Александр Афанасьев - Силовой вариант ч. 2(СИ)
Снайпер!
Он сразу понял, что это снайпер — готовили их хорошо, с выездами на стрельбище, тот же Пащук вел занятия, рассказывал, что и как в Афганистане, натаскивал их. Сильная, сильнее, чем при стрельбе из автомата вспышка, одиночный выстрел — конечно снайпер, кому же еще…
Со стороны дороги многоголосо хлестанули автоматные очереди — и он в два прыжка заскочил за здание казармы, срывая с плеча автомат…
Хреново…
Один БК, один в автомате, три в подсумке. Немного — но все же что-то. Приклад откинуть, затвор до упора назад и отпустить, переводчик на АВ — понеслась душа в рай. Первым делом — снять того снайпера, что с финской стороны садит. Потом посмотреть — чё там на дороге творится, оказать помощь какую-никакую.
Две короткие очереди — знаменитое «тридцать три»[60] по снайперу. Попал — нет? С другой стороны казармы что-то рвануло — и он от страха опять заскочил за угол. Мать твою…
Палили так, что он и на стрельбище такого не видел. Трассеры летели роями, рикошетили. Глянул на Волги — расстреляны, головная горит. Со стороны леса — ведут огонь пулеметы…
Бах!
Пулемет.
Ведет огонь пулемет. Уцелел, нах…
Нехорошо, совсем нехорошо…
За одной из Волг — человек в шлеме, похожем на мотоциклетный — выпрямляется с короткой трубой гранатомета на плече, делает выстрел — граната уходит к цели, оставляя за собой след серого дыма. Человек падает…
Совсем нехорошо. Просто о…еть как хреново.
Бах!
Затыкается и второй пулемет. С противоположной стороны — треск автоматов, крики. Его сослуживцы — хорошо, что москвичи приказали выдать оружие — ведут бой. А он — тут отсиживается. Дембель в опасности, б…
Ефрейтору стало стыдно. В конце концов… он не такой турист, как этот…
Он высунулся из-за угла, дал одну за другой еще три очереди по тому месту, где он видел снайпера. Тридцать три — тридцать три — тридцать три. Все — нет?
Стрельба не прекращалась. Он увидел, как на дороге появился бронетранспортер, за ним Урал — возможно, тот же самый, который привозил москвичей. Черт бы их побрал…
Он хотел высунуться и пострелять еще — но свистнула пуля, и он не решился.
Бах!
Этот выстрел — глухой и громкий — он научился узнавать, выделять в какофонии боя. Бронетранспортер начал притормаживать, Урал — уходить за него. Что — цел?
Он высунулся — ровно для того, чтобы увидеть вспышку выстрела, но уже в другом месте.
Бах!
На этот раз он точно увидел, как в БТР из чего-то попали. Гниды.
А-а-а-а… С…а-а-а-а…
Что-то нашло на него — он понял, что сделал только тогда, когда в магазине кончились патроны. Остаток того, что было — он высадил одной очередью по тому месту, где видел вспышку. Дышал как загнанный зверь.
— Мищенко? Ты что — ох…?
Чья то рука рванула его за плечо, затаскивая за угол…
Старший прапорщик Стеблов, Борь Борич. Самый уважаемый человек на заставе, его сюда из Таджикистана перевели. После того, как местные, таскающие контрабанду, причем не такую как здесь, а оружие и наркотики поклялись его убить. При Стеблове никаких дел делать было нельзя, он был «тормознутым» — то есть сам не брал и никому другим не давал. Потому до сих пор и прапор.
— Тащ старший прапорщик, там снайпер на опушке леса! По нам садит.
— Да? Это плохо.
— Я его завалил, тащ старший прапорщик…
— А это хорошо. Цел?
— Да вроде…
— Тогда за мной, ефрейтор.
Пригибаясь — хотя с этой стороны здания пули не летали — они перебежали на другой угол здания. Дорога — простреливалась, хотя основной огонь шел со стороны леса. Огневые точки там так и не были подавлены. У угла — горбились те, кто остался в живых. Без брони, без касок — схватили по подсумку и выскочили. Тут же был и Лелютин — этот даже без оружия, дятел…
— Миха… — сказал зема, Борисов, тоже из Свердловска — живой…
— Заткнись…
— Значит, так… — Борь Борич поудобнее перехватил автомат — надо Дятлова вытащить. И Лисовецкого. Дым у кого есть?
Пограничники виновато смотрели на прапора
— Нет, тащ старший прапорщик… — виновато сказал Борисов, главный среди стариков — в чем были, выскочили…
Прапор тяжело вдохнул пахнущий гарью и кровью воздух. Выдохнул…
— Тогда так. Борисов, Демьянюк — прикрывающий огонь по американцам на дороге. Тем, которые за машинами засели. Садите одиночными, но быстро и точно. Я попытаюсь вытащить раненых. Вопросы?
