Пионерский гамбит 2 - Саша Фишер
Деревянные половицы скрипнули, мальчишеский силуэт поднялся в полный рост, а потом вжался в стену.
— Я тебя вижу, выходи, — сказал я. — Ты что там делаешь? Подсматриваешь, да?
— Тихо ты! — зашипел на меня голос из темноты. Ага, понял, кто это! Это мой сосед по палате, который то ли Андрей, то ли Алеша. У него есть эта манера чуть присвистывать, как будто он все время тренирует английские межзубные звуки.
— Что это ты такое сунул под дверь Елены Евгеньевны? — спросил я.
— Не твое дело! — угрожающе зашептал Андрей-Алеша.
— Еще как мое! — сказал я гораздо громче и шагнул к двери вожатой.
— Стой! — Андрей-Алеша схватил меня за руку и попытался оттащить. Я попытался вырвать у него свою руку. При этом он старался производить как можно меньше шума, а я — как можно больше. Но с другой стороны, будить весь отряд мне не хотелось.
За дверью Елены Евгеньевны раздались шаги, звякнул шпингалет. Андрей-Алеша попытался вырваться и сбежать, но теперь уже я его держал.
— Что тут за шум? — строго сказала Елена Евгеньевна. — Вы что устроили? Отбой был уже час назад!
— Он что-то подсунул вам под дверь, Елена Евгеньевна, — безмятежно сказал я. Настроение у меня было таким замечательным, что я до поймал себя на том, что до сих пор до ушей улыбаюсь. Хотя, казалось бы, что вот в этой конкретной ситуации такого веселого? Я сделал над собой усилие и нахмурился.
— Предатель… — прошипел Андрей-Алеша.
— От такого слышу, — я подмигнул.
Елена Евгеньевна наклонилась и подняла с пола свернутый треугольником листок. На одной стороне было написано «Вам не надо знать, от кого!»
Она быстро развернула бумажку. Так торопливо, что та даже порвалась. Пробежала глазами по строчками и уставилась на Андрея-Алешу. Тот вжал голову в плечи.
— А ну заходите оба ко мне! — сказала она тихим и злым голосом. Захлопнула дверь. Пальцы ее подрагивали. Кажется, больше всего ей сейчас хотелось засветить кулаком в глаз моему соседу по палате. А еще лучше — с ноги. А может и не только ему, но и мне тоже. Просто потому что.
— Это не я, Елена Евгеньевна, — заныл Андрей-Алеша, как только дверь закрылась. — Я даже не знаю, что там написано…
— Тогда кто это писал? — вожатая угрожающе нависла над парнем.
— Я слово дал не говорить, — сказал он.
— И будешь молчать теперь, как партизан на допросе? — хихикнул я.
— Ничего смешного я тут не вижу, Крамской, — взгляд Елены Евгеньевны пришпилил меня к стене, как мотылька. — Ты почему был не в своей кровати после отбоя?
— В туалет вышел, потом заметил возню в коридоре, проявил бдительность, как пионеру и полагается! — отрапортовал я. Блин, надо перестать улыбаться уже!
— Свиридов, — Елена Евгеньевна снова повернулась к Андрею-Алеше. — Прекрати тут эти игры! Кто дал тебе эту гадость?
— Не скажу, — несгибаемо буркнул он. Надулся и спрятал руки за спину.
— А вы проверьте его карманы, — предложил я. — Вдруг там тридцать золотых монет обнаружится, которые ему за исполнение поручения заплатили.
— Каких еще золотых монет? — нахмурилась Елена Евгеньевна.
— Ах ты гад! — Андрей-Алеша сжал кулаки и зыркнул на меня.
— Неужели я угадал? — я усмехнулся и снова заставил себя перестать улыбаться. — Игра у них такая, Елена Евгеньевна. С внутренней валютой.
— С валютой? — вожатая замерла. Ой, блин! Валюта же в Советском Союзе была запрещенным словом!
— Ну, с деньгами такими внутренними, — объяснил я. — Кругляшики металлические, может видели? Они за них продают разные… гм… товары и услуги. В моей стенгазете была карикатура по этому поводу.
— Замолчи, гад! — прошипел Андрей-Алеша. — Предатель! Зря мы тебе рассказали!
— Ну то есть, письмо тебе дал тот, о ком я думаю? — я подмигнул.
— Ничего я не скажу, — буркнул Андрей-Алеша и отвернулся. — Можете меня даже пытать!
— Иди спать, Свиридов, — сказала Елена Евгеньевна. Глаза ее потухли. — А ты останься, Крамской.
— Не верьте этому предателю, ничего он не знает! — почти выкрикнул Свиридов.
Елене Евгеньевне пришлось почти вытолкать его за дверь. Потом она закрыла ее, прислонилась к ней лбом и закрыла глаза.
— Там опять угрозы? — шепотом спросил я.
Она кивнула.
— И разбирать поведение Свиридова где-нибудь на совете дружины вы не можете, потому что придется показать письма, да? — догадался я.
Она снова молча кивнула. Потом повернулась ко мне.
— Кто их пишет? Что ты знаешь?
— Это только догадки, Елена Евгеньевна, — осторожно сказал я. — И ситуацию никак не поменяют.
— Так что же мне делать? — она всхлипнула. В уголках глаз появились слезинки. — Илья… Мы просто потанцевали…
— Вам вообще необязательно оправдываться, — я пожал плечами. — Даже если вы не только танцевали. По мне так, чужая личная жизнь никого не касается.
— Вряд ли этот тезис убедить заседание комитета комсомола, — она сжала губы. — Ох… Кирилл, извини, я что-то опять нюни распустила. Так ты точно не знаешь, кто это делает?
— Точно не знаю, — сказал я. — Но узнаю, проверю и что-нибудь придумаю.
— Обещаешь? — с надеждой спросила вожатая.
— Честное пионерское, — ответил я.
«Да уж, всемогущий герой, — думал я, пока шел до палаты. — И что, интересно, я такое придумаю?» Эндорфины ударили в голову, вот я теперь и готов осчастливить хоть весь мир. Только как я буду это обещание выполнять теперь?
Автор писем с угрозами, скорее всего, Бодя. Это прямо его стиль. Могу ошибаться, но чутье прямо-так голосило, что без его жирной туши здесь не обошлось. Но неприятность ситуации была в том, что привлекать кого-то со стороны в эту разборку нельзя. Нельзя пойти и пожаловаться Надежде Юрьевне, что второгодник, который по возрасту вообще не должен здесь находиться, шантажирует вожатую. Потому что если начнется разбирательство, то выяснится, что вовсе даже он не козел и сволочь, а молодец и проявил сознательность. Не позволил своей вожатой погрязнуть в бездне порока. А то и от тюрьмы спас. Найдутся свидетели, в чем-то Марина однозначно права, скрыть что-то в лагере трудно.
Я снова заулыбался, вспоминая ее
