Виктор Побережных - «Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го

И тут Меркулов меня не просто удивил — поразил! Он завернул такую матерную конструкцию, что я сразу вспомнил Украину и сорок первый. Излив душу, Меркулов передернул плечами:

— Таких гостей — за ноги, да об угол! Но обо всем этом — попозже! Сейчас посмотрите остальное.

Остальное было мне совершенно незнакомыми фиговинами. Покрутив их в руках, я опознал только сильно поврежденный МР3-плеер. Только вот марку не смог опознать, о чем и сказал. Выслушав еще кучу вопросов и ответив едва ли на половину, я с Мартыновым, Меркуловым и Судоплатовым пошел назад.

В кабинете Меркулова, дождавшись традиционного чая, разговор продолжился:

— Плохие вещи происходят, Андрей Алексеевич. За последние десять дней совершено три нападения на музеи и церкви. И если бы не последний случай, все посчитали бы обычным бандитизмом. Но, как выяснилось, дело намного серьезнее. По распоряжению товарища Берия создана спецгруппа по расследованию этих дел и попытке предотвращения подобных преступлений. Хотя как это сделать? Ума не приложу… — Меркулов вздохнул и продолжил уже официальным, жестким тоном: — Спецгруппу возглавляю я. Моими заместителями являются полковник Судоплатов и старший майор Мартынов. Вы, Стасов, привлекаетесь в качестве консультанта. Напомню, товарищи, что от основной работы вас никто не освобождал. Павел Анатольевич, ознакомьте Стасова с готовыми материалами дела. К вечеру жду от вас первых предложений. Все свободны.

У Судоплатова в кабинете мы дружно закурили. Честно говоря, в голове творилось черт знает что! Мысли не просто скакали как ненормальные, они толком и формироваться не успевали под напором новых. Даже когда я осознал, что попал в другое тело и время, я чувствовал себя более вменяемым, чем теперь. Пока я пытался прийти в норму, Павел Анатольевич вытащил из сейфа папку приличных размеров.

— Вот. Посмотри на это, — он подал мне несколько листов. — Начни сразу с этого.

Покосившись на Мартынова, я понял, что он уже изучал эти бумаги и ему было просто интересно, как я отреагирую на все происходящее. Что ж, почитаем. Так, 1 ноября 1942 года в г. Свердловске неизвестными, предположительно группой в десять-двенадцать человек, произведено нападение на Музей изобразительного искусства, где хранилась часть эвакуированных ценностей из… Эрмитажа?!! В результате действий неустановленных лиц погибли: пять сотрудников музея, четыре сотрудника органов госбезопасности, шесть милиционеров, семнадцать красноармейцев из