы.
А бояться, к слову, им было чего. Ни стрела, ни пуля или сабля с копьём их не достали бы, и боевые плетения не пробили бы защиту амулетов. А вот банальные копыта… Да, да, их могли попросту затоптать. Ну вот так с этой грёбаной магией, всё не однозначно.
Оставив своих, я направился к штабной повозке, где уже сворачивали воздушный шар, раза в два больше моего. Палатку ставить не стали, но походный столик установили, и возле него уже стояла великая княгиня, штабные офицеры и командир полка.
— Ваше высочество, — отвесил я долженствующий поклон Долгоруковой.
Она ответила кивком, и чуть склонила головку на бок. Мол, какими судьбами? Отчего не бегаем как чёрт от ладана? Угу. Был такой момент. Я всячески старался от неё дистанцироваться, при том, что мы достаточно часто бывали наедине в охотничьем домике, когда там отсутствовали посторонние. Хвала порталам и появившейся возможности пользовать их без зазрения совести.
Так вот, я полагал, что афишировать наши отношения будет неправильно, пусть в реале у нас пока ни до чего такого и не дошло. М-да. Как по мне, то это уже чистой воды формальность, потому что в изнанке было всё, и в куда более ярких красках. Я до этого не испытывал ничего подобного за обе жизни.
— Господин полковник, — обозначил я короткий поклон, теперь уже Уфимцеву.
— Пётр Анисимович, — ответил он.
— Ваше высочество, позвольте обратиться к господину полковнику.
— Прошу, — сделала она приглашающий жест, беря с походного столика кубок, и делая небольшой глоток.
При этом Уфимцев едва сдержав улыбку, отвернулся, и подал какой-то знак своему адъютанту. Тот лихо отдал честь, и свалил со скоростью звука. Вот как-то сомнительно, что получил важное распоряжение, скорее всего просто приказ удалиться, а его начальник получил возможность спрятать от меня и великой княгини свою морду лица.
— Павел Александрович, предлагаю нанести удар по татарам, пока они не пришли в себя, — произнёс я.
— Считаю это излишним. Мною уже отдан приказ по полку выдвигаться в прежнем направлении и порядке, даже трофеи запретил собирать, как и добивать оставшихся раненых. Разве только разрешил срезать мясо с побитых лошадей. Свежатина в котлы не помешает.
Правильно приготовленная конина, чтобы вы понимали, вкуснейшее мясо. Так что, уберите свои презрительные ухмылки. У непутёвого повара и отборная говядина превратится в дерьмо.
— Но я говорю не о полке, Павел Александрович, а о своей группе. Мы уже показали противнику силу нашего оружия, теперь пришла пора проявить себя нашим сильным одарённым.
— Вы уже это сделали, Пётр Анисимович, ссадив пятерых одарённых, как минимум седьмого ранга.
— Пётр, ты убил пятерых одарённых? — удивилась Мария.
— Да, это так ваше высочество, — с поклоном подтвердил я, и опять к Уфимцеву. — Но господин полковник, это всего лишь один одарённый, к тому же на воздушном шаре, а значит не простой дворянин. Я же предлагаю поставить окончательную точку, чтобы хан не трепыхался.
Не отвечая мне, полковник посмотрел на Долгорукову, и та улыбнувшись, сделала приглашающий жест, мол излагайте. Похоже она опередила меня и придерживалась того же мнения, но получив достаточно аргументированный отказ, теперь была на стороне полковника. Тот смерил меня взглядом словно хотел сказать, вы бы уже все вместе собрались, чтобы не повторяться. Но произнёс другое.
— Татары обычно стараются не вступать в открытый бой, не имея явного превосходства. Тут оно вроде бы было на их стороне, но мы заняли теснину прикрывающую нас с флангов, и успели выставить ежи, что существенно затруднило лобовую атаку. Неся большие потери калга-султан* Мехмед Герай, всё же попытался закрутить карусель, и используя численное превосходство засыпать наш строй стрелами. Однако не преуспел в этом, и видя, что плотность огня не ослабевает, предпочёл отступить. Не уйти, а лишь отступить, что у татар не считается поражением. Он скорее попытался выманить часть наших сил и расстроить оборонительные порядки. Мы не подались на уловку и теперь он станет искать возможность для нанесения другого удара.
*Калга-султан — второй по значимости титул в крымском ханстве после хана. Назначался ханом из числа братьев, сыновей или племянников.
— Ну так и наддать ему под зад коленом так, чтобы он до Перекопа не останавливался, — сознавая, что я пока чего-то не понимаю, обозначил я свою позицию.
— Непременно наддадим. Оттого и движемся сейчас к Перекопу, а не к Азову. Но позже. Когда докажем Мехмеду, что мы способны разбить его войско порохом и сталью, не прибегая к Силе. Вот когда он окончательно направится в Крым, вы и поставите
