Александр Михайловский - Мы наш, мы лучший мир построим
Кроме того, мы решили использовать для психологического давления на кайзера братьев Романовых. Николай и генерал-лейтенант Михаил Романов уединились с "кузеном Вилли" в штабной палатке, и часа два с ним о чем-то беседовали. Результатом этого общения стала очевидная покладистость кайзера в ходе мирных переговоров, и его подчеркнутое дружелюбие к членам нашей делегации. Часть этого дружелюбия перепала и мне. При нашем знакомстве Вильгельм долго тряс мне руку, и заверял, что он не забудет всего мною сделанного для прекращения "этой проклятой войны", намекнув, что при первом же моем визите в Берлин я стану "его личным гостем"...
В общем, уже 5 ноября 1917 года прелиминарный договор был подписан. Оставалась еще работа по демаркации новой границы между Советской Россией и Германской империей, размен пленными и прочие формальности. Финансовые и экономические вопросы должен будет утрясать в ходе своего визита в Берлин наш нарком торговли Леонид Борисович Красин. Предварительно же было решено, что в отходящих к Германии бывших Привисленских губерний мы демонтируем на тамошних заводах и фабриках станки, и вывезем их в Россию. Кроме того, в качестве компенсации за отдаваемые Германии территории мы получим безвозмездно определенное количество товаров и оборудования. Конкретные цифры и объемы Красин определит во время своего визита в Берлин.
Что же касается союзников Германии, то было принято решение о том, что каждый из них самостоятельно будет вести мирные переговоры с Советской Россией. Кайзер только порекомендует своим коллегам не затягивать с этим делом. Ведь по условиям мирного договора он отзовет все немецкие войска, без которых ни Турция ни Австрия не продержатся и недели.
Австро-Венгрия уже и так дышит на ладан. Возможно, что когда наша делегация приедет в Вену для переговоров, то там просто уже не с кем будет договариваться. Без немецких подпорок Австрия рухнет. Поэтому, на Балканы уже отправился порученец генерала Потапова штабс-капитан Якшич с одним из наших офицеров ГРУ и "группой поддержки". Им там предстоит много работы - надо будет сделать так, чтобы к власти в новых государствах, образовавшихся из обломков Двуединой империи, пришли "правильные люди".
В Турцию же уехал обычно немногословный майор ГРУ Османов со своей командой. Ну, эти ребята будут трудиться на перспективу. Ведь нам не все равно - с кем заключать мирные договоры, и что мы в результате этих договоров получим. Одно можно сказать - хотя пушки и замолкли, но война еще продолжается.
А сейчас я с нетерпением жду появления наших победоносных войск. Для их встречи, буквально за сутки была сооружена из дерева триумфальная арка. Встречать победителей пришло множество народа. Оцепление, состоящее из солдат петроградского гарнизона и красногвардейцев, с трудом сдерживало толпу.
Впереди, у триумфальной арки, была сооружена небольшая трибуна для почетных гостей. На ней уже заняли свое место товарищи Сталин, Ленин, Дзержинский, Фрунзе, Нина Викторовна Антонова, генерал Потапов, генерал Бонч-Бруевич, и еще десятка полтора уважаемых людей, стараниями которых была закончена эта война, и подписан долгожданный почетный "небрестский" мир.
У трибуны расположилась съемочная группа телеканала "Звезда". Наша очаровательная Ирочка Андреева с микрофонов руках брала интервью у почетных гостей. Сейчас перед ней витийствовал Владимир Ильич, а Сталин ревниво косил на своего соратника глаз, и машинально подкручивал правой рукой ус. - Ревнует? - Интересно...
Вот, наконец, со стороны Петергофа показалась голова колонны. Впереди на лихих конях ехали командующие войсками, возвращавшимися с фронта: генералы Романов, Маннергейм, Деникин и, к моему огромному удивлению, полковник Бережной. Вячеслав Николаевич, конечно, не так браво держался в седле, как конногвардеец Маннергейм, но выглядел он неплохо, и лошадью управлял вполне профессионально.
Поравнявшись с трибуной, генералы и полковник приложили ладони к козырькам своих фуражек. Прогарцевав мимо съемочной группы "Звезды", они свернули в сторону, спешились, отдали поводья коноводам, и заняли свое место на трибуне.
А мимо под развевающимся красным флагом промаршировала колонна красногвардейцев. Многих с нетерпением уже ждали жены и дети. Но красногвардейцы не спешили обнять своих родных и близких, а лишь подмигивали им, продолжая чеканить шаг.
Потом пошла кавалерия. Тут было на что посмотреть. Ехали донские казаки с фуражками набекрень, и пиками с развевающимися на их конце кумачовыми лентами, текинцы в своих алых халатах и огромных шапках. Казачки подкручивали усы и косились на молодиц, махавших им руками. А текинцы, подбоченясь посматривали на собравшихся, что-то гортанно выкрикивая, и при этом улыбаясь во весь рот.
За кавалерией прошли пулеметные тачанки и конные упряжки с артиллерийскими орудиями. А потом, когда замолк цокот копыт, раздался рев мощных двигателей. Появились бронетранспортеры, системы залпового огня, танки. Толпа охнула. Никто и не мог предположить, что существуют такие вот огромные и ужасные "машины смерти". Обдав людей солярным перегаром, боевая техника отправилась к месту своей постоянной дислокации - ангарам Путиловского завода.
Рядом с собой я услышал вздох. Оглянувшись, я увидел стоявшего чуть сзади меня бывшего царя Николая Александровича Романова. Он был чисто выбрит, с небольшими рыжеватыми усиками, и в очках с простой стальной оправой. Никто не узнал бы сейчас бывшего императора всероссийского. По щекам "гражданина Романова" текли слезы...
- Николай Александрович, что с вами? - участливо спросил я, - что вас так расстроило?
- Эх, дорогой Александр Васильевич, - с тоской сказал бывший монарх, - я просто только сейчас понял, что многое в моей прошлой жизни было не так. Если бы я мог начать все сначала... А сейчас я горжусь той Россией, которую вы сумели поднять из руин, которая смогла выйти из хаоса и анархии еще более сильной и могучей. Жаль только, что для того, чтобы это произошло, понадобилось пришествие в наш мир вас, людей из нашего будущего. Но я вижу в этом промысел Господень, - и Николай перекрестился, осторожно оглянувшись на стоящих вокруг людей.
Но люди не обращали никакого внимания на человека, похожего не на бывшего самодержца "милостью Божьей", а на простого школьного учителя. Они ликовали, радуясь концу войны и тому, что их отцы и сыновья скоро вернуться домой. В истории России перевернулась еще одна страница...
Впрочем, на этом еще все не закончилось. Гражданской войны теперь, наверное, не случится. Но государство остается до предела ослабленным. Нам ведь еще предстоит демобилизовать большую часть огромной русской армии, разбираться с пострадавшим от мужицких погромов служилым дворянством, гасить финский, украинский и кавказский сепаратизм. При этом иметь дело с разъяренной нашим "предательством" Антантой, и жадно поглядывающей на Дальний Восток Японией.
Нас не оставят в покое, и нам придется, где словом, а где и оружием, доказывать право на существование первого в мире государства, построенного на принципах социальной справедливости. Но в эти заботы мы оставим на завтра. А сегодня Россия ликует, переводя дух после трех лет жестокой, бессмысленной, и никому не нужной войны...
