Александр Богатырёв - Марсианин
— А чем, собственно говоря, люди этого мира от животных отличаются? Многие животные ведут себя лучше чем эти… прямоходящие предметы.
— Ты их презираешь? — спросил Владимир.
— Нет… пожалуй нет. Мне их жалко, безумно жалко. Когда-то возможно они были людьми, но их опустили до скотского состояния. Могут ли они снова стать людьми? Не знаю!
— Можем ли мы им чем-нибудь помочь?
— Не знаю. Я хоть и социальный инженер по профессии, но здесь я былинка на ветру. Поэтому, я считаю, что пока мы здесь, пока мы ещё не ушли, мы всё досконально здесь, в этом мире, должны изучить, — Юля слегка запнулась, и от её голоса повеяло стужей, — чтобы до людей донести весь этот ужас. Ужас этого мира.
Юля надолго замолчала смотря на безумные лица внизу.
Тем временем, на эстраде сменились декорации. Ансамбль, игравший примитивный ритм ушёл, а на его место выбежала группа весьма скудно одетых женщин.
Заиграла совершенно другая музыка и вся группа на эстраде стала синхронно извиваться. В этих извивах почти голого тела, было нечто такое, что у Владимира вызвало приступ отвращения и брезгливости. Он посмотрел на Юлю и заметил, что она тоже скривилась.
— Уж не от этого ли тебя тогда так рвало? Не это ли ты тогда увидела?
— Нет, — мрачно ответила Юля и её передёрнуло, — ТАМ было неизмеримо хуже.
"Что же, это такое было "неизмеримо хуже"?" — подумал Владимир, но оставил эту мысль на потом.
На эстраде действо сильно затянулось, но как и всякому представлению, этому тоже настал конец. Танцовщицы, сильно утомлённые длительным танцем убежали со сцены.
— В танце этих женщин, идёт апелляция к самым низменным, животным инстинктам, — пояснила Юля, и тут её явно осенило. Взор затуманился, стал блуждающим, а лицо приобрело озорное и дерзкое выражение.
— Что-то придумала?
— Да! — хищно сказала Юля и озорно посмотрела на Владимира, — делаем эксперимент: я их попробую раскачать, а ты наблюдай за реакцией толпы.
— И как ты их собираешься "раскачать"? — скептически спросил Владимир.
— Увидишь, — расплылась в хищной улыбке Юля, — пока же для прикрытия играем старую "пьесу": "Молодая дегенератка со злым секьюрити".
С этими словами она вскочила со стула и решительно зашагала на выход, а после к столу дискжокея.
Владимир не спеша допил апельсиновый сок и также отправился вслед за ней.
Они не заметили того, что прямо за их спинами, за стойкой бара застыл бармен с миксером в руках и потрясением во взоре. У него был очень хороший слух.
Потолковав немного с диск-жокеем, Юля небрежным жестом подозвала Владимира.
— Сколько? — спросил тот подойдя.
Юля небрежно бросила сумму и начала энергично протискиваться к эстраде.
Блюдя роль, Владимир небрежно бросил бумажку на аппаратуру под руки диск-жокея и отвернулся.
Тем временем, Юля добралась до эстрады и в один прыжок оказалась почти что на её середине. Она обернулась к публике и резко вздёрнула руку вверх.
Через секунду полилась музыка. Музыка, как сразу оценил Владимир, была намного сложнее, чем те, что были до этого.
Юля начала свой танец с внешне не броских и элементарных движений, сочетая резкие движения с медленными и плавными. При этом она зорко наблюдала за реакцией публики.
"Подстраивается под толпу" — отметил про себя Владимир, замечая, что всё больше и больше людей подпадают под гипноз Юлиного танца.
Постепенно музыка и ритм стали ускоряться и ускоряться. Юля же всё больше и больше стала вплетать в танец чисто акробатических трюков. Пластика хорошей гимнастки в сочетании с прекрасным чувством ритма и музыки сделали своё дело. Толпа завелась.
По меркам мира, откуда пришёл Владимир, Юля танцевала хоть и хорошо, но не мастерски. Тем не менее, судя по реакции толпы, здесь это был уровень исключительный.
Она явно и далеко не дотягивала до лучших образцов своего мира, но то, что её как и всех остальных людей страны, этому обучали с детства, давало изрядную фору местным профессиональным танцовщицам. С другой стороны, очень хорошо будет танцевать тот, кто "танцует сам себя". А так танцуют только профессиональные танцоры и танцовщицы.
Юля же, была мастером рукопашного боя, инструктором. Она хорошо владела собственным телом, чувствовала музыку, но применяла эти знания и умения не "внутрь себя" а вовне. Она гораздо больше внимания обращала на то, что делается вокруг, и старалась под это подстроиться. Подстроиться, чтобы далее вести… Вести за собой.
