Александр Самохвалов - Боевой разворот. И-16 для «попаданца»

Когда к Джанкою вышли, вроде успокоилось. Остановили колонну, старшой, полный такой, вальяжный полкан украинский, то ли вованский, то ли «беркут» – черт их не разберет, – велел всем командирам собраться, построил всех, типа, в каре и начал что-то втюхивать. Понты кидать, полагаю. А так – кто ж его теперь знает. После всего. Свидетелей-то не осталось. Термобарический боеприпас. Нашего лейтеху тоже. Вместе с саджентом. Старшим. Контрабасом. Вот тогда-то я впервые той доли и хватанул. Управленческой. Не дай бог…

Из офицеров остались одни шпаки, они же пиджаки, с безнадежно интеллигентным прищуром глаз при разбитых очках. Нормальных унтеров тоже – один я. За те дела получил. Саджента, в смысле. Ну, банковские. Прочие же – сугубо из складских сидельцев. К тому же командир – стал после всего – наиболее боеспособного подразделения. Аж целого разведвзвода. Усиленного, но слегка неполного уже состава. Пришлось соответствовать. В общем, маленький Павлов в мини-41-м. Информации никакой. Почти. А та, что имелась, – противоречивая. Карта наподобие той, что на пачке «Беломора». Только что с полуостровом Крым вместо канала. Нас же не туда планировали. Не к перешейку, в смысле. Планировщики, блин… Жарища жуткая. Солнце. Степь – столом. Где посадки, где поселочки большие и маленькие, и то там, то тут постреливают. Тополя пирамидальные зелеными минаретиками. Топорщатся. Полсотни машин разной степени изношенности. Сквалыжно истеричные бабы с мелкими. Раненые. Майор-врач, уверенный в том, что все ему по жизни абсолютно всё должны и даже обязаны. Поскольку раненые у него и на нем. К счастью, разве что без особых иллюзий относительно того, что будет, если… И без командных претензий.

На одной интуиции. Не захотелось на Армянск и далее к Перекопу, и все тут. Даже Джанкоя этого самый краешек лишь задели. И то – у меня в группе на двух меньше, у дока двумя ранеными – наоборот. По проулочкам, через канал, и на Чонгар. Так что угляди я тогда того отморозка со «Шмелем» вовремя, так неизвестно что и было бы. Полкан тот, царствие ему, не производил. Впечатления. Залез бы в Джанкой – и хватило б. Всем. Там как раз ждали. Таких, как мы. С нетерпением.

Ага, вот и Пинск показался. Крутя головами, уходим на полста метров. Очень аккуратно теперь пилотировать надо. Чуть что не так – и найдут. Лет через пятьдесят. Поисковики. Или «черные копатели». Жидов молоток – вывел как по ниточке. Ветер не сильный, можно и сразу. Так и есть. Рулю к стоянкам. Прям по нарисованным воронкам.

Самое забавное, что сами татары со всего этого ничего не получили. Кроме неприятностей, разумеется. В обозе турецкой армии прибыли господа. Турки крымского происхождения. Тут же указав пламенным борцам за национальное возрождение их место. У параши. Те попытались было бузить, но вскоре выяснилось, что здесь им не тут. Детьми и семьями не прикроешься, и безоружность более не защита. Мужчины у них все уже как бы отмобилизованные были. Насчет покуражиться. Так что их очень удобно оказалось отправить с курдами да иранцами воевать. После всего. Такого, после чего им на ставший не турецким уже Крым путь совершенно заказан был. Тем немногим, кто в принципе мог бы вернуться. Курды ведь тоже далеко не подарок. Это не безоружных, чай, резать. Собственно, когда в Отечественную немцев поддерживали, почти в точности так же получилось. Грезили крымско-татарским государством под необременительным протекторатом Германии, а получили исконно германскую землю названием Готтенланд. Чуть было не. Где им уготована была роль экзотических туземцев, не более того. Похоже, коленно-локтевая поза верхним отростком тела к небезызвестному южному городу мало способствует нормальному кровоснабжению мозга. Даже при наличии такового.

Поблагодарив Колю, отправляюсь вслед за Жидовым и остальными на КП. Докладываем о не самых веселых обстоятельствах. В смысле потерь. Тем не менее задание выполнено. Да и потери не так чтобы очень. Как раз принимая во внимание эти самые обстоятельства. Велено отдыхать до утра. Причем подчеркнуто – до очень раннего утра. Но сначала – ужинать.

А второй авианосец наши где-то через пару месяцев потопили. На Северном Кавказе турок прикрывать пытался. Не озаботившись на предмет береговых комплексов[244].

Да, быть бы сегодня еще хоть чуток повнимательнее. Особенно в самый интересный момент. Впрочем, хватит – ушами по щекам. Если б не мы, бомберов бы еще на подлете посбивали. Всех. На этой оптимистичной ноте вырубаюсь. Вмертвую. Просыпаюсь же от дребезжания стекол.

День девятый

Просыпаюсь же от дребезжания стекол… Похоже, где-то вдали артиллерия заработала. Не по-детски. В смысле, крупными калибрами. Вообще-то, на артподготовку похоже. С чего бы это? Еще темно, совершенно, даже звезда в дыре наличествует. Белесая, впрочем, какая-то вся из себя. Значит, скоро рассвет.

