Староград - Артем Рудик
Видимо, придётся терпеливо принять свою смерть. Это действительно лучше, чем медленно испускать дух, истекая кровью от нескольких десятков пулевых ранений. Один труп, другой, всё падают и падают в бездну, глухо шлёпаясь о каменный пол где-то внизу. Смотря за этой неизбежной кончиной и буквально шаг за шагом осознанно продвигаясь к ней, я вдруг ловлю одну безумную идею, столь странную и рискованную, что, скорее всего, она выйдет мне боком. Забегая вперёд, скажу, что это была самая разумная из всех моих безумных идей.
Я подумал тогда, что когда до меня дойдёт очередь, я вполне могу попытаться вместо того, чтобы вставать на колени и покорно складывать голову, добровольно сигануть в бездну. Рассчитывал я на то, что приземлюсь на трупы, лежащие горкой на дне, которые вполне смогли бы смягчить моё падение, а уже там я бы стал быстро искать доступный и, желательно, далёкий от этого ужаса выход наружу. Безумие, которое могло закончиться в первые же секунды падения из-за неудачного столкновения со стенками вертикального спуска или случайно торчащего из них камня, всё же было избранно мной как основная стратегия, ибо обещала хоть какие-то шансы на успех.
Вскоре я действительно оказался на краю этой бездонной ямы. Стоило тяжёлой руке в доспехе потянуться к моему плечу, чтобы поставить меня на колени, как я в тот же момент легко шагнул за край. Дальше меня уже несла гравитация, всего несколько мгновений свободного полёта, но мне они казались часами, нет, веками свободы, последнего глотка этого пьянящего чувства воли, чистоты и одновременно с ними огромного груза бренной плоти, тянущей вниз. Думаю, именно это испытывают люди перед смертью, потому что и я в тот момент должен был окончить свою столь скоротечно оборванную жизнь.
Но я не коснулся жёсткого камня, что переломал бы мне все кости, не приземлился на окровавленную гору тел. Я оказался насажен спиной на огромный шип кроваво-красного кристалла, который пробил моё тело насквозь и на котором я повис, словно кусок ветчины на зубочистке. Нет, я не чувствовал боли, то ли из-за того, что мне пробило спинной мозг и моя нервная система отключилась, то ли из-за того, что боль была столь невообразима, что мой организм просто отказался её воспринимать. В любом случае, я слышал хруст своих позвонков и видел, как из моего чрева вырывается окровавленный пик полупрозрачного минерала. Чётко осознавая тот факт, что сейчас умру, я уже мысленно попрощался с миром вокруг.
Но шло мгновение, затем минута, потом другая и ничего. Жизнь настойчиво отказывалась покидать моё тело, даже напротив, я ощутил какой-то невероятный прилив сил и желания бороться за своё существование. Словно бы животный порыв, оно захлестнуло всё моё существо, с головы и до самых пят. Я потянулся к самому концу камня и, схватившись за него двумя руками, начал постепенно, сантиметр за сантиметром, снимать себя с пика.
По мере моего мерного продвижения, дыра странным образом затягивалась соразмерно текущей толщины шипа, не давая мне съехать вниз. И так я вскоре был освобождён и приземлился на две ноги без каких бы то ни было следов былого ранения. Тело каким-то чудом само восстановило прежнюю форму, и я остался стоять в полном одиночестве, среди огромного пещерного зала, полного трупов.
Через дыру в своде, которая была единственным источником света, было видно глубокое голубое небо и размеренно плывущие по нему облака. Никакой суматохи и даже удивлённых поглядываний сюда, вниз. Ничего удивительного, ибо нас разделяло пятьдесят метров, и помыслить о том, что кто-то мог бы выжить после такого падения на жёсткие горные породы, было бы подлинным безумием. Это было мне на руку. Я не думал о том, как именно мне удалось это пережить, ибо животный инстинкт самосохранения не желал меня отпускать, затмевая разум и гоня меня внутрь сложной системы тоннелей.
Конечно, у меня не было ни еды, ни воды, ни какого-либо источника света, и поход в тёмные пещеры, из которых вообще могло не быть выхода, был крайне необдуманным шагом. Возможно, более безопасно было бы дождаться, пока наверху закончат казнь, и попытаться забраться по одной из крайне крутых стенок пещеры к самому отверстию, там я как минимум умер бы быстро и сразу...
Конечно же, я заплутал в кромешной тьме на долгие дни и даже недели. Не знаю, сколько конкретно времени я провёл, блуждая по этим коридорам, но я уже успел все их заучить и даже немного адаптировался к постоянному мраку. Ибо за всё то время, что пробыл там, я обошёл все уровни этих пещер и не нашёл никакого выхода наружу. Они были колоссальны и абсолютно замкнуты. И если бы не моя новообретенная способность, я бы мог отправиться на тот свет миллионом способов. Не счесть раз, что я проваливался в дыры в полу. Точно так же не счесть, сколько камней падало мне на голову. Однажды меня даже завалило внезапно обвалившейся породой.
Но моё тело раз за разом восстанавливалось и без чувства усталости было готово двигаться дальше. Рассудок же наоборот, утекал час за часом, уступая место надвигающемуся безумию. Особенно в моменты, когда я окончательно терял надежду. Я мог просто сорваться и начать выпускать гнев, разбивая кулаки в кровь о ближайшую стену. Кто бы мог подумать, что именно такой истерический приступ подарит мне билет наружу.
В один из моментов ярости я внезапно наткнулся на необычно мягкую стену. Она буквально поглощала все мои удары, податливо прогибаясь всё больше и больше. Я внезапно понял, что обнаружил глину, пласт которой растянулся метра на три во все стороны. Это был словно джекпот, ведь за этой мягкой прохладной массой могла скрываться желанная свобода. Я не думал о том, что за ней может быть просто твёрдая порода или иная пещера без конца и края. Я просто копал.
Словно заключённый, который остервенело ковырял тюремную стену ложкой, я вгрызался в стену пещеры, голыми руками расшвыривая грунт во все стороны. Не знаю, сколько времени я трудился, но, вырыв тоннель метров в пять длиной, я внезапно был вознаграждён ударившим в глаза светом солнца. Я словно бы вырыл путь прочь из ада. Там, за пяти метрами глины,
