Валерий Большаков - Кентурион
– Понял…
Внезапно из-за щитов показался Торнай. Он вскочил на пьедестал статуи, изображавшей царственную пару – Птолемея Лагида и супругу его Беренику, – и заорал:
– Люди! Вы меня знаете! И я подтверждаю – священную барку увел и осквернил Зухос!
Толпа заволновалась.
– Чем докажешь? – крикнули из задних рядов.
– Я сам угонял барку! – сделал признание Торнай. – По приказу Зухоса. Я не мог не исполнить приказа, Зухос заставил меня. А этот человек, – он указал на Сергия, – снял с меня заклятье! Не верьте Зухосу! Он убийца и вор!
Толпа взвыла, люди перемешались и яростно заспорили – повторялась та же история, что и в «столице» Буколии. Кто-то продолжал швыряться камнями, но былого единства уже не было – посеянные сомнения раскололи общую массу, разобщили строй. Крикуны, подосланные Кааром, старались вовсю, но бедные роме уже не знали, кого слушать.
Мало-помалу толпа начала расходиться, не дожидаясь, пока их вытолкают щитами, наподдавая древками копий.
– Я уж думал, придется кровь пускать, – усмехнулся Сезий.
– Обошлось… – выдохнул Лобанов. – Что стоишь? Командуй!
– Цепью стройся! – зычный голос Турпиона облетел площадь.
Загремели щиты, легионеры быстро перестроились и начали растягиваться в цепь. – Пошли!
Ракотис попал в окружение. Облава на «Крокодила» началась.
Отряд римлян, ведомый Неферит, отправился обыскивать Серапейон, а Сезий Турпион повел три кентурии на Ракотис. Сергий пристроился рядом. Впереди легионеров он прошел под гулкими сводами арки в большой внутренний двор пятиэтажной инсулы, занимавшей все место между двумя переулками. Инсула – многоквартирный дом – была совсем новой. В четырехугольный двор выходили галереи всех этажей, на каждую галерею вела своя лестница – на первые два этажа она была сложена из камня, а дальше тянулись лестницы деревянные – домовладелец порой, когда квартиранты залезали в долги, попросту вынимал ступени, и жильцы, не имея возможности спуститься, кричали, жаловались, но доставали-таки заначки и расплачивались с хитроумным хозяином.
– Клавдий – на пятый и четвертый! – распоряжался Сезий. – Гонорий – на третий и второй! Валерию окружить дом с улицы! Вперед!
Лобанов поднялся по лестнице, стараясь не касаться перил – слишком близко проходила канавка, служившая для смыва отходов жизнедеятельности. Поднявшись на галерею четвертого этажа, он увидел ряд дверей, прорезавших стену. Все косяки были выкрашены в красный цвет, а рядом, в желтом песчанике несущей стены, была выбита фамилия жильца. В глубоко врезанные буквы строители втерли синюю пасту, и имена «Теофил из Мемфиса» или «Хеб-Ур, писец» смотрелись приятно для глаз – синее на желтом.
Впрочем, двери висели не везде, частенько створку заменяла грязная занавесь, а то и вовсе пустой проем вел в жилище, откуда несло теплым смрадом.
Легионеры тарабанили в двери, требуя отворить, и входили, отстраняя трусивших хозяев – те льстиво улыбались и частили скороговоркой, убеждая власти в своей абсолютной лояльности. Римляне их не слушали – обходили комнаты с факелами в руках, заглядывая во все углы, и покидали жилое помещение, не прощаясь и не тратя время на извинения.
В одну из подозрительных квартир Сергий вошел первым. Пробравшись одним узким коридором, он попал в другой, с высоким сводчатым потолком, отражавшим свет факелов. Стену коридора прорезали два проема, ведущие в маленькие комнатушки, светлые и даже уютные, с распахнутыми настежь решетчатыми ставнями. Окна выходили на площадь Серапеум, по которой как раз двигался римский отряд, во главе которого шагала Неферит.
Лобанов улыбнулся, и перешел в другую комнату. Он настолько был занят мыслями, что едва среагировал на угрозу. Но все же поспел – коренастый человек в длинной тунике бросился на него из-за резной двери, и ударил ножом – снизу вверх, целя в живот. Сергий рефлекторно отшагнул назад, разворачиваясь боком и пропуская руку с ножом, кривым и остро наточенным. Перехватив ее, он не стал выкручивать конечность, а мотнул коренастого и приложил его к стене. Тот впечатался так, что кирпичная перегородка загудела, но ножа не выпустил, хоть и разбил лицо в кровь.
– Какой ты невежливый, – ворковал Роксолан, нанося удар локтем в челюсть, – разве так встречают гостей?
Он отпустил хозяина, и тот упал на спину, роняя оружие. Перекатился, встал на колени, потянулся на потерей… Сергий заехал ему между ног, наклонился и добавил для верности кулаком по шее. Руки и ноги у коренастого разъехались в стороны.
