Владимир Свержин - Колесничие Фортуны

– А что есть обряд Посвящения? – вновь задал я вопрос, выводя из состояния задумчивости Верховного эльфа. Тот немного помедлил с ответом.

– Для вас этот путь закрыт. Вы запятнаны кровью. Но испытания, которые выпадают на долю адепта, я вам могу описать. – Он поудобнее устроился в кресле. – Для того чтобы свободно общаться слухами природы, надо доказать, что ты свободен от страха перед стихиями. Человек должен пройти сквозь огненный коридор; переплыть бурную реку, полную водоворотов; взобравшись по отвесной скале, пройти над пропастью по тонкому канату; найти верный путь в лабиринте подземных пещер; прожить год в дремучем лесу, полном диких животных... И все это – не пользуясь ничем, кроме своей веры, ума и бесстрашия.

– Да-а... – уважительно протянул я.

Если у меня и мелькала мысль пройти Посвящение, то после всего услышанного мой собственный Путь показался куда как менее тернистым. Однако ближайшая перспектива “теплой” встречи с драконом не переставала волновать меня. Не сказать, чтобы я слишком боялся ее, но, памятуя о той твари, которая с завидным упорством ночь за ночью портила мне настроение, особой радости по этому поводу у меня почему-то тоже не возникало. Я припомнил все выпадавшие на мою долю встречи с этими реликтовыми ящерами, и, надо сказать, что все они отличались на редкость мерзким и склочным характером. Видимо, отсутствие духа не позволяло им использовать свою энергию в мирных целях.

Понимая, что игра в вопросы и ответы, очевидно, порядком поднадоела моему гостеприимному хозяину, я все же решился задать еще один вопрос. В конце концов кто же виноват, что колечко избрало разносчиком своих никому неведомых идей столь недалекого, но любознательного потомка исполинов?

– Скажите, – произнес я, глядя на Оберона взором чистым, как снега Гренландии, – а что, эльфы сами не могут справиться с драконом?

– Могут, – ответил он с тем же задумчивым выражением на лице, как объяснял, каким образом необходимо покончить с собой, дабы заслужить уважение стихийных духов. – Но, во-первых, они не станут этого делать, а во-вторых, – это же ваш Путь.

Возразить было нечего. Одно можно было сказать с уверенностью: если верить виденному мною в камнях, дракон был не конечной остановкой моего маршрута, а потому в связи с предстоящей операцией над этим редким экземпляром вымирающего вида нависла серьезная угроза. Мои оптимистичные размышления прервал уже знакомый мелодичный звон. Посреди залы светлым видением возникла Сольнар, держащая в руках Катгабайл.

– Вот мы и снова увиделись с вами, Эстольд, – приветливо улыбнулась дриада, и камни в стенах, казалось, заискрились еще ярче. – Здесь вы носите другое имя, но это не меняет ровным счетом ничего.

Я почтительно поклонился и, в свою очередь, приветствовал Сольнар.

– Волшебница Вивиана вернула мне ваш меч и просила сберечь его до того момента, пока вы не вернетесь за ним. Теперь я вновь с радостью вручаю его вам. – Она протянула мне голубовато-серебристый клинок, и рубины в его рукояти заискрились радостным блеском. – Вы совершили множество чудесных подвигов со времени нашей последней встречи, и я горжусь, что мой сын остановил свой выбор на вас. Однако главный ваш подвиг еще далеко впереди.

– Благодарю тебя, Сольнар. – Я преклонил колено, принимая меч. – Я тоже рад видеть тебя. Когда Оберон сказал мне, что ты... – Я обернулся, ища глазами Главного Эльфа, но не обнаружил у себя за спиной никого. Только под потолком дивного чертога витало какое-то подозрительное белесое облачко.

– Он развоплотился, – пояснила прелестная дриада. “Ну вот, довел человека... то есть эльфа, своими дурацкими расспросами”, – огорченно подумал я.

– Нет, – читая мои мысли, успокоила меня Сольнар. – Он просто не любит долго оставаться в каком-то одном состоянии. Но для вас время не ждет! – загадочно произнесла она. – Вам нужно спешить. Пойдемте, я провожу вас до границы неметона [67].

Фея взмахнула рукой, и нас окружило какое-то светящееся облако, в котором я мог видеть только свою очаровательную спутницу. Она взяла меня за руку и властно повела за собой.

– А-а... хозяина поблагодарить за радушный прием? – запоздало вспомнил я о правилах хорошего тона. Сольнар удивленно обернулась ко мне:

– Боюсь, сейчас это уже невозможно.

– Скажи, – спросил я, шагая рядом с нею, – что ты имела в виду, когда говорила о своем сыне?

