Владимир Поселягин - Командир Красной Армии
Въезжающую в расположение дивизиона на территорию стана танковую колонну я вышел встречать лично, наблюдая, как назначенные Саней регулировщики загоняют технику под деревья на места стоянки тяжёлых орудий.
- Воздух-х! - вдруг прозвучал вопль наблюдателя.
Откуда появилась эта пара 'мессеров' было не совсем понятно, но атаковали они с ходу, обстреливая нас из пушек и пулеметов. Я почувствовал, как меня отрывает от земли и бросает на броню стоявшего рядом БТ-7, через минуту на меня нахлынула такая БОЛЬ, что я потерял сознание.
11 июля. 16 часов 47 минут. Житомирская область. Народичинский район. Группа осназа НКВД капитана Омельченко.
Пара 'мессеров' пронеслась над головой двух тяжелых трофейных мотоциклов и атаковала что-то в семи километрах впереди по маршруту движения группы осназа. Почти сразу на территории небольшого леса что-то вспыхнуло, показывая на удачный налет немцев. Как сообщили деревенские из последней деревушки, там располагался полевой стан, который недавно заняли какие-то части с молодым командиром.
Первый удачный налет не помог немцам в дальнейшем когда они развернувшись, снова атаковали. Их встретил такой плотный встречный огнь, что один истребитель взорвался в воздухе, другой получив несколько попаданий разваливаясь в воздухе, упал в километре от леса.
- Получили по сопатке, - удовлетворенно усмехнулся Омельченко. Слишком часто он видел, как немецкие истребители безнаказанно атаковали и сбивали наши самолеты. Поэтому сам капитан и бойцы его группы искренне радовались успехам подразделения Фролова, а то, что там именного его часть они были уверенны на сто процентов.
- Наблюдатели сидят, - сидевший за рулем зам командира группы, кивнул в сторону невысокого холма в километре от дороги, по которой двигались озназовцы. - Оптика бликовала.
Группа не доехала до леса буквально километр, остановившись на самом настоящем посту с перегораживающим дорогу шлагбаумом, покрашенным в белый и черный цвет. На посту было четверо бойцов с сержантом, командиром поста. Было видно, что бойцы хоть и исполняют свои обязанности как надо, чем-то сильно расстроены.
- Сержант Васин. Командир поста. Ваши документы, - отрывисто представившись, сержант требовательно протянул руку за документами.
Группа была в советском двухцветном камуфляже, сняв трофейную форму. Поэтому бойцы хоть и поглядывали на них спокойно, держа на прицеле крупнокалиберного авиационного пулемёта, все равно подстраховывали своего командира.
- Командир спецгруппы, капитан Омельченко, - капитан предъявил для опознания специальный знак на небольшой белой тряпице.
- Я сообщу о вас начальнику штаба. Проезжайте.
- Что случилось сержант?
- Командира ранило, - всхлипнул сержант, вернув тряпицу с опознавательным кодом.
- Фролова? Тяжело?! - капитан даже привстал в люльке от такой новости.
- Не жилец. Дежурный телефонист только что сообщил, - сержант кивнул на телефонный аппарат, что стоял у мешков с песком.
- Гони! - рявкнул капитан водителю. Через минуту мотоциклы ворвались на поляну забитую техникой и людьми. Оставив мотоциклы у ближайшего грузовика, осназовцы пробравшись сквозь толпу, остановились у окруживших лежавшее на брезенте тело Фролова, командиров. У раненого суетилось несколько медиков.
- Вы кто? - повернулся к ним один из командиров, в звании старшего лейтенанта. Рядом обернулся молодой политрук по щекам которого текли слезы. Да и старший лейтенант кусал губы, с трудом сдерживаясь.
- Группа осназа НКВД, у нас приказ встретиться со старшим лейтенантом Фроловым и передать ему личное послание товарища Сталина, - коротко ответил Омельченко
Его ответ не смотря на то что многие находились в ступоре вызвало эффект разорвавшейся бомбы.
В это же время один из медиков со шпалами военврача обернулся и негромко, но так что все услышали, сказал:
- Он хочет с вами поговорить.
Очнулся я от шума голосов, рядом кто-то разговаривал. Голос Сани я сразу узнал, вот второй был мне не знаком. Говорили обо мне.
Открыв глаза, я наткнулся на взгляд нашего Крапивина. В его взгляде было столько сочувствия, что я понял. Осталось мне не долго.
- Сколько? - тихо прошептал я.
- Я вам вколол морфин, боли вы не должны чувствовать...
Рядом кто-то всхлипнул, скосив глаза, я увидел Михайлову и одну из девчат медсестёр.
