Юрий Нестеренко - Юбер аллес (бета-версия)
Так. Теперь - связи. Реальные, гипотетические и просто общие черты (либо, напротив, антагонизмы). С реальными пока не густо. Фридрих провел стрелочку от "Гельман" к "Рифеншталь" и подписал "деньги". Затем заострил стрелочку и в обратную сторону - эта связь, очевидно, обоюдная. А вот односторонним интересом Фрау к Гельману вполне может быть и сексуальный. (Фридрих начертил соответствующую стрелочку, не забыв отметить предположительность знаком вопроса.) Ну и что, что между ними полвека разницы? Это вполне в ее духе. Во всяком случае, это даже лучше, чем финансовые связи, объясняет странную симпатию любимицы Хитлера и активистки ХНПФ к русскому юде. Подобно тому, как античные патрицианки делали своими любовниками молодых рабов-варваров. Не обязательно, кстати, они любовники - отношения могут оставаться и платоническими, но в основе их все равно интерес престарелой распутницы к "симпатичному мальчику"...
Гельмана и Галле объединяют либеральные взгляды, связь с СЛС и, пожалуй, меркантилизм (Фридрих вспомнил, как жадно вспыхнули глаза Франциски при словах "триста тысяч долларов" - хотя по сравнению с Гельманом она, конечно, наивная овечка). Гельмана и Зайна - национальность (подумав, Власов ответвил пунктирную стрелочку и к Галле - все-таки половина крови... и, кстати, какая? для юде это важно). Галле и Зайна соединили еще две стрелки: "антинацизм" и "рейс LH3723". Вебер приходился идейным врагом Зайну, Галле и Гельману, зато с Рифеншталь его объединяли национальность и патриотизм (трактуемый, впрочем, несколько по-разному). Следующая линия соединила Вебера с Галле; "штрик" - подписал Фридрих. От Вебера к Рифеншталь протянулась стрелка "интерес к деньгам фонда", а от нее - ответвление к Гельману с припиской "и либералов".
Глядя на получающуюся схему, он вдруг подумал, что в правой ее части связей не меньше, чем в левой. Пусть линии, соединяющие Зайна с Галле, выглядят искусственно, но все же их больше, чем единственная "идейная вражда", связывающая его же с Вебером. И в свете этого наклевывавшаяся версия, что Вебера убрали, чтобы расчистить путь Зайну и стоящим за ним заговорщикам, перестала казаться самой вероятной. Что, если истинная цель Зайна - как раз Галле? То есть не она сама, конечно. А тот "непростой" дойч и его книга. Вряд ли, конечно, Зайн заинтересовался бы простым букинистическим раритетом. Что-то есть такое в этой книге, важное и ценное, измеряемое не одними деньгами... или если уж деньгами, то не жалкими сотнями тысяч... Галле, в таком случае, играет роль подсадной утки. По неведению или сознательно? Второй вариант не исключен и имеет свои плюсы - все же удобнее иметь дело с управляемой наживкой. Предположим, ей пообещали за сотрудничество те самые триста тысяч, составляющие лишь ничтожную часть от подлинной цены книги. Или просто эмиграцию в Америку. Правда, она считает себя патриоткой Дойчлянда. Но, если Ларошфуко сказал о любви между мужчиной и женщиной, что она по своим проявлениям больше похоже на вражду, чем на дружбу, то то же самое можно сказать и о любви либерала к своему отечеству. Раз она хочет отправить сына в Штаты, то, конечно же, желает уехать вместе с ним, и никакой ущерб интересам Райха ее не остановит...
Но как быть со штриком? Если Галле в курсе, незачем было выводить ее из игры, пока она не получит книгу. Впрочем, кто сказал, что в этой игре лишь одна команда? Может, наркотик подбросили как раз чтобы сорвать план Зайна и его сообщников. Показательно, однако, что, в отличие от Вебера, доза, подсунутая Франциске, не была смертельной. Значит, ее хотели нейтрализовать лишь на время. Рано или поздно ситуация с диабетом прояснилась бы и без его, Власова, вмешательства, и Галле, скорее всего, вышла бы на свободу через несколько дней - если бы только не поступила директива с самого верха подвести ее под статью любой ценой. Вообще, кому выгодна вся эта история со штриком? С одной стороны, вроде бы дискредитация либералов - их активстка задержана с поличным, как наркокурьер. С американским, что характерно, наркотиком. С другой - уж больно топорно сработано, скорее повод обвинить власти в провокации и раздуть пропагандистскую шумиху. Но есть и третья сторона - сама Галле. Для эмиграции на Запад ей очень сгодятся не успевшие подвянуть лавры "узницы совести". Так что, возможно, никакого подбрасывания все же не было. Да, но ее страх и возмущение по отношению к тюремным порядкам были искренними. Власов был уверен, что она не сумела бы сыграть так убедительно. Однако она могла просто не представлять себе заранее, на что идет...