– А, вот он где прятался! – радостно вскричал курчавый Клавдий, входя в комнату. – Это Анан, – пояснил он для преторианца, – приохотился матрон грабить на Соме! Подбегал, выхватывал кошелек, и деру! А в толпе срезал с пояса… Эмилий, Тит! Заберите эту падаль отсюда!
Два дюжих легионера протиснулись в комнату, сразу будто уменьшившуюся в размерах, и поволокли Анана прочь. Тот вяло трепыхался, стонал и размазывал кровь по избитой морде.
– Тут его нет, – определил Сергий. – Двигаем дальше!
Дальше по улице располагался дом в виде «Г», занимая весь угол между улицами Ракотида и Керамик. Дом был громоздкий, с толстыми облезлыми стенами из ракушечника, со сводами из выщербленных гранитных плит, опертых на колонны. Пологие скаты крыши краснели рядками черепицы, положенной на раствор. А обитали в этом дому нищие из нищих – носильщики, метельщики, чистильщики каналов, по которым в море сбрасывались нечистоты. Тут же проживали дешевые проститутки, обслуживающие матросов и портовых грузчиков, престарелые жонглеры и акробаты, потерявшие вместе со здоровьем и свои жалкие заработки. Сюда Сергий даже подниматься не стал – Зухосом тут и не пахло.
К обеду вышли к Агоре и соединились с теми, кто прочесывал Ракотис от улицы Сомы.
– Проверено, – завопил Эдик, увидав Сергия, – крокодилов нет!
– Гляди в оба, минер хренов… – пробурчал Сергий.
Итак, половина квартала была прочесана. Остался тот район, что лежал к западу от Агоры.
Полторы тысячи римлян шли тесно, дистанция между воинами в цепи становилась все меньше, и это подогревало азарт, придавало смелости малодушным. Дома, дворы, сады, парки, улицы и переулки – александрийская застройка уже рябила, сливаясь для Лобанова в одно расплывчатое пятно.
Ближе к вечеру, когда осталось обыскать всего три или четыре дома, тошнотворные сомнения закопошились в Роксолане – а тут ли Зухос?!
– Окружай! – шумел Сезий Турпион. – Клавдий, веди своих!
Легионеры побежали по лестницам вверх, спотыкаясь на ступеньках – набегались за день.
– Неужто упустили? – пробормотал Гефестай, подходя к Лобанову.
– Да не должны вроде…
И вот последний дом – богатая инсула для платежеспособных постояльцев, с балкончиками, с портиками вокруг, в нишах статуи, в арках – полуколонны. Весь контуберний собрался неподалеку, потом подошли девушки Кадешим.
Сергий стоял, слушал недовольные вопли хозяев, и рявканье озлившихся легионеров, и думал: «Неужто и тут пустой номер?»
– Ушел! – разнесся крик Неферит.
Паллакида выскочила из-под арки подъезда, и бросилась к Сергию.
– Ушел он! – выдохнула она. – Через погреб в катакомбы сквозанул, гад такой!
Лобанов зарычал.
– Сезий! – окликнул он. – Посылай своих вниз! Факелы только не забудьте! А катакомбы, – обернулся он к Неферит, – они куда ведут? За стены выходят?
– К Некрополю? Н-не знаю… Может, и выходят!
– Сезий! Пошли сотню в Некрополь, за стены!
Турпион махнул рукой, принимая совет. А Неферит задумалась. Сергий с силой потер лицо, и спросил ее:
– О чем думаешь? У тебя даже морщинка на лбу появилась!
Неферит слабо улыбнулась его тону, и покачала головой.
– Зухос не выйдет в Некрополе… – промолвила она. – Что ему там делать? С христианами он не дружен, да и вообще… Где спрячешься в Городе мертвых? И куда двинешься из него? Ведь Зухос бежит, он спасается! А куда бежать из Александрии? Обратно в Дельту? Глупо. На запад, в Киренаику? Так там все голо, не спрячешься! Нет, Зухос кто угодно, но не дурак! У него только один путь отступления…
– Порт! – быстро договорил Сергий, и сердце его забилось.
– Да! – подтвердила Неферит. – Египет для него закрыт, а иной дороги, кроме морской, просто нет.
– И поплывет он не куда-нибудь, а в Рим… – почесал в затылке Сергий. – Тут Торнай прав…
Оглядевшись, он обнаружил искомое – коня. Подбежав и вскочив в седло, Лобанов крикнул Гефестаю и Эдику:
– Скачите за мной! Все! В порт!
Он пустил коня рысью, но ожидать слишком долго не пришлось – бодрый топот за спиной возвестил о том, что подкрепление не отстает. Сергий оглянулся, и увидел контуберний в полном составе. И Сезия Турпиона впридачу.
Кавалькада поскакала напрямки, дворами и проулками, пересекла вечно шумную Канопскую, и вырвалась к гавани Эвност – длинному ряду причалов, поперек которого шли сухие доки под черепичными крышами. У причалов покачивалось несколько торговых судов, широких и пузатых. На рейде стояло огромное судно-катамаран, загруженное гранитным обелиском – пошла такая мода, увозить египетские древности и устанавливать на своих площадях и форумах.
