Олег Измеров - Задание Империи
— Интересно, продолжайте…
— Подствольник похож на ракетницу, то-есть сигнальный пистолет, и крепится под стволом примерно здесь… Однозарядный, заряжается с дула, граната калибром сорок миллиметров.
— Так это можно попробовать от автоматического гранатомета системы Таубина — не выдержал Судаев,
— Простите, какого гранатомета?
"Автоматический гранатомет в тридцать восьмом??? Я же о нем еще ничего не писал!"
Мысли Виктора рванули в галоп.
"А может, я не один? Может, того контактера выкрали у немцев… или кто-то еще у наших, тьфу, то-есть, здесь… Может, они у нас были? Или это вообще все бред? А если… Мессинг! Он до этого телепатией подслушал! А где? Во сне? Но тогда почему они так много спрашивают?"
— Таубина. Станковый автоматический Там как раз калибр сорок и восемь десятых. Может, заряд уменьшить придется. Это на базе гранаты Дьяконова.
— У вас уже станковые гранатометы?? Они приняты на вооружение??
— Нет. Они сложнее и дороже пятидесятимиллиметровых минометов, не так надежны.
— А пятидесятимиллиметровые-то будут неэффективны! — убежденно воскликнул Виктор, забыв о необходимости легендироваться.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
— Откуда у вас сведения об этом?
Виктор развел руками.
— Ну… не о всем пока можно говорить. Сведения проверены. Так что есть смысл продолжать работы. Да и к разработке подствольника подключить авторов.
— Так ведь это… Таубина того…
— Что того?
— Да, говорят, арестован. Эрлих-Кричевский к его работе благоволил, вот и…
Виктор повернулся к Ступину.
— Надеюсь, этот вопрос можно урегулировать?
— Считайте, урегулирован. Наш долг — дать возможность каждому делом доказать свою верность государю.
"Интересно, что бы он мог еще сказать в этом случае?"
Дегтярев потер рукой шею.
— Ну, раз урегулирован, позвольте мне в бочку меда добавить свою ложку дегтя. Подствольный гранатомет заманчив, но и немало трудностей порождает. Меняется центр тяжести оружия, что может ухудшить прикладистость, да и само ведения огня штатным образом. Нужна доработка и гранат, прежде всего, надо добиться надежности взрывателя — насколько мне известно, сейчас часть гранат рвется не в воздухе, а на земле, от самоликвидатора, что снижает эффективность поражения. Стрелок должен отличаться физической силой, не терять хладнокровия и расчета — в лесу, в кустарнике граната может рикошетировать и разорваться среди своих же. Не хочу пугать, но поработать придется. Мне он пока видится, как приспособление для будущего тяжелого автомата.
— Хорошо, — возразил Шпагин. Виктору в этот момент он показался похожим на пикирующего ястреба, который увидел цель и ни за что не свернет, — если подствольное расположение гранатомета вызывает трудности, кто мешает выполнить его отдельно, наподобие сигнального пистолета, или, еще лучше, наподобие ружья с переламывающимся стволом? Просто, дешево, надежно. Можно и как магазинное ружье, магазин в виде трубки под стволом… нет, проще, наверное, разместить пять-шесть гранат в револьверном барабане.
— Но это же лишний вес для стрелка. Таскать два с половиной-три килограмма, не исчитая боеприпасов.
— Если пехота ездит на транспортерах, на транспортере и возить, и брать с собой по необходимости.
— Тогда в состав боекомплекта включить и боеприпасы с кумулятивным эффектом, для поражения противника за броневыми укрытиями.
— Нет-нет, — возразил Виктор, который вспомнил о своей прогрессорской миссии, — РПГ у нас должен быть немного по-другому…
15. Не откладывайте жизнь на завтра.
— Птицы притихли. Вы не замечаете?
Ступин стоял у приоткрытого окна. Минуту назад оружейники удалились, бурно обсуждая меж собой новые идеи. Точнее, не так уж и новые — иногда для того, чтобы шагнуть в другую техническую эпоху, конструктору не хватает пары слов или цифр. Штабс-капитан вынул сигаретку из портсигара, повертел ее в руках и положил обратно.
— Все время забываю про этот всероссийский поход против курения. В здании нельзя.
— Птицы — наверное, перед грозой. Будет вечером или ночью.
— У вас это явление природы не создает тревожного предчувствия?
— Как обычно. Инстинкт. Все живое должно укрываться от грозы.
— Некоторые люди считают, что гипноз и телепатия есть у животных. Млекопитающих. Они так между собой разговаривают, выясняют отношения, сообщают опасность, подавляют жертву, наконец, объясняются во влечении. Потом у людей возникла связная речь и этот дар начал отмирать. Как хвост. У вас разгадали тайну телепатии?
— Пока нет, — коротко ответил Виктор. После встречи с Вольфом Григорьевичем ему не хотелось что-либо рассказывать на эту тему. Пусть сами изучают.
