Второй Карибский кризис 1978 - Максим Арх
Глава 30
– Серьёзно говорю. Есть вероятность, что мы станем соискателями этой премии.
– В категории зарубежный фильм? – удивился я и уточнил: – А разве наша страна вообще участвует в том мероприятии?
– СССР не выдвигает фильмы на Оскар, – напомнил нам Лебедев. – Но так как этот проект межгосударственный, то принято решение не отказываться от возможности лишний раз заявить о себе. Если, конечно, американцы в последний момент не дадут заднюю.
– Не дадут. Мы это уже согласовали, – пояснил Тейлор. – Выдвигаться будем в категории «Лучший зарубежный фильм».
– Отлично, – улыбнулся я столь неожиданному повороту.
Нет, конечно же, я надеялся, что, когда никогда, мне придётся взойти на тот киноолимп. Но на то, что это будет происходить всего через полгода, после моего попадания в это время, разумеется, не рассчитывал.
– Однако тут дело не только в этом выдвижении. Тут глубже, – продолжил американский продюсер. – Я всё хорошо обдумал и считаю, что, если мы снимем нашего нового «Хищника» на десятку из десяти, то фильм, естественно, сразу же наберёт популярность. В рекламу я вложу столько, сколько потребуется, и о новой картине будут знать все. Каждый житель США, вплоть до последней домохозяйки или бродяги, будут в курсе, что вышел очередной суперхит. А раз так, то и комиссия этой почётной премии будет об этом хорошо осведомлена. И тогда, мы вновь потребуем выдвижения на Оскар, но уже нового фильма – «Хищник». Понимаешь?
– Не совсем.
– Да всё очень просто. Если новый фильм будет очень популярен, то у них, под давлением общественности, просто не будет шанса нам отказать. В номинации «лучший иностранный фильм» два фильма от одного и того же режиссёра выдвигаться не может. Им придётся менять правила. И тогда мы первую картину потребуем выдвинуть сразу во все номинации. Там же у нас и спецэффекты, и исполнители мужской и женской ролей, и саундтрек – всё на высшем уровне. Да мы всех сделаем!! Все Оскары будут нашими. И они об этом знают.
– Ну, раз знают, то будут противодействовать, – логично заметил Лебедев.
– Обязательно будут. Но я раздую такую шумиху во всех СМИ по всему миру, что они ничего не смогут сделать. У них не останется шанса и им придётся согласиться со своим поражением. Но всё это будет возможно, только если новая картина будет не хуже предыдущей. Тогда наш успех будет гарантирован, и мы победим! – торжественно закончил фразу Тейлор, улыбнувшись своей противной неестественно сверкающей белозубой улыбкой.
От такой неадекватной белозубости и тридцатидвухзубости я поморщился, представив, что было бы с его сальной слащавой и радостной физиономией, если бы его отдать, хотя бы на непродолжительное время, в руки наших зубных врачей.
«Да они б там камня на камне за полгода не оставили! А то лыбится тут, понимашь!»
– Что-то не так? Случилось что-то с новым фильмом? – уловил моё настроение избежавший лечения зубов и вырывания нервов без анестетика.
– Да нет. С фильмом, в общем-то, всё нормально, – соврал бывший пионер, ибо съёмки того фильма, о который американец думал, что мы будем снимать, откладывались по известным причинам на неопределённое время. – Есть, конечно, кое-какие несущественные изменения. – «Просто я решил другой фильм снимать. Ага. А так всё нормально». – Но об этом позже. На днях, на презентации всё скажу. А сейчас давай вернёмся, к предыдущей теме и ты пояснишь, зачем, а главное – нафига, ты всё это нам поведал – я имею в виду про флот и тому подобное.
– Рассказал потому, что наш посол просит тебя оказать ему услугу, – выпалил Тейлор, огорошив нас.
– Услугу? Услугу американскому послу? Послу США? – моментально покрылся испариной Лебедев.
– Да, – кивнул простодушный амер. – Он просит, чтобы Саша, взял в поездку на Кубу меня, его помощника с секретарём и его двух дочерей, которые являются большими поклонницами Сашиного творчества. – Повернулся ко мне. – Твоего творчества – творчества Васиина.
– Э-э, чего? – потёр макушку мидовец, вероятно, не веря своим ушам, и поморгал, дабы перезагрузить центральный процессор в голове.
– Вот именно, – поддержал его я, также ошарашенный таким непонятным предложением. – Зачем ему у меня спрашивать разрешение? Это же не я решаю.
– Об этом он осведомлён, – кивнул американец. – Просто посол хочет, чтобы ты не был против нашего присутствия рядом с тобой. Он не хочет причинять беспокойство.
– Вербовать собираются, – горестно произнёс Лебедев и с болью во взгляде буквально завыл, перейдя на русский, стиснув зубы: – Ва-а-асин… вербовать будут!
– Да подождите Вы, – тормознул его я на языке Пушкина. – Дайте уточнить, – и вновь перешёл на английский. – Насчёт беспокойства, уважаемый Джон, ваш посол совершенно прав. Нельзя творческого человека отвлекать от его дум. Насчёт поездки вас и других ваших сограждан, я, собственно, не против, – и, видя сглотнувшего Лебедева, добавил: – Если, разумеется, не против наши компетентные органы. Я имею в виду те, кто курирует данную экспедицию. Если с ними договоритесь, то всё будет тип-топ. Плывите, если есть желание. Корабль, наверняка, будет большой, места там всем хватит.
– Нет, – замотал головой Тейлор.
– Что нет?
– Нет там свободных мест. Точнее их очень мало.
– Где? На корабле? Мы что на буксире что ль туда поплывём? Мне товарищ Хмельков сказал, что, скорее всего, под поход будет зафрахтован лайнер. Он сказал, что там триста с чем-то пассажирских кают. Весь актёрский состав вместе со съёмочной группой и учителями, будет количеством не более 120–140 человек. Так что места там навалом остаётся. Как минимум половина корабля!
– Нет там мест уже. Всё занято.
– Как занято? – удивился я и посмотрел на мидовца.
– Это я сказать имею право, – кашлянул он и, в очередной раз за сегодняшний день, огорошил: – По решению недавно созданной курирующей эту поездку комиссии, все свободные места было решено отдать передовым труженикам производств, у которых на те дни будет выпадать отпуск.
– Ну, нифига себе, – обалдел юный комсомолец. – Ну вы даёте! Решили совместить приятное с полезным?
– А чего корабль порожняком гонять? Есть же пустые места. Вот и приняли решение отметить передовиков.
«Красавцы! Ничего не скажешь. Повезло некоторым труженикам. Средь разгула зимы очутиться, без малого, в раю. Только вот
