Превосходство этажерок (СИ) - Константин Николаевич Буланов
Тем не менее, восемь из десяти уходивших в первый вылет машин вернулись на борт своего носителя, чтобы с максимальной скоростью оказаться вновь поднятыми в небо. Будучи облепленными механиками и оружейниками, словно жуки муравьями, они активно подготавливались к новому вылету в недрах корабля, в то время как уставшие, но довольные, пилоты сдавали вахту своим сослуживцам. Да, на корабле присутствовало две смены пилотов, дабы позволить каждому получить столь ценный боевой опыт. Хотя и вернувшиеся с вылета не скрывали своего желания тут же отправиться на новые подвиги. Слишком уж четко стояли перед глазами видения новых званий и орденов за победу над столь сильным противником. Ведь все они уже были в курсе, сколь великий дождь из наград пролился на черноморцев по итогам разгрома австрийского флота. И молодым офицерам хотелось, как минимум, повторить их успех. Тем более что бежать немцам не имело никакого смысла. Несколько возмужавший «Океан» лишь немногим потерял в скорости хода и, при необходимости, выдавал 17 узлов, так что, ни транспорты, ни даже немецкие броненосцы, не имели ни малейшей возможности уйти от его преследования. И наоборот, сам авианосец мог удерживать преследующего его противника на достаточном расстоянии, параллельно огрызаясь постоянными авиационными ударами. Во всяком случае, в теории все выглядело именно так. А на случай не предвиденных на море случайностей, в его свите присутствовали «Россия», «Аврора», «Диана» и 2-я бригада линейных кораблей в полном составе, не говоря уже о четверке эсминцев. И надо было такому произойти, случайность случилась.
Стоило на «Рюрике» получить сообщение с осуществляющего дальний дозор «Адмирала Макарова» о встрече севернее Готланда с немецкими дредноутами, как перед адмиралом Эссеном встала непростая дилемма. Он мог, как приказать свернуть операцию и отвести свои силы на северо-запад, к центральной минно-артиллерийской позиции, так и продолжить сближение с противником ради начала действительно генерального сражения за Балтику.
В первом случае угроза его кораблям становилась минимальной, даже с учетом наличия под боком трех дивизий линейных кораблей немцев. Те, конечно, попытались бы догнать его. Но постоянные атаки аэропланов, рано или поздно, охладили бы даже самые горячие головы. Явным минусом подобной тактики стал бы срыв той миссии, ради исполнения которой он поручился головой перед самым высоким начальством, и возможная потеря тихоходных гидрокрейсеров вместе с их охранением. Снимать бы его с должности за такое не стали, но и возможности действительно отличиться более не предоставили бы. Слишком уж сильно руководство тряслось над сохранностью немногочисленных отечественных линкоров, чтобы вновь позволить ему рисковать разом всеми. Вон, даже обласканному самим императором Андрею Августовичу пришлось совершить невозможное, чтобы остаться при своих. А ведь его вина в гибели «Императрицы Марии» была очень опосредованная!
Во втором же случае имелась большая вероятность понести тяжелые потери, либо обеим сторонам противостояния, либо кому-то одному. Тут уже все зависело от должного взаимодействия экипажей кораблей и грамотного командования. Учитывая то, что на четвертый год войны, и того, и другого, у балтийцев и немцев имелось вдосталь, на первые места выходили: численное превосходство, военная хитрость и припрятанные козыри. Ну и госпожа Удача, конечно! Куда уж морякам без нее! При этом следовало отметить, что немцы переиграли его по всем фронтам. Сделали вид, будто залезли в расставленный капкан, но параллельно выпустили на охоту еще одну группу хищников. А может и не одну! Мало ли по какой причине разведка до сих пор не обнаружила еще дивизию-другую немецких линейных кораблей. Все же одних только эскадренных броненосцев у тех насчитывалось 22 штуки!
Но отступать, даже не попробовав врага на зуб, командующему Балтийского флота не хотелось. Особенно, когда море радовало столь подходящей для действия авиации погодой. Вот если бы стояла куда более привычная хмарь, лил дождь, видимость не превышала 40–50 кабельтовых, а высота волн не позволяла бы показать морским летчикам себя во всей красе, он, скорее всего, отступил бы, постаравшись избежать боя. Однако здесь и сейчас природа ему благоприятствовала.
Изначальный план предполагал выманивание всех или же части тяжелых кораблей охраны конвоя на столь лакомую цель, как досаждающие Кайзерлихмарине одним фактом своего существования русские линкоры. Как показал опыт сражения 1915 года, «Севастополи» вполне держали удар немецких 305-мм снарядов, хоть артиллерия и страдала сверх всякой меры. А потому, удерживая противника на дистанции в 100–120 кабельтов, виделось возможным изрядно ослабить его ударами авиации, прежде чем кидать в ближний бой 1-ю и 2-ю бригады линкоров. Именно поэтому шведам не сильно препятствовали в удовлетворении их резко проснувшегося любопытства. Вот только появление на горизонте еще четырех неучтенных немецких дредноутов заставило адмирала Эссена несколько пересмотреть стратегию на завязывающийся бой. Как результат, «Андрей Первозванный», «Император Павел I», «Цесаревич» и «Слава» так и продолжали держаться вместе с авианосцем, прикрывая его своими бронированными телами от огня подходящих с юга немецких кораблей. Одновременно, 1-я бригада вместе с «Рюриком» направлялись на перехват линкоров из охраны конвоя, чтобы они не смогли подойти к единственному авианосцу на дальность выстрела. А чтобы немцы не прорвались внутрь построения русской эскадры, второй удар палубной авиации было приказано провести по шедшим следом за линкорами немецким броненосцам. Перехватить их оказалось попросту некем. Да и встав в кильватер своим линкорам, они могли доставить немало хлопот. Одно дело — воевать с равным противником и совсем другое — с его превосходящими силами.
Остерегшийся оставить наиболее ценные корабли без прикрытия от ударов с воздуха, командующий I-ой эскадры линейных кораблей, вице-адмирал Мауве, забрал с собой оба сохранившихся крейсера ПВО, по сути, бросив не разбежавшуюся часть конвоя на волю случая. Впрочем, на подобные действия у него имелся приказ командующего всей операции по уничтожению русского флота, так что поставить ему в вину последующие возможные потери транспортов, ни у кого не было никакого права. Пусть «Ниобе» с «Арконой» не давали 100 % гарантии защищенности от налета русской авиации, определенное опасение вражеским пилотам они внушали. Да и прок, какой-никакой, все же имелся. Ведь один торпедоносец их погибшие товарки успели сбить, прежде чем кануть в морскую пучину. Хотя такой неравноценный размен и выглядел сущим кошмаром для любого здравомыслящего человека. Одна надежда была на неспособность русских совершать достаточно частые вылеты. Пока