— Ответили вы искренне, хотя тема вам неприятна. Не будем ее трогать. Тем более день был напряженный. Идея реактивной ступени на противотанковой гранате, отстреливаемой из динамореактивного ружья — просто и гениально. Как и надкалиберный кумулятивный боеприпас, вместо того, чтобы пробивать броню за счет скорости снаряда. У нас ведь на динамореактивное оружие ухлопали кучу денег и завели в полный тупик…
— Не переживайте. У нас в свое время тоже.
— Да, и этот, как вы его назвали — "Колосс"?
— "Колос". Ручная установка для зенитных ракет. У нас, к сожалению, эта идея уже опоздала. Появились самонаводящиеся комплексы, там ракета идет на тепло двигателей, как собака за зайцем.
— А нам так без электрики и батарей — в самый раз. И, знаете, для чего используем? Для партизанских формирований. Для нападений на аэродромы противника, уничтожать самолеты на земле. В стоящие под брезентом бомбардировщики и без теплового наведения не промажут. Или в грузовики с боеприпасами, бензовозы. Ваша будущая Россия — страна талантов… Да, пока мы тут все это обсуждали, курьерским самолетом из Минска прилетел еще один человек, который жаждет с вами поговорить о военном деле. Я предлагал отложить на завтра, но настоять сложно, потому что это генерал-лейтенант. Если вы чувствуете, что утомлены, и ваше состояние не позволяет вести беседу, так ему и передадим.
— Ну, вообще то… А что, кстати, за генерал?
— Вряд ли вам это имя что-то скажет. Есть рода войск, что прокладывают путь к победе, но громких имен полководцев в истории не оставляют. Кстати, он в этом году получил еще и звание профессора. Его фамилия Карбышев.
— Карбышев? Тот самый?
— Чем он известен?
— Его фашисты… гитлеровцы в концлагере замучили, но он не предал Родину.
— Вы хотите сказать, что они держали генерал-лейтенанта в обычном лагере военнопленных и подвергали издевательствам? Это не пропаганда? Судьбу высших чинов в плену решает не какой-нибудь пьяный фельдфебель! Это уровень старшего комсостава, людей, имеющих понятия об офицерской чести… дворян, наконец! Может, он был убит при побеге?
— Нет. Его с другими заключенными обливали водой на морозе… ну, как у Лажечникова в "Ледяном доме", долго думали, что он умер, превратившись в ледяную статую, но лет двадцать назад нашли свидетелей, и выяснили, что он был убит все-таки не от холода, а от удара палкой охранника по голове.
— Если это не военная пропаганда, я скоро поверю, что фачисты — это марсиане. Так что ответить?
— Конечно, "да". Говорить об усталости человеку, который такое вынес ради Родины… у нас, но какая разница…
— Я распоряжусь, чтобы подали кофе и что-нибудь закусить. У вас едят горький шоколад? Это пайковый, фабрики Абрикосова, из чистого какао, он хорошо восстанавливает силы. Или, может, немного коньяку? Это бодрит.
— Ну, тогда уж лучше кофе с коньяком.
— Однако, ваш большевистский режим дал народу не только научные знания и прекрасные песни, но и привил хороший вкус.
— Что есть, то есть. Да, в СССР еще будет модным пить чай или кофе с рижским бальзамом. Таким в глиняных бутылочках.
— А вот этого не доводилось. Но, полагаю, скоро наверстаем.
"Значит, Прибалтика. Похоже, дальше восстановления империи в старых границах речи и в самом деле не идет. Про Индию, Константинополь или куда-нибудь в Европу намеков не было. Пока не было."
С Карбышевым получился в основном монолог. За два часа Виктор рассказал ему про мост-ленту, гордость советских инженерных войск, которую без зазрения совести скопировали потом американцы, про траншейные канавокопатели, которые можно выпускать как просто гражданскую технику для ирригации полей, про заграждения на низких кольях, про катковые минные тралы и удлиненные заряды для разминирования, про минные раскладчики и мины для них, механизмы которых можно делать на фабриках заводных игрушек, развитие которых отныне обретало стратегическое значение. Ну, и, конечно, про сами мины — простые с деревянными корпусами и аммоналовым зарядом, которые можно делать в самих войсках, про прыгающие мины и мины направленного действия, наподобие американского "Клеймора", про мины, пробивающие кумулятивным зарядом днище танка, десантные и сплавляемые по реке, для разрушения вражеских мостов. Про магнитные мины для диверсий и радиоуправляемые фугасы, про тихие мины с пистолетным патроном или небольшим зарядом тетрила, дробящие кости ноги солдат противника на множество осколков. Особенно Виктор напирал на необходимость производства в России пластичной взрывчатки и боеприпасов из нее, чтобы упростить подрыв конструкций зданий и техники, а также кумулятивных зарядов для уничтожения ДОТов и бункеров. Из того, чему их когда-то обучали на военной кафедре, Виктор выбирал наиболее простое, что в тридцать восьмом можно было без труда делать на гражданских фабриках.
