Т-34: Т-34. Крепость на колесах. Время выбрало нас - Михаил Александрович Михеев
В засаду немцы влетели лихо, хотя, когда Сергей узнал от ушедшего в дозор и примчавшегося так, что пятки дымились, Селиверстова, какая армада на них прет, он больше всего возжелал оказаться где-нибудь подальше. К примеру, у теплого моря под ярким солнцем и с грелкой в полный рост. Увы, бросить все и сваливать не позволяли остатки здравого смысла и, как ни странно, чувство долга. Оставалось встретить немцев и желательно победить, хотя в последнее ему в тот момент уже не слишком верилось.
Восемнадцать танков – это при любых раскладах очень серьезно. Пускай даже половина – это легкие Pz-I и Pz-II, которые БТ с грамотным экипажем легко разбирает на запчасти с безопасной для себя дистанции. Все равно, полторы дюжины боевых машин, да еще при поддержке пехоты (а вот она, голубушка, набилась аж в шесть грузовиков и два бронетранспортера), это очень и очень много. Вот только есть здесь один нюанс.
Раззудись, плечо, размахнись, рука – это относится не только к русскому былинному богатырю. В равной степени это важно и для танков, которым тоже надо разворачиваться. И места для этого требуется куда больше, чем узкая лесная дорога, на которой два грузовика разъезжаются с трудом. Стихия танков – открытые пространства, здесь же, волею случая, им пришлось воевать в лесу, и большая часть их мощи была просто нереализуема. При грамотном противнике, разумеется.
Откровенно говоря, повезло, что дозорным было, где срезать угол, да не один, и они успели не только пересчитать врага, но и добраться до места засады раньше, чем немцы появились на дистанции прямой видимости. Именно поэтому Сергею хватило времени чуть поменять диспозицию своей пехоты и хладнокровия дождаться, когда практически вся колонна окажется на прямом участке перед ним. Почти – это потому, что до скрытой в молодом, но густом березняке «тридцатьчетверки» оставалось всего-то с полсотни метров, а хвост колонны еще не появился из-за поворота. Был великий соблазн начать бой раньше, но танкисты, стиснув зубы, терпели и молились, чтобы расчеты орудий не вздумали начать первыми.
Вот первый танк, вполне современная для этого времени «тройка», начал поворачивать… Ему Хинштейн практически в упор и влепил в борт снаряд, после чего хладнокровно принялся доворачивать орудие на идущий следом Pz-II. Там не сразу сообразили, от чего вдруг остановилась головная машина, а та вспыхнула примерно в тот же миг, когда аккурат в центр лобового листа «двойки» угодила пятидесятисемимиллиметровая дура. Взорвался снаряд, уже пройдя танк практически насквозь, да так, что двигатель немца вылетел далеко за корму, но это экипаж Т-34 уже не интересовало – целей было слишком много, и их надо было жечь, пока фрицы не опомнились. Выстрел – промах, видно было, как снаряд огненной искрой прошел мимо цели и угодил в грузовик где-то в центре колонны. Еще выстрел – и еще одна «двойка» разлетается, как стакан, по которому дали кувалдой. Следующий немец пытается развернуться, получает снаряд в борт – и замирает, качественно закупорив дорогу, но при этом и наглухо перекрывая сектор обстрела.
– Серега, вперед!
Кто это крикнул, Хромов не понял, внутренняя связь на «тридцатьчетверке» была поганая, и если смысл приказа сквозь треск помех распознать было еще можно, то голос – никак. Впрочем, не все ли равно – маневр был продуман и даже отрепетирован еще ночью, и танк попер вдоль дороги уже натоптанной колеей, заходя противнику во фланг. Кто-то из немцев попытался съехать с дороги, но тут же завяз – там, где широкие гусеницы и большой клиренс позволяли Т-34 чувствовать себя достаточно уверенно, «тройка» попросту не могла сдвинуться с места. Единственное, чего добились немцы, это обнаружили, кто их убивает. Только вот ответить… Ну, они честно старались, но когда твой танк зарылся носом в землю под углом навскидку градусов тридцать, произвести выстрел хотя бы «куда-то в сторону цели» достаточно проблематично.
Не обращая внимания на упершуюся в попытке развернуть башню стволом орудия в землю «тройку», Сергей вывел-таки свой танк на оперативный простор и тут же увидел нечто, больше всего напоминающее локальный апокалипсис. Свою задачу экипаж «тридцатьчетверки», откровенно говоря, уже выполнил, закупорив дорогу, как бутылку пробкой, и теперь пришла очередь стоящих в засаде артиллеристов. Выстрел танкового орудия послужил сигналом, и они начали свою партию. А так как особого мастерства от наводчиков на такой дистанции не требовалось, то и сработать получилось если не на отлично, то уж не менее чем на твердую четверку.
Отличительная черта малокалиберной зенитки – скорострельность. Именно поэтому они страшны не только самолетам. Не зря же пройдет всего четверть века, и по наземным целям такие орудия будут работать даже чаще, чем по воздушным. Сейчас по скопившейся на дороге технике прошлась коса из стали и взрывчатки. Семь горящих танков, вскрытый будто консервная банка бронетранспортер (второй удачно нырнул за корпус горящей «тройки», откуда не мог ответить, но и его пока не доставали), все грузовики… Пехота, такое впечатление, даже выбраться не успела. Еще четыре танка пытались нащупать артиллеристов из своих орудий, но получалось как-то не очень – и из-за дыма, и из-за подбитых, капитально перекрывающих секторы обстрела танков. Последние два танка остались за поворотом, в мертвой зоне и для артиллеристов, и для «тридцатьчетверки», но на помощь горящей колонне не спешили. Зато горело там что-то знатно, и Сергей успел еще подумать, что спешно выдвинутые туда бойцы сработали, как надо. А потом над головой вновь ухнуло орудие, и очередной немецкий танк смачно рванул – видимо, сдетонировал боезапас.
Надо сказать, немцы еще пытались сопротивляться, а стреляли они неплохо. В башню Т-34 почти сразу угодил снаряд, наполнив пространство внутри оглушительным звоном. Ощущение было, словно в колоколе сидишь. Однако броня выдержала, Хинштейн визгливо матюгнулся и спалил осмелившегося достать их наглеца, снова затрещали зенитки… и все кончилось.
Разгром был полный. Бронетранспортер, экипаж которого предпочел не рыпаться, когда на него в упор глянуло танковое орудие, да десяток «зольдатенов», скинувших каски и отчаянно, словно боясь, что их не разглядят, тянущих руки к небу. Ах, да, еще свирепо ворочающий башней с забитым песком орудием застрявший танк. И, в принципе, все. Среди этой жизнеутверждающей картины гордо прохаживались советские бойцы. Поводов для гордости, кстати, хватало: не потеряв ни одного человека, двое легкораненых не в счет, они уничтожили мощную механизированную группу. Немцы такими,