- Сколько? - так же тихо повторил я.
- Полчаса не больше.
- Позови ко мне того командира что приехал. Который с Майоровым разговаривает.
Чувствовал я себя хреново, мысли плавали. Видимо от сильной кровопотери. Ног я не чувствовал, да и низа живота тоже.
Крапивин развернулся и окликнул командира, который, несмотря на шум в ушах, я хорошо слышал, сообщил о том, что прибыл от Сталина.
Командиры отошли, дав капитану Омельченко пройти к лежавшему на брезенте раненому. Даже на первый взгляд было видно как все плохо. Фактически парня, еще совсем мальчишку разорвало пополам. В остатках живота были видны никелированные зажимы, которые зажимали артерии и вены, останавливая кровь. Виднелись белые изломанные кости в жутких ранах. Врач даже не пытался перевязывать, понимал что бесполезно.
- Оставьте нас, - тихо попросил лежавший на брезенте командир. Было видно, как окружавшие его люди уважают раненого. Мгновенно, как будто по приказу люди сделали несколько шагов назад, только военврач продолжал суетиться у тела раненого.
- Кто вы? - последовал тихий вопрос.
- Капитан Омельченко, прибыл сюда по приказу наркома товарища Берии, чтобы передать личное письмо от товарища Сталина.
- Прочтите, - тихо попросил раненый и судорожно закашлялся кровью. Военврач помог Фролову перевернуться на бок и откашляться, после чего вернул его в прежнее положение.
Капитан не теряя время, быстро вскрыл запечатанный конверт и прочел сообщение.
- Вот как, а я готовился к побегу. Даже документы и форму.. кха... кха... подобрал... Дай!
Капитан вложил в слабую руку лист бумаги. Пачкая белый лист окровавленными пальцами, раненый сжал их, крепко держа послание.
Тело раненого все чаще и чаще скручивала судорога кашля. Было видно, как быстро он терял силы.
- Планшет... открой.
Капитан наклонился и открыл лежавший рядом с раненым планшет, предварительно убрав с него кобуру.
- Тетрадка... там моя биография. Запечатай ее, не открывая. Отдашь лично Сталину... Лично... Он все поймет... кха.
Тело раненого снова скрутила сильная судорога кашля.
- Что имеем не храним, а потерявши горько плачем, - слабо усмехнулся раненый. - Капитан, личная просьба Сталину... Кха-кха...
- Слушаю, - ближе склонился капитан.
- В дивизионе есть моряк... Мишин, позаботьтесь о нем и о его семье... родственники... жаль поздно понял, - раненый слабел, это было видно по длительным паузам, что он делал.
- Старший после меня остаётся майор Филатов. На дивизионе Майоров... - видимо в эти слова раненый вложил все силы, потому что откинулся назад и потерял сознание.
Приложив пальцы к шее, пачкая ее кровью, Крапивин тихо сказал:
- Все, сердце остановилось.
14 июля. 15 часов 23 минуты. Москва. Кремль. Кабинет Сталина.
Сталин стоял у окна и дымил трубкой, выпуская дым в открытую форточку. На столе за его спиной лежала открытая простая ученическая тетрадь, рядом вскрытый плотный пакет со штампами 'совершенно секретно' и рапорт от капитана Омельченко. Сталину было грустно, и немного обидно. Случайности на войне обычное дело, но чтобы так, когда уже практически все было решено, все насмарку... Это было очень обидно.
Заметив, что трубка погасла, Сталин очнулся и, подойдя пепельнице, выбил ее. Взяв из шкафа любимые папиросы, Сталин стал набивать трубку, не сводя взгляда с тетради.
- Победа девятого мая сорок пятого? Союзники? Перестройка говоришь? Кукурузник? Развал Союза? - как заведённый говорил хозяин кабинета. - Я вам устрою... ПЕРЕСТРОЙКУ!
***
Эпизод Первый.
Последним, прежде чем глаза закрылись я запомнил отчаянный взгляд осназовца, что склонился надомной.
Если кто думает, что после смерти не бывает светлых коридоров-туннелей в небо, то он ошибается. Честно говоря, я сам в них не особо верил. Все-таки при первой гибели ничего похожего не было, но факт остаётся фактом. Моя душа вознеслась к этому туннелю. Все вокруг стало темным и не цветным. Я видел, как забегали бойцы, как у моего тела столпились командиры и неизвестный осназовец им что-то говорил, убирая мою тетрадку в свой планшет. Филатов в своем синем, а сейчас темно-сером комбинезоне и Саня кивали. Видимо осзназовец передал им мои слова. Звука не было, а потом меня втянуло в тоннель.