Дриада, не поворачивая головы, произнесла ровным голосом:

– Первый хозяин меча – мой сын.

– Тюр – твой сын?! – От волнения я даже остановился. “Воистину, чудны дела твои, Господи!” – подумал я, понимая, что все годы своей учебы в колледже я потратил на что-то не то...

И тут где-то совсем невдалеке от меня послышалось тихое, но очень знакомое конское ржание. Облако, окутывавшее нас, исчезло. Мы находились на опушке ясеневого леса, а перед нами на пышном зеленом лугу пасся Мавр.

– Откуда он здесь? – ошеломленно спросил я, памятуя, что оставил его во Франции.

– Не знаю. Очевидно, сам пришел, – пожала плечами Сольнар.

– Как, мы уже...

– Нет, мы не в Англии. Но с животными проще. Они не создают себе границ невозможного. Ступай же, мой славный рыцарь, и помни, что меч, который ты носишь, – это оружие справедливости. Ибо он дан тебе женщиной для защиты слабых и утверждения истины. Тюр первый получил этот клинок из моих рук, и все, кто следовал за ним, повторяли его путь. И недаром руна Тэйвас сияет на этом клинке, ибо она говорит о великой жертве ради победы. Ступай же, воин, я сделаю твою дорогу легкой, – промолвила фея Сольнар и, простерши вверх руки, запела:

Тот, кому известны пути птиц и диких зверей,Кто умеет различать их по пению и крикам,Кто понимает жизнь сверкающих серебряных изгибов ручья,Пути звезд на небе,Может никогда не касаться к книгам, и тем не менее онОбладает мудростью Бесконечности...Тот, чьи чувствительные искусные рукиУмеют работать с деревом,Тот будет впитывать дождь,Свет солнца, свет звезд и росу -Их крупицы входят в его изделие;Тот вырастет высоким, стройным, чистым и прекрасным,Кто каждый день вдыхает сущность деревьев,Тот, кто находит друзей среди скал,Успокоение среди листьев и виноградных лоз,Кто с радостью взбирается на холмы, распевая песни,Кто любит ощущать ветер, никогда не узнает печали;Никогда его одиночество не будет слишком сильным;Никогда он не почувствует себя несчастнымТот, кому долго служит спутниками все это,Познает всю древнюю мудрость и знание... [68] 

Глава двадцать девятая

Одна голова хорошо, а три лучше!

Дорога действительно оказалась легкой. Пейзажи до боли напоминали с детства знакомые места Южной Англии: зеленые холмы, поросшие вереском, светлые рощи, тихая медлительная речка с добротным деревянным мостом через нее... и полнейшее безлюдье. Казалось, дорога сама проложила себя в этих волшебных местах. Начинало вечереть. Я пустил Мавра резвой рысью, надеясь до заката солнца либо повстречать обещанного дракона, либо найти место для ночлега. Внезапно дорога уперлась в замшелый валун, от которого уже в разные стороны тянулись три новые тропы.

– Так. Это уже форменное издевательство. Они меня что тут, за Иванушку-дурачка держат? – возмутился я, подъезжая поближе к былинному указателю.

Вопреки всем ожиданиям, никаких пояснительных надписей на камне не оказалось. Я глубоко задумался.

– Ну что ж, поеду наугад, – громко произнес я, остановив коня и декламируя: – Направо повернешь – время потеряешь...

И, как вы сами понимаете, свернул налево. Ехать пришлось недолго. Приблизительно через полчаса вдали передо мной замаячил знакомый валун, поросший мхом. Я бы решил, что это другой, но возле, него уже виднелись следы копыт Мавра.

– М-да... – почесал я затылок, вспоминая, что никаких ответвлений прямоезжая дорога, по которой я сюда добирался, не имела. – Это не Англия. Хорошо, уговорили. Поедем направо.

Я приободрил шенкелями своего скакуна, пытаясь развернуть его в другую сторону. Но тщетно – Мавр уперся и никуда поворачиваться явно не желал. Впервые со дня нашего знакомства мой добрый конь вел себя подобным образом.

– Ладно, если ты лучше меня знаешь, куда ехать, веди! – обратился я к нему, отпуская узду. Конь послушно двинулся вперед.

“Спрашивается, – вслух подумал я, – кому было надо топтать еще две тропы?”

– Надо... – ответило невесть откуда взявшееся эхо. На эту часть дороги власть Сольнар, видимо, не распространялась. Тропа уходила в дремучий лес, то и дело поперек нее встречались поваленные деревья, глубокие лужи, полные чавкающей грязи, какие-то булыжники – в общем, проезжей ее можно было назвать весьма условно. Уже почти совсем стемнело. Вдали где-то раздавалось уханье филина, вой волчьей стаи, выходящей на ночную охоту.