Красные камзолы - Иван Юрьевич Ланков
Человек в черном отскочил еще на шаг назад и попробовал закрыться от шпаги ножом. Чувствую, клинок что-то чиркнул самым кончиком. Кажется, я его зацепил. Переставляю ноги и еще прыжок с выпадом. Надо теснить, пока он пятится!
Ночь, темнота, правая нога скользнула по сырой траве, и я падаю лицом вперед. Встречаю землю левой рукой, ловлю ботинками опору. Слышу сзади чирканье кремня. Осечка. Щелчок курка, оттянутого на боевой взвод. Краем глаза замечаю, как три пары рук моих бойцов выхватывают мушкеты из ближней к костру пирамиды.
Противник тянет спусковой крючок пистолета. Одновременно раздается еще одно чирканье кремня, и ночь озаряет вспышка. Это у Степана полыхнул порох на полке, но выстрела нет. Вот же непруха! Мушкет в среднем дает одну осечку на десять выстрелов. И судьбе было угодно, чтобы этот десятый выстрел случился именно сейчас. Бах! А это выстрел из пистолета. Не здешнего, кремневого, а вполне себе моего времени. Хорошо, что в этот миг я был лицом вниз, пламя из ствола меня не ослепило. Бах! Одновременно со вторым выстрелом я отталкиваюсь от земли левой рукой, толкаюсь левой ногой и ухожу в еще один длинный выпад. Достал гада! На этот раз куда-то в район плеча.
Только вот я провалился в выпаде, и человек в черном этим воспользовался. Увел корпус и толкнул меня правой ногой в бок. Шпага вырывалась из рук, я отлетаю в сторону и падаю на спину. Перекатываюсь, вскакиваю. Вижу, как соперник развернулся и бросился наутек. Тусклые угли костра освещают силуэт упавшего солдата. Моего солдата. Еще одного. Собака! Не уйдешь! Рычу что-то нечленораздельное и бросаюсь в погоню.
Быстро бежит, зараза. Но и я не лыком шит. В шестнадцать лет спокойно мог пробежать десять-двенадцать километров за игру, а это вам не размеренный бег атлетов по прямой. Это постоянные рывки из стороны в сторону, ускорения, развороты… Нет, мужик, твои петляния меж деревьев тебе не помогут. Я как-то раз играл персонального опекуна по плэймейкеру «Звезды». Так вот тот парень такие кружева плел, что тебе и не снилось! Но я сожрал его с потрохами. И тебя сожру. Тем более я все-таки зацепил тебя шпагой. Не мог не зацепить, клинок плотно входил. Не в железо и не в ткань, я чувствовал. Сейчас, пара минут, шок пройдет — и ты мой.
Света хватает. Луна и звезды хорошо очерчивают силуэты деревьев, потому бежим мы быстро, загодя различая препятствия. Только мой соперник частенько спотыкается и громко топает ногами. Не такой уж он и опытный бегун. Мне тоже неудобно, но у меня в биографии были учебно-тренировочные сборы в лагере в Шапках. Где так разрекламированный администрацией натуральный газон футбольного поля был весь изрыт кротовыми норами, ямками, кочками и промоинами. Я на том поле смог ноги не переломать, так что и сейчас смогу. Врешь, не уйдешь!
А вот с маршрутом мужик не угадал. Тропинка сделала резкий поворот, и перед ним блеснуло в лунном свете небольшое лесное озеро. Он на какой-то миг сбавил скорость, его силуэт четко выделялся на фоне звездного неба, которое больше не закрывали деревья.
Я сделал рывок и прыгнул. Коленом в район поясницы, локтем в затылок. Каким-то звериным чутьем противник успел среагировать и дернулся в сторону. Локтем я не попал, но смог в прыжке зацепиться за него рукой. Ну и нога шмякнула куда-то там по корпусу. Масса у мужика оказалась больше, чем у меня, я прокрутился на его куртке как на карусели и улетел в кусты, а он, потеряв равновесие, кубарем покатился с тропинки вниз, к озеру. Чавкнула грязь, что-то плюхнуло, и ночь разрезал его дикий вопль. Что, мужик, неприятно приложиться раненым плечом… обо что ты там приложился? Ну иди сюда, пожалею!
— Иди сюда, э! Сюда, я сказал!
Глупая фраза, конечно. Потому что это я к нему иду, сжимая кулаки. А он не идет, он лежит, примяв своим телом камыши. Но особо не задумываюсь над тем, что говорю. Главное — интонация. Ненависть. Много ненависти. Убью гада. Лицо хорошо освещено луной. Так вот ты какой, северный олень!
У него не было никакого прибора ночного видения, как мне показалось сначала. Просто он хорошо умел двигаться в ночи. Опытный дядька, не отнять. Мне-то проще, я ориентировался по его силуэту. Где он пройдет — там и я пройду. А ему приходилось выбирать маршрут. И при этом догонять мне его пришлось… думаю, пробежали мы почти километр. По ощущениям — погоня заняла минут пять. А может, и побольше.
Только вот правая рука у него не работает. И левая, которой он держится за плечо, — тоже изрядно поцарапана. Вон, что-то капает с распоротого рукава. Ножа уже нет, пистолет где-то уронил. Каюк тебе, болезный. Зря ты на Сашку полез.
— Vem fan är du? — яростно шипит незнакомец.
Перевожу дыхание и отвечаю:
— Че ты там лопочешь, скотина? Parles-tu, bâtard, français?
Незнакомец поморщился и тоже перешел на французский.
— Ты кто такой, черт побери?
— Твой большой облом, ублюдок. Чего сегодня без бронежилета, а? В прошлый раз ты был упакован лучше!
Глаза чужака расширились в изумлении.
— Откуда ты знаешь такие слова, дикарь?
Я зло рассмеялся:
— Что, думал, ты тут самый крутой, Рэмбо? Пистолет, бронежилет, обувь — и не найдется на тебя управы? А вот, выкуси! — и показываю ему кукиш. Ишь ты, дикаря нашел, европеец хренов!
Лицо незнакомца изобразило понимание.
— Ах, вот оно что. Значит, правду говорил Юнас. Ваше КГБ тоже пытается менять историю.
— Чего? Что ты несешь, чучело? Какой такой Юнас?
Чужак попытался изобразить ухмылку, но захрипел от боли. Слишком картинно, на мой взгляд. Скрючился, начал подтягивать к себе ноги. Ага, щаз! У тебя, парень, просто плечо проколото. Чего ты тут из себя умирающего лебедя изображаешь? Совсем лоха нашел? И я смачно, с оттяжкой, отфутболиваю ему с ноги в лицо. Не шали, дружок.
— Что за Юнас? Говори! — и немножечко рычу.
Незнакомец даже не пытается вытирать кровь, стекающую по разбитому носу.
— Ну, Юнас. Инвалид-колясочник. Бывший военный. Говорит, воевал где-то в Конго, там и ноги потерял. Он первое время смотрел за тем, как я пробежку делаю в парке. А потом как-то раз, когда я работал на уличных тренажерах… Знаешь, что это такое, недоумок?
Я угрожающе занес ногу. Чужак в примирительном