И тут-то началось.
Неожиданно для Владимира Юля внесла в танец целую серию эротических элементов. Толпа взвыла.
"Да она над ними издевается!" — подумал Владимир, но танец продолжался и ему пришлось изменить своё мнение. Мимолётное буйство эротики плавно сменилось совершенно иными элементами и язык танца снова изменился, всё более усложняясь.
"Она их пытается "поднять", — дошло, наконец, до Владимира, — "вытащить из животного состояния, показать им, что кроме скотства есть неизмеримо более богатый, интересный и лучший мир. Что они сами не свиньи, что они Люди!
"Ну Юлька и замутила, — восхитился Владимир, — с одной стороны, — а вдруг получится! — а с другой стороны до мозгов хорошо проспиртованных ДО ТОГО большими возлияниями у стойки бара, это вряд ли дойдёт. Печально!".
И, тем не менее, эффект был!
У многих просветлели лица, появился огонёк пусть и слабый, но Понимания.
Эти люди как мотыльки на свет потянулись к одиноко танцующей на возвышении фигуре. Тоска по светлому и чистому, тоска по человеческому, далеко запрятанная в душе под давлением оскотинивающей среды потянула и увлекла их в Даль.
Очевидно, что Юля осознавала прекрасно перед какой аудиторией она танцует. Поэтому постаралась максимально упростить язык танца, на фоне, тем не менее, сложных акробатических па.
"Ты не зверь, ты человек, — стань Человеком!", "ты не грязь, ты изначально чист — очисти душу, стань Человеком" — вот что говорил беспрерывно её танец повторяясь во всех вариациях акробатических и не только па.
— Как думаешь, до них дошло? Они поняли? — спросила Владимира Юля, когда танец закончился, стих гром аплодисментов, а она спрыгнула усталая вниз.
— Браво! Великолепно! Я поражён! Твой эксперимент удался. Многих проняло.
— Как много? — спросила неугомонная экспериментаторша, но тут набежали восхищённые зрители, и прежде всего зрительницы и помешали ей получить развёрнутый ответ.
К сожалению, идиллия длилась не долго. В толпу влез, грубо всех расталкивая, здоровенный детина и сходу попытался облапать Юлю. Юля же среагировала мгновенно — каблуком по стопе и локтём нападающему в подбородок.
Не ожидавший такого высокоэффективного отпора, детина разжал руки и шлёпнулся на задницу. Почитатели шарахнулись во все стороны.
Пока нападавший сидел на полу и хлопал глазами, он дал всем себя хорошо рассмотреть. Чисто физически сей индивид был развит отменно — весь он аж бугрился мышцами. Одет он был в чёрные джинсы и такого же цвета майку. И джинсы и майка были покрыты рисунками черепов, скелетов, и прочей нечисти.
Некрофил удавился бы от зависти.
Впрочем, возможно он именно им и был…
Лицо у этого некрофила было каким-то квадратным, небритым и весьма отталкивающим даже на первый взгляд. Впрочем, отталкивающим его делало постоянно присутствующее на лице злобно-презрительное выражение. Правда в настоящий момент, это выражение было сильно "разбавлено" патологическим удивлением.
Наконец, видно осознав, что сидеть на полу в присутствии "всяких лузеров" весьма зазорно, некрофил утробно зарычал и медленно поднялся на ноги.
Поднявшись на ноги он ещё и набычился, от чего и стал сильно похож на то самое говяжье четвероногое с рогами.
— Не вмешивайся, сама разберусь, — тихо, но весьма твёрдо остановила бросившегося было на подмогу Владимира.
— Парниша! Ты чё такой грубый, а? — вдруг произнесла громко Юля, тоном знаменитой Эллочки-людоедки.
Бык был тупой, здоровый, наглый и нетрезвый.
Предвкушая развлечение толпа раздалась освобождая место действа.
— Парниша, у тебя спина белая! — вспомнила Юля очередную рацею Эллочки-людоедки, чем несказанно развеселила зрителей.
"Бык" завертелся на месте, пытаясь заглянуть за спину, чем вызвал в толпе взрыв дикого хохота.
Где-то около полудесятка человек, стоявших за спиной "быка" не смеялись.
"Видно кореша", — подумал Владимир и переместился незаметно в их сторону.
За Юлю он не беспокоился — инструктор по "рукопашке" с таким дебилом справится "в лёгкую". А вот "всяких прочих" отсечь стоило. От Юли его перемещение не укрылось и она еле заметно кивнула.
"Бык" наконец понял что его "развели" и, перестав крутиться на месте, пытаясь заглянуть через плечо, попёр напролом.
