Удержать престол - Денис Старый

— А, плут ты, Прокопий Петрович! — я рассмеялся. — Седины нажил, но жениться возжелал. Добре. Возьми себе пока усадьбу Воротынского, что пустует, пусть там невеста и живет. Кто хоть она?

— Дочь московского дворянина Петра Ивановича Всеволожского, Апраксия Петровна. Она вдова, вот и сговорились мы, а коли не ажанюсь, так добрая баба в монастырь пойдет, — открылся мне Ляпунов.

Шустренький, получается, этот Петр Иванович Всеволожский, уловил момент и вырвал себе в зятья одного и людей, который уже возвысились и в перспективе должны расти далее.

— В приданное хоть что дают? — усмехнулся я, будучи уверенным, что Всеволожским не будет что давать за дочкой, да еще вдовой.

— Село Жерехово под Владимиром в пять десятков домов, — ответил Ляпунов.

И это было немало. Пятьдесят домов, в местах, где должны быть хорошие почвы, а владимирско-суздальская земля — это черноземы, неплохое приданное и хорошая плата за поддержку от Ляпуновых. Видимо, Всеволожские отдали свой или лучший, или вовсе, единственный, актив.

После посмотрел на набранных в гвардию ребят. Относительно иных людей этого времени, они рослые, на вид сильные. Посмотрим. Пока же меня заверили, что будут тренироваться и учиться. Пусть, время покажет.

Следующим пунктом моего пребывания должен был стать Можайск. Там есть чудотворная икона святого Николая, вот ей и еду поклониться. Это хороший ход от православного государя, так как паломничество к этой святыни весьма популярно на Руси. Но не только поэтому я ехал в столь славный город, ранее бывшим очень развитым, но сейчас переживающий не лучшие свои годы. Эпидемии, а после пребывание ставки государя во время Ливонской войны, сильно подкосили экономику города.

Посмотрю, что там можно сделать, может какую мануфактуру организовать, или чуть позже, когда наметится прогресс с новыми технологиями, открыть еще один кирпичный заводик по производству силикатного кирпича. Песка тут полно. Ну и рядом с городом весьма будет уместной и лесопилка.

*………*………*

Шидловец

30 октября 1606 года.

Король Речи Посполитой Сигизмунд III смотрел на людей, которые пришли в его ставку и требовали от монарха решения. И сколько ему терпеть эти унижения? Даже в Швеции, когда старший в роду Ваза еще был королем, прав было больше. А ведь там рикстаг не менее сильный, чем Сейм в Речи Посполитой. Но даже не это истинная сила польско-литовского государства, не сборище депутатов, а вот они, магнаты, истинные хозяева Речи Посполитой.

Коронное войско готовилось подавить рокошь, приверженцы позиции Сейма готовились не мене основательно. Во всю скрипели перья по бумаге, шляхта. Ушедшая в рокошь обвиняла короля. Королевская канцелярия нанимала все больше сотрудников, чтобы переписывать воззвания и обвинения Печатные станки не останавливались и ночью. При этом все понимали, что противостояние может закончиться только решительной победой одних и, в то же время, частичными уступками других.

И Сигизмунду удалось собрать такое войско и таких людей, которые способны побеждать и делали это уже неоднократно. Гетман Жолкевский уже прославил свое имя в войне со шведами, пан Патоцкий, Иероним Ходкевич. Сигизмунд был уверен, что победа у него уже не за горами.

Но приходят южнорусы, возглавляемые Острожскими и Вишневецкими и требуют. Да, требуют! Они хотят, что король прекратил рокошь, пошел на соглашения с рокошанами. Но не только это проблема — Иероним Ходкевич, гетман, готов на все, но только прекратить внутреннее противостояние, чтобы ударить по московитам мощно и беспощадно. Терять такого союзника король не мог.

— Ваше Величество! Мы переговорили руководителями рокоша с Янушем Родзивиллом, с Яном Щестным Гербуртом, они негодуют из-за того, что произошло в Москве, сочувствуют убитому лютой казнью Еже Мнишеку. Я, мой король, дал слово и выплатил за свою свободу предложенные деньги, много серебра отправил царю, но не мог иначе, я слово дал. И после того, как обозы с серебром пересекли границу, мои земли подверглись разорению. Разграблен Быхов, Шклов, Орша, Пропойск, деревни и села, — жаловался Константин Вишневецкий.

— Мы дадим пять тысяч коп грошей, семь тысяч воинов, снабдим провизией и фуражом еще десять тысяч воинов, — Константин Острожский привел более существенный довод для короля.

— Мой сын объявляется наследником, Сейм это подтверждает. Я беру в советники кроме иезуитов двух человек, на которые укажут рокошане. Но от войны с Карлом, я не отказываюсь. Он забрал мое — Швецию, — выставил условия Сигизмунд.

Через два дня на промозглой польской земле выставляли шатер, ставили стол и проверяли правильность подачи блюд, а так же в арсенале посуды были тонкие глиняные кувшинчики, на случай того, что договаривающиеся стороны решат, по древней шляхетской традиции, разбить кувшины на своей голове в знак уважения собутыльникам.

И они договорились. Не было ни для кого уже секретом, что Россия и Швеция пошли на соглашение и тогда вопрос о войне со шведским Карлом рокошанами снимался. Нельзя идти на заключение мира с тем, кто начинает дружбу со злейшим врагом. А для польской шляхты именно зарвавшиеся московиты — главные враги, теперь так. И даже в меньшей степени сочувствовали Вишневецкому, земли которого подверглись разграблению, чуть больше сопереживали Ходкевичам за погром в Быхове, не столько за город, но, главным образом, за пушечную мастерскую. Более остальных жалели Яноша Радзивилла, жену которого своровали. А сам Янош повсеместно только и делал, что демонстрировал скорбь и гнев, вспоминая своих пассий в Несвиже и Вильно, но меньше всего жену.

— Сейм увеличит на год финансирование кварцевого войска вдвое. Будет объявлено Посполитае рушание, наследником Владислава, сына Вашего, признаем, но вольности все сохраняются, а так же вводится запрет на дробление земельных владений, — подводил итоги переговоров Янош Радзивилл.

Теперь спешно отправятся посыльные в империю, к императору Матвею, чтобы нанять как можно больше наемников и купить, если будет возможность, пушки. Потеря Быховской мастерской — это утрата одиннадцати готовых орудий и еще немало заготовок для других пушек. Нужна компенсация. И не позднее начала мая, когда уже точно просохнут дороги, будет война и московиты сильно пожалеют обо всем, а их дети либо умрут, либо выработают привычку гнуть спину, как только услышал польскую речь.

Глава 14

Глава 14

Исфахан

22 ноября 1606 года

Столица Сефивидского государства Аббаса Великого не просто впечатляла, она завораживала и вырабатывала комплексы неполноценности практически у всех гостей, которые посещали новую персидскую столицу. Добиться такого величия и великолепия было не под силу русским правителям, да и