Здесь размышления Фридриха прервал звонок целленхёрера. Нажав кнопку, он услышал голос Хайнца.
- Привет. Ты еще на точке С?
- Да.
- Очень удачно. Я как раз еду мимо и решил заскочить. Полагаю, тебе интересно взглянуть на заключение экспертизы по вчерашнему делу? Наши русские друзья выдали мне его сегодня утром.
- Конечно. Что-нибудь нетривиальное?
- Да в общем-то нет. Но тем не менее.
- Когда тебя ждать?
- Минут через десять.
Условный звонок в дверь прозвучал одиннадцать минут спустя. Фридрих открыл; Эберлинг вошел, тщательно вытерев ноги и брезгливо отряхнув перчатками припорошенные плечи. В волосах у него мокро блестели тающие снежные хлопья.
- Снег повалил, - пожаловался он. - Через пару часов будет не проехать. С этим местные дорожные службы бороться не умеют. Хотя, казалось бы, не первая зима в русской истории, пора бы научиться...
- Чаю хочешь? Горячий.
- Предпочел бы кофе. Но знаю, ты не любитель.
- Могу сварить, - предложил Власов. - У меня тут четыре сорта. Правда, не поручусь, что у меня получится тот напиток, который тебя удовлетворит. Сам я это пью, но...
- Да ладно. Сойдет и чай, только покрепче. Представь, с семи утра на ногах. Это только старина Вебер вставал ближе к полудню... Не беспокойся, я себе налью. Вот, посмотри пока, - Хайнц расстегнул внутренний карман и протянул Фридриху пару сложенных листов. Власов развернул их; это были копии экспертных заключений. Патологоанатом констатировал смерть, наступившую 5 февраля между пятнадцатью и семнадцатью часами вследствие отравления суррогатным алкоголем. Следов насилия не было, признаков, что труп передвигали после смерти, тоже. Умерший, судя по состоянию его печени, не был запойным пьяницей (да и в этом случае он едва ли мог бы работать таксистом), но регулярно употреблял после работы, "зная меру". (У русских это называется "пропустить стаканчик", вспомнилось Власову. Нелепое выражение. Почему "пропустить", если его не пропускают, а как раз даже наоборот?). Второе заключение излагало состав вещества в бутылке. Фридрих скользнул взглядом по мало что ему говорившим химическим терминам и цифрам концентраций; бросилось в глаза только слово "метанол" - о смертельном действии этого вещества он знал.
- Выглядит как банальная паленая водка, - пояснил Эберлинг. - Никаких экзотических ядов. Правда, концентрация вредных примесей совершенно убойная. В прямом смысле. Так, чтобы валить с первых же ста грамм.
- "Паленая", как я понимаю, значит "некачественная", - произнес Власов. - Откуда она берется? Насколько мне известно, у русских очень строго контролируется качество спиртного.
- Так и есть. И собственное производство, и импорт под жестким контролем государства. Ни один коммерсант не получит лицензии на торговлю без кучи проверок и сертификаций, и потом проверки периодически повторяются. Но это касается тех, кто торгует официально. А есть еще подпольная торговля суррогатами, дешевыми подделками под сертифицированные марки. Чаще всего эту дрянь продают в подземке, с рук или в ларьках. У которых сегодня один хозяин, завтра другой.
- Неужели эти ларьки нельзя передавить?
- Можно. Как и всю московскую подземку, - усмехнулся Эберлинг. - Но, насколько я понимаю, с ними не очень-то борются. Приличные люди и так знают, что в таких местах нельзя покупать спиртное. А чем больше сдохнет sabuldyg, тем лучше.
- Но наш таксист вроде бы не забулдыга. Хотя и не трезвенник.
- Конечно. Да и концентрация отравы великовата. По-моему, картина очевидная. Зайну не нужны лишние свидетели. Он посулил водителю бутылку в качестве премии. Скажем, за быструю езду. За поллитра "Власовки" кто хочешь довезёт с ветерком... А дальше таксист все сделал сам.
- Но только пятого числа, и ближе к вечеру. Спустя почти двое суток.
- Наверное, до этого у него было что выпить, - пожал плечами Хайнц.
- Удержался, чтобы сразу не попробовать такую редкость? - засомневался Власов.
- Вот именно. Водка дорогая. Он такой ни разу в жизни не пил. Наверное, приберёг к празднику.
- Что-то непохоже, чтобы у него был праздник, - покачал головой Фридрих. - Огурцы какие-то... Но это бы ладно. Откуда Зайн взял эту бутылку?
- То есть?
- Он не мог привезти ее с собой. После инцидента с Франциской Галле все пассажиры прошли тщательный досмотр. Ветеранское удостоверение позволило Зайну не ждать в очереди. Но не избавило же от досмотра как такового? Он не мог купить ее в аэропорту - это все же не подземка, там таким не торгуют...
