Император из двух времен - Владимир Викторович Бабкин
Старшая хмыкнула про себя. Вот же егоза! Умная, хитрая, практичная, упрямая. Острая на язык. Очень-очень гибкая. Словно та ива. И просто очень опасная. Очень. Особенно с автоматом в руках. Или с пистолетом. И даже просто с ножом. Да даже с голыми руками. Или с карандашом. Не зря же единоборства – это её самый любимый предмет в лицее. В кого она такая, спрашивается?
Да, уж, савойская кровь во всей красе.
– А спрашивала я, милая моя Ива, вот о чём. Раз уж ты Ива, раз уж ты связываешь себя с империей, то ты должна четко осознавать, что ваше обучение, ваши науки, ваши единоборства и пострелушки – это не прихоть и не баловство. Империя готовится к большой войне. К намного большей и страшной, чем минувшая Великая война. И не важно, хотим мы этого или нет. Совсем не важно. У нас от силы лет двадцать. Империя, по мнению многих, занимает слишком большую территорию. Империя стремительно развивается. На территории империи и союзных с ней государств сконцентрированы огромные ресурсы. Просто огромные. Даже не представляешь насколько. Нас в любом случае в покое не оставят. Да, что там говорить, для многих само существование России – это лишь досадное недоразумение. А нашу с тобой родную Италию вообще не воспринимают всерьез. Без России Италия обречена. В лучшем случае будет влачить жалкое существование на задворках Европы. Планета сейчас лишь копит силы для страшной драки. Драка будет. Пока неизвестно точно с кем и на каких фронтах, но будет. США. Британия. Германия. Япония. Франция та же. Они могут пойти против нас даже все вместе. Во всяком случае, мы должны быть готовы к этому. Император, конечно, делает всё возможное для лучшей конфигурации, но драка будет. Это будет страшное рубилово. Мы должны выстоять и победить.
Она отстегнула магазин, перещелкнула затвор и продолжила:
– У нас каждый офицер жалуется личным дворянством. Таков закон. Но этого мало. Каждый дворянин должен быть офицером, пусть и запаса, но с базовым практическим опытом. Опыт Великой войны показал, что кадровое офицерство массово гибнет в первые месяцы войны. Особенно, если у этого офицерства нет практического опыта боевых действий. Дальше воюющие державы спешно производят в младшие офицеры вчерашних студентов, которые сами держат винтовку, как лопату. И тогда начинается затяжная бойня, бойня, пока те самые вчерашние студенты не получат боевой опыт и не начнут мыслить, как офицеры. Та держава, у которой, помимо ресурсов и промышленности, будет много кадровых офицеров с практическим опытом – победит в этой схватке. Ты с гордостью и вызовом сказала тут мне, что выпускники лицея получат офицерские чины. Это так. Но это же не просто так, пойми. Вы бегаете по полосам препятствий, стреляете на полигонах, на вас, напомню, тратится огромное количество денег. И не только казенных, но и личных денег императора. Уж поверь мне, я знаю. Стрельбищ, патронов и прочего оружия у вас бы не было, если бы не деньги императора. Ибо их нет в бюджете вашего лицея. Помимо личных навыков боя вы изучаете курс тактики действий взводов, рот и батальонных групп, после чего вам предстоят полгода практической службы в частях лейб-гвардии – в пехоте, кавалерии, авиации, на флоте, в бронечастях, в десанте. Да, большинство из вас после окончания Звездного не станут кадровыми офицерами. И это правильно. Империя не должна жить войной. Но империя должна уметь защищаться! Так что готовься – большая часть выпускников Звездного и питерской «благородки» будет призвана в армию в качестве офицеров. Нас ждёт война. Всеобщая. Помни об этом.
ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА
«Русская мысль»[79], май 1920 года. П. Б. Струве[80]. Предисловие к статье Л. Гуревич и Н. Ильиной «Осмысление настоящего»
Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые!
Его призвали всеблагие
Как собеседника на пир…
Эти тютчевские строки могут смело служить эпиграфом к жизни моего поколения, особенно к шести последним годам. На наших глазах разразилась Великая война, и из пучин её встала Великая русская революция. Революция, произошедшая сверху, революция внешне консервативная, но сметающая всё отжившее не менее решительно.
По многим эти годы прошли тяжелым катком. Многих они подкосили, но ещё большему числу расправили крылья. Мы так жаждали перемен, так измышляли и звали их, но вовлеченные в их ревущую пучину оказались ошеломлены, не находя смелости и точки опоры для осмысления происходящего. Все наши мысленные построения, сама направленность мысли не могла в научном плане достоверно представить реальную картину. Большинство из философов наших привыкли высказываться или совершенно отстраненно, или обострённо критически. Но все быстро поняли, что такое недеятельное и непозитивное изложение совершенно стало ненужно или даже опасно.
Казалось, что русская мысль неспособна сейчас охватить собой новое существо общественной жизни и следует ждать его объяснение из-за границы. Но и чужие отечества не спешили явить нового пророка. Все научные споры наши сошлись разве что в том, что вокруг нас разворачивается что-то ранее немыслимое и что мы не можем описать его понятными нам словами. Стала во всей остроте потребность в работе, которая бы знаменовала собой в нашем направлении умственную жизнь и критическое движение, противополагающееся духовной смерти и догматическому застою.
Познание не остановить, и рано или поздно нашелся бы мыслитель, который подобрал ключ к осмыслению реальности. И я, признаться, старался везде найти проблески этого понимания и сам его искал. Каково же было моё удивление, когда я понял, что в силу убежденности в собственном интеллектуальном превосходстве чуть не упустил тех, кто, верится мне, нашел решение.
Как и большинство мужчин, я женских журналов совершенно не читаю. И если бы мне не выпало ожидать супругу в месте, где кроме женских журналов и почитать нечего, то не знаю, когда бы вы, дорогие читатели, увидели этот самый крупный факт в умственно-общественной жизни десятилетия. Но не буду себя долго винить. Тем более что одна из авторесс предлагаемой статьи – госпожа Гуревич – долго сотрудничала в художественном отделе нашего издания, но верно, думала, что мы будем предвзяты к её совместной с невесткой философско-политической работе, или просто не придала ей действительной значимости. Эта статья, как многое в наши дни, показывает, что эти половые предубеждения совершенно напрасны!
Да, обобщения, приведенные в работе уважаемых дам, неполные и скорее тезисные. Но основные черты нашего политического строя и сам подход к нему, по моему глубокому убеждению, отражены в ней верно. И потому я
