Федор Вихрев - Третий удар. «Зверобои» из будущего
Два дня в Кубинке я занимался в основном писаниной — отчеты, справки, похоронки и наградные листы. К концу дня ручка уже выпадала из пальцев. Как же я оценил в этот момент гелевые или шариковые стержни! Надо будет срочно заняться внедрением. Даже не столько техническим, сколько объяснить и доказать пользу. Вызов в Кремль, как-то буднично объявили о присвоении Сталинской премии и Трудового Красного Знамени за ленинградские танки. В Наркомате обороны, куда также пришлось прибыть по личному приказу Тимошенко, вручили приказ о присвоении звания полковника и об ордене Александра Невского за Смоленск. Затем с представителем наркомата я еще раз проверил списки, подаваемые мною на награждение. Вопросов не возникло, и через три дня состоялось награждение оказавшихся со мной в Кубинке. Остальным награды направлены по месту службы или лечения. Четверым командирам ИСов, участвовавшим в заслоне против «Тигров» под Вязьмой, за этот бой присвоили ордена Красного Знамени, остальным членам экипажей — Красной Звезды. В том бою все экипажи были некомплектны, и танками командовали наводчики. Мне за тот бой дали только «За отвагу», чем сильно озадачили присутствовавших. Участники освобождения Смоленска также не были обделены. К концу праздника огласили приказ — из состава дивизии дополнительно необходимо было выделить инструкторский состав для формирования в течение месяца особого танкового полка морской пехоты на Балтике. Эту задачу поручили мне.
Змей
Потери в полку были небольшие, но чувствительные. Кроме двух приданных ЗСУ была подбита одна наша, сгорело три бензовоза из шести и поврежден один из двух эвакуаторов. Но его можно было починить часа через два. Также сгорел один из четырех броневиков разведроты. Оставив поврежденные и сгоревшие машины, полк двинулся дальше.
До Штаба фронта добрались без приключений. Полк пока оставляли в резерве, мы должны были встать в лесу, в двадцати километрах от штаба. Получив приказ, Долгих подошел ко мне:
— Сергей, это не приказ, просьба. Останься здесь, вместе с нашим зампотылом, помоги ему выбить горючку, бензовозы и продукты. У тебя вид представительный и мандат есть. Только пса с собой не бери, комфронта собак боится и не любит. Активно не любит. Понял?
Я согласился. Попросил Тэнгу остаться в самоходке, обещал, что скоро догоню.
Делать мне практически ничего не пришлось, четыре часа мотался за нашим интендантом, сверкал иконостасом и надувал щеки. Большего не требовалось.
Внезапно на улице ко мне подошел капитан, сопровождавший нас от станции.
— Товарищ подполковник, — торопливо сказал он, — вам приказ на выступление. Мне приказано доставить. Поедете со мной?
— Конечно, — ответил я.
Ехали на том же джипе. Дорога была хорошей, и я слегка задремал. Сильный удар в днище машины выбил из меня сознание.
Очнулся уже в лесу, на маленькой полянке, окруженной густыми кустами, связанный по рукам и ногам. Надо мной стояли двое немцев в камуфляже, третий, неподалеку, рассматривал какие-то документы.
«Песец подкрался незаметно», — подумал я. Тут немец добрался до бериевского мандата, и глаза его медленно полезли на лоб.
— Mein Gott, Franz, fingen wir nur eine unglaubliche Person! Er hat ein Papier von ihm selbst Berija!
— Willie Sie schwarmen? Von hier nehmen Sie ein so wichtiges Vogel? Ja, und ohne Schutz?
— Franz, du einfach nicht verstehen — in dieser Lotterie, haben wir den Jackpot! Und er Blick in die Zeitung…
— Hmm…. in der Tat kann das wahr sein. Auch wenn es aussieht wie ein Scherz. Hans, Willi und jetzt haben wir sehr schnell weg, um uns zu ziehen. Und zu Gott beten, dass die russische ochuhalis so spat wie moglich — sonst werde ich nicht fur unsere Haut zu geben, sogar eine kaputte Pf[24].
На несколько секунд немцы отвлеклись и потеряли бдительность. Это им дорого обошлось.
Тэнгу в прыжке выметнулся на поляну, и Франц покатился по траве, хрипя и брызгая кровью из разорванной шеи. Из-за кустов вылетела «лимонка» без запала — прямо в голову Вилли, и тот молча ткнулся лицом в бумаги. Ханс вскинул автомат, целясь в Тэнгу, но не успел. Очередь прошла мимо, а вот пес не промахнулся, вцепился Хансу в пах и со всей дури рванул. Немцу здорово поплохело. «Больше не боец», — подумал я.
Тем временем на поляну вышли Николай и Антон со своей любимой рогаткой.
Николай кивнул Антону на Вилли и подошел ко мне.
