Адъютант палача - Александр Яманов
-Только забота о моём здоровье вряд ли может стать причиной приезда столь высокопоставленных лиц. Не обижайтесь господа, но давайте ближе к делу. Я действительно устал, — сажусь в кресло и тяну руку с бокалом красного.
-Узнаю нашего наглого юношу! — засмеялся Красников, затем встал и начал ходить по небольшому кабинету.
-В свете сложившихся обстоятельств, Его Превосходительство отправляет вас в годовой отпуск. За вами сохраняются все выплаты и рост чинов. Но вам придётся покинуть ряды лейб-гвардии с переходом в звание титулярного советника. Поверьте, Иосиф, так будет лучше для всех. Скажем так, некоторые ваши действия дошли лично до императора. А с его решением не спорят. Главное — нам удалось отстоять ваше право находиться на государственной службе. Несмотря на то, что этот святоша Барятинский явился напрямую к императору и наговорил про вас кучу глупостей. Будто ещё два года назад уважающие семейства не боялись посылать отпрысков в этот притон!
-А я со всем этим не согласен! — вдруг резко произнёс Лосев, — Не буду описывать все перипетии, но я подал рапорт о вашем переводе в ОКЖ. Понятно, что между армейскими и жандармскими офицерами есть определённые противоречия. Только все ваши действия были направлены исключительно на пользу России. Более того, вы придумали достаточно интересные способы, как бороться и противостоять вооружённым инсургентам. Количество которых, в России, растёт как на дрожжах. К сожалению, моё руководство этого не понимает.
-Александр Николаевич излишне категоричен, — вмешался в разговор Красников, который перестал мозолить глаза и занял кресло, — Но поверьте, что сейчас это лучший выход. Кому надо — заметили ваше рвение, Иосиф. Только некоторых высокопоставленных господ смущают используемые вами методы. Всё-таки, политика отличается от боевых действий. Умеющих воевать в стране хватает, но нужно действовать тоньше.
-Мятеж закончился, боевые действия более не ведутся, за короткий срок я наладил работу в большинстве уездов двух губерний. Это не просто хвастовство. Государственный человек просто обязан думать о будущем. Поэтому мы действительно старались убрать обстановку безвластия и неуверенности. Признаюсь, что периодически отряд действовал жёстко, но старался соблюдать закон. Ни один смертный приговор не состоялся без согласования с уполномоченным лицом. Все остальные мятежники отправлялись на суд. Вы знаете, что, кроме крупных городов, в Крае не было никакой власти. Мы фактически с нуля начали восстанавливать работу полиции. Теперь народ понимает, что безвластия, которое во многом шло от помещиков и русских чиновников, более нет. Вернее, у нас есть возможность внушить это всем жителям губерний — от мужиков до князей.
-Безусловно, всё это делаем вам честь. Я уж точно могу сравнивать ситуацию в шести губерниях Края. И надо заметить, что ваши успехи значительнее даже, чем Вильне. А это говорит о многом. Только вы нарушили указ Его Величества.
Вот такого я точно не ожидал.
-Так в чём я нарушил закон?
-Во временном положении о полиции, в том числе с дополнением генерал-губернатора Муравьёва, сказано, что занимать полицейскую и иную связанную с государственной службой должность, может занимать только православный.
Это понятно, только на то положение временное и не носит форму закона. Но ведь надо войти в мою ситуацию. Тем более, что я каждую неделю писал отчёты, где объяснял свою мотивацию. Приказы я привык выполнять, а не обсуждать. А как их выполнить при полном отсутствии кадров? Вот и пришлось выкручиваться.
-Большая часть людей, на кого вы возложили мелкие, и не очень, государственные обязанности — не православные. Поляки, униаты, лютеране — при совершенно небольшом количестве великороссов — стали вашей опорой. Но особо некоторых высших чиновников возмутило, что вы доверили важные должности старообрядцам, мусульманам и даже одному жиду.
-Татары живут в Новогрудке уже лет четыреста, лютеране — не меньше. Старообрядцы — одни из самых надёжных и ответственных людей, если их не обманывать. Что касается так возмутившего почтенную публику события, то всё было совершенно иначе. Ну не было под рукой других кадров. Нашёл, правда, недавнего выкреста. Так как на несколько местечек и деревень, кроме него, ни одного грамотного православного. Не на иудеев же рассчитывать, — после этих слов Лосев заржал самым неприличным образом.
-Боюсь, что в этом случае, за вами прислали бы доктора, дабы проверить ваше душевное здоровье. Выкрест — ещё куда ни шло, просто кто-то решил иначе указать это в докладе. Только это не предмет для шуток, — Красников строго посмотрел на жандарма, — Не хотел я рассказывать всей подоплёки, но придётся.
Подполковник опять уселся в кресло, и собственноручно налили себе немалую дозу вина.
-Иосиф, уж вы-то точно знаете, что сейчас происходит в столице. И дело не только в делах какой-нибудь гродненской губернии, на которую всем плевать. Скажем так, либеральное крыло не простило Михаилу Николаевичу и его сторонникам, что они влезли в иностранные дела. Ещё в обществе вновь поднялся вопрос об отмене крепостного права, и чуть ли не его вреда для крестьян. Люди прекрасно понимают, как складывается ситуация в России. Характерен пример Польши, где мы победили, но, фактически, откупаемся землёй, делая огромные преференции местным мужикам. При этом, погасив ситуацию в одной стороне империи, мы усложняем её в остальных, — Павел Павлович сделал очередной немаленький глоток и забавно сморщился, — Всё понимают, но никто не хочет поступиться своими принципами. А ведь это в массе своей действительно неглупые люди, которые верой и правдой служат престолу. Надо учитывать ещё один скользкий момент. Генерал-губернатор сейчас на невиданной высоте. Вы просто обязаны понимать, что о нас знают заинтересованные люди. Обо мне, Мосолове, подполковнике и, конечно, одном странном поляке. И рассказывают про ваши проделки, весьма их приукрашивая. В нужном им ключе, конечно.
-Давай уже ближе к делу, Павел, — перебил подполковника жандарм, — Когда наша сторона практически взяла верх, кто-то подсуетился. На стол императору легли документы о том, что доверенное лицо Муравьёва занимается ужасным самоуправством. После получения новой информации о пытках дворян, решение было принято. Император негодует, но пока ситуация не критична. Его Превосходительство переводится в Петербург, но неизвестно на какую должность. Вместо него назначается Кауфман, в чьё расположение я поступаю. Александр Михайлович переводится главой жандармского управления Гродно. Вы же, отправляетесь на год в поместье, но без запрета посещения любой губернии и заграницы, кроме Санкт-Петербурга.
-Только не переживайте, что всё произошло из-за вас, — произнёс неплохо принявший вина Красников, — Беспрецедентное давление на Михаила Николаевича началось с самого вступления им в должность.