И мысли, и сонная дрема прекратились воем сирены. Да уж, начальство слово держит. Особенно в таких вот случаях. Когда недержание слова можно бы и простить. Потом вопль посыльного – всем подъем, через полчаса построение у КП. Ну слава богу, значит, не пожар хотя бы… В умывальнике, он же туалет, аж небольшое столпотворение – народу прибавилось. Завтрак по-быстрому, скорее, ранний перекус. Кофе с булочкой, масло, сыр.

Возле КП – стационарного – народ весь в готовности. Первый ряд летуны, как водится, сзади техперсонал. Сиротин перед не так чтобы очень стройным – авиация все ж – строем, рядом замполит и зампотех. Комполка радостно-взволнованный:

– Так, значит. Сегодня утром войска нашего, Западного то есть, фронта наносят контрудар. В направлении от северо-западнее Пинска и далее на Берлин. Через Волковыск, для начала. Артподготовку слышите? Наша задача – обеспечить прикрытие наших войск. От атак немецкой авиации. Прежде всего пикировщиков.

Затем вступает замполит. Автоматом отключаюсь. Мое поколение красивых пафосных слов не воспринимало уже, совсем. Разве что для рвотного рефлекса. Эти же слушают. Нравится. За Родину, за партию, за Сталина. Прям как дети – за маму, за папу, за баб Дуню и так далее. Потом зампотех – ну, этот так, сугубо по техчасти, для своих. Нас касается лишь что ГСМ и боеприпасов – от пуза, и с запчастями без проблем, мастерские стационарные здесь, персонал в наличии и полной готовности. В общем, летай – не хочу. Эх, ко всему этому да еще бы что-то посовременней. Пусть даже дерьмовые «лагги» какие-нибудь. Или «ишаки» последних серий. Впрочем, что есть, то и есть.

Сиротин тем временем снова берет слово. Так, это уже важно. Ставит задачу. Прикрываем войска посредством барражирования. На высоте. Четыре с половиной. Тысячи. Высоту набирать западнее Пинска – там оборудовали ложный аэродром. Вылетаем четверками. Всего их у нас получается пять плюс запас. Небольшой. По часу. Мне – во второй. С Жидовым и еще парой. Из 160-го иап. Значит, через час. Получается, ровно в шесть. Да, вчерашний немец – ну, летчик, что около нас выбросился, – показал, что охота на бипланы прекращена. Жесточайшим приказом сверху. То ли от Геринга, не то даже от Самого. Алоисыча то есть. Дюже дорого встала уже им эта развлекуха. Одно дело зазевавшегося срезать, и совсем другое, когда на насторожившихся да боеготовых, огрести можно по полной, тем более что истребителей у Рейха не так уж и много…

Кажись, сегодня меньше хромает. Сиротин. Хотя, казалось бы, должно наоборот. Растревожил вчера свою. На том самом интересном месте. Видимо, правду говорят про раны победителей. Что быстро заживают. Слетал-то вчера очень даже удачно. Классный пайлот и с лишней дырой в жопе сильнее самого что ни на есть здоровенного салажонка, факт.

Не слышал про такое вот контрнаступление в начале войны. Нет, контратак масса была, сплошные контратаки, собственно, в том числе и большими силами, но чтоб организованно, с артподготовкой и заранее припасенным сюрпризом в виде истребительного прикрытия – кажись, не было такого. Хотя точно не скажу. Материалов масса была по этим делам, но я-то все больше чисто авиацией, причем исключительно в самом что ни на есть практическом аспекте. Типа, кто сильнее – слон или тигр? А на «чайке» против «эмиля» – слабо или нет? А против «фридриха»? И прочее в этом же роде. Эх, знать бы заранее… Впрочем, в жизни всегда так. Заранее соломки.

Первая четверка уревела форсируемыми взлетной мощностью моторами в предрассветное еще небо. За нею протарахтел Р-10. Думал, они уже кончились. Все. Ан нет. Тоже подвиг – на эдакой вот без малого мишени да во фронтовое недоброе небо. С некоторыми шансами даже и вернуться. Если повезет. Нам же можно рядышком. С машинами. Пока. Готовность № 2 называется. Для начала знакомимся со второй парой. Сержант Жданов. Алексей. Можно Леха. Сержант Сажин. Виталий. Представлен Лехой, поскольку стесняется. Забавно, оба еще ниже меня ростом. Леха тощий, лопоухий и чуть горбится, взгляд настороженный, и вид у него какой-то… приблатненный слегка, что ли. В говоре тоже что-то такое чувствуется. Одесса? Нет, скорее Ростов. Папа. Или Донбасс. И взгляд. Настороженный, цепкий. Будто все время то ли ищет что-то, или что бы спереть высматривает, не то выцеливает. На хоря похож. Но не ручного, а как на Discovery показывали. В естественных условиях среды обитания. Виталик тоже не производит впечатление ни военного интеллигента, ни «сталинского сокола». Лицо круглое, добродушное, нос картошкой. Плотненький. Почти все время молчит, а так говор с очень четко прослеживающимся безударным «а». Масквяч? Оба с опытом, есть сбитые. Хотя уже то, что оба живы – после полутора-то десятков боевых вылетов в самом что ни на есть начале такой вот войны, – уже само по себе о многом говорит. Наш с Жидовым авторитет, впрочем, сомнению не подвергается. Вчерашний цирк видели все. С воздушными акробатами. И клоунами.