— На минуту тебя одного нельзя оставить, — сказал он, — вечно во что-нибудь вляпаешься.
Продолжить нравоучительную речь у него не получилось, Тэнгу, обиженный тем, что меня не развязывают, легонько куснул его за задницу. Николай подпрыгнул и с обалделым видом обернулся к собаке.
— Ты что? Я свой! И невкусный.
— Р-ры, — тихо сказал Тэнгу.
— Ага, понял! — ответил Николай и принялся резать веревки.
Бедного Вилли, насмерть ошарашенного такой переменой ролей, мы сдали ребятам из отряда охраны тыла. Они нас подвезли до места расположения полка, а мы им подкинули немца из разведгруппы, которую они уже пятый день искали. Ведь Николай с Антоном побежали вслед за Тэнгу, который рванулся меня спасать как бы не раньше, чем меня захватили немцы. Вилли вскрыть пакет с приказом не успел, и втык от Долгих я не получил.
Задача, поставленная в приказе, была простой. Внешне.
Усилить противотанковую оборону корпуса генерала Климова. Для чего совершить сорокакилометровый марш в расположение оного корпуса. Днем, без истребительного прикрытия. Хорошо, что подбитый «Вяз» починили, и он нас догнал.
Только связи со штабом корпуса не было. Причем с утра. Так что сначала выступили разведчики, потом, с получасовой задержкой, и весь полк.
До корпуса мы добрались к вечеру, точнее, к тому, что от него осталось.
Меньше трех тысяч человек, дюжина разнокалиберных орудий и столько же минометов.
Остатками корпуса командовал майор Скворцов, начхим одной из дивизий. Так что главную роль в предстоящих событиях он уступил Долгих, причем без особого сожаления. После осмотра местности я понял почему. Корпус оборонял перекресток дорог и село Видное. Местность для обороны была удобной.
Речная долина, довольно широкая, речка неглубокая с крайне извилистым руслом. Одна дорога идет вдоль реки, периодически ее пересекая. Я насчитал четыре моста только в предполагаемой полосе обороны полка. Другая дорога, та, по которой мы прибыли, пересекала долину и скрывалась за холмами, уходя в закатном направлении.
Западный склон был высок и крут, но, несмотря на это, проходим для пехоты. И спуститься, и подняться она там сможет. Вот только атаковать по этому склону я бы не рискнул. Кое-где и танки пройдут, без особого риска, но вся колесная техника только по дороге. По длинному-длинному косому съезду. «Наш» же склон долины был пологим, но по высоте почти не уступал противоположному. Дорога взбиралась по нему по прямой, образуя длинный, почти двухкилометровый «тягун». По этому склону танки могли подняться практически везде, но медленно, со скоростью пешехода.
«Остановим мы здесь немцев, — подумал я, — хватило бы снарядов».
И в этот момент Долгих произнес:
— Придется атаковать прямо сейчас. Чтобы успеть до темноты.
Я немножечко офигел и повернулся к нему.
— На… Зачем? — Мое удивление было очень велико.
Вместо комполка ответил Скворцов:
— Прямо перед вашим прибытием здесь побывал Член Военного Совета фронта корпусной комиссар Сидоров. Он и распорядился подготовить планы на атаку. До рассвета любой ценой вернуть потерянные позиции. Так что, Сергей, — Долгих впервые обратился ко мне по имени, — либо мы атакуем, либо ты достаешь свой мандат и принимаешь командование.
Ну и что мне оставалось делать?
Командир разведчиков доложил, что делегатов связи к соседям справа и слева он отправил сразу по прибытии сюда. Скоро должны вернуться. Я понадеялся, что раньше, чем появится Сидоров. Двое чудом уцелевших разведчиков из корпуса генерала Климова сообщили о наличии у немцев тяжелого танкового батальона, прошлой ночью они притащили мехвода с «Тигра». И то, что это были совсем не те «Тигры», которых я встретил под Ленинградом. Лобовая броня корпуса и башни оказалась не сто двадцать, а двести миллиметров. Пробить ее могли только орудия наших самоходок.
Неожиданно объявился майор-артиллерист, командир корпусного артполка. Полк, расстрелявший все снаряды еще до полудня, практически не понес потерь, ибо бездействовал. Колонну с боеприпасами для него разгромила немецкая авиация. Так же, как хотели растрепать нас. «Фокке-вульфы» выбили зенитки, остальное доделали пикировщики. Сейчас снаряды подвезли, и полк был снова готов к работе.
Вскоре вернулись и разведчики с новостями, хорошими и не очень. Сосед слева был в курсе случившихся с корпусом Климова неприятностей и фланг уже загнул. А вот соседа справа у нас уже не было, вместо него сосредотачивалась для удара по дороге, идущей вдоль реки, немецкая танковая дивизия. Иного пути у немцев не оказалось, наш правый фланг надежно прикрывали старица и болото.