— Никак нет, тащ прапорщик
— Выдвигаемся. Остальные — пока на месте…
Втроем — они выдвинулись вперед. Мищенко — сидел, прислонившись к стене, когда услышал вскрик Борисова…
Твою мать…
Командовать было некому. И идти было некому: он знал — не пойдут. Не смогут. Так смотрит корова перед воротами бойни…
Недоброе, злое, сосущее чувство поднималось в душе — как в родном городе, когда вместе с такой же шоблой с улицы Слесарей он ходил бить морды пацанам с других улиц. Там тоже — кто мог быть командиром, авторитетом, атаманом — тот им и был.
— На месте! — по-блатному сказал он — ша!
Проверил автомат, взял его за ремень у цевья — так лучше всего тащить при переползании по-пластунски — ефрейтор пополз вперед. За углом — только приподнял голову и сразу понял, что произошло. Маленький хохол Демьянюк продвинулся дальше, и его подстрелили — то ли от машин, то ли с опушки леса. Борисов — не рискнул и сейчас боялся высунуться. Основной огонь шел со стороны леса — густой, плотный, какой то пулемет и садит так, что не продохнуть. И снайпер — как минимум один…
— Залег, С…а… — просипел Мищенко, подползя ближе. Бордюры — пока защищали его от огня с опушки, хотя со стороны машин его могли пристрелить запросто…
Борисов не ответил — он вообще, похоже, ничего не соображал.
И тут он увидел американцев. Настоящих, он до этого их не видел, тех, в кого он стрелял и тех, кто стрелял в них, они казались ему бесплотными тенями, духами. А теперь он увидел двоих — они кого-то тащили к краю дороги. Тащили от дымящегося, с отлетевшим капотом, искореженного пулями внедорожника почти на ничейной земле. Наверное, тоже своих раненых. Он мог бы сейчас выстрелить в них — у них руки были заняты. Но не стал этого делать. А вместо этого…
— Прикрой…
Мищенко пополз вперед, автомат только мешался. Демьянюк лежал у самого угла, он схватил его за штанину и потащил. Сердце колотилось, как у загнанного зверя, преследуемого сворой собак. Он впервые сейчас понял, что его могут прямо здесь и прямо сейчас убить. Когда он охотился за снайпером — изначально почти без шансов — он это не осознавал, ему казалось, что это игра, выполнение упражнения и не более. А сейчас…
Демьянюк был тяжелым. Черт, когда он был духом, его все звали «шибздик», потому что он был самым мелким в призыве! А теперь — он почти не двигался с места, и ефрейтор тащил его рывками. Ткань выскальзывала из рук, пальцы саднило.
Но вытащил…
— Тащи назад, ну! — прикрикнул он на Борисова
Тот не ответил — и Демьянюк вдруг понял, что Борисов тоже ранен…
С…а…
Борь Борич лежал намного дальше, он почти добежал до лежавшего в луже крови Лиса, младшего лейтенанта Лисовецкого. Ефрейтор тоже решил рискнуть — под прикрытием здания он метнулся вперед, шаг, два, три и упал. Ободрал лицо, руки, пуля ударила совсем рядом.
— Борь Борич!
Бах!
Ему показалось, сначала, что ему бросили в лицо песком… даже камнями… Лицо, вытянутая вперед рука — начали неметь, но он был в сознании и в ситуацию въезжал…
Пулемет был где-то рядом, он ошибся, думая, что тот бьет с опушки леса. Пулемет странный — трескучий, звук как у автомата — но поливает только так…
Не чувствуя ранений — только странное онемение — он перевалился на бок. Одной рукой как-то справился с автоматом, примостил его, дал очередь. Автомат сильно взбрыкнул, большая часть пуль ушла не пойми куда…
Тело старшего прапорщика вдруг странно дернулось — снайпер. Увидел угрозу и охотится за ним…
Рядом, где-то сзади вдруг загремели разом два автомата, а кто-то — схватил его за ногу и с силой потащил…
Поскольку у КГБ СССР сил явно было недостаточно: обеспечивали визит американской делегации, была информация о подготовке террористического акта — Альфа большей частью оставалась на обеспечении в Москве. Вымпел — те из Афганистана не вылезают, да и для их задействования внутри страны нужна санкция Политбюро, которую не дадут — справляйтесь, мол, своими силами. В составе ленинградского УКГБ частей специального назначения не было. Поэтому — к обеспечению мероприятия привлекли воинскую часть 5402 — специальную моторизованную часть милиции, ленинградский полк.
Специальные моторизованные части милиции — практически неизвестное силовое подразделение Советского союза. Оно комплектовалось военнослужащими срочной службы, вооружалось как внутренние войска — но в отличие от внутренних войск, привлекавшихся только к обеспечению крупных мероприятий — СМЧМ несли повседневную службу по охране общественного порядка. Им выдавалась милицейская форма и удостоверения сотрудников МВД, при несении службы они представлялись сотрудниками милиции, раскрывать свою принадлежность к СМЧМ им категорически запрещалось. В отличие от обычных сотрудников милиции, которым и ПМ то часто не выдавали (а ну как что случится!) — эти были вооружены автоматами (каждый боец!) и правила применения оружия у них были немного другими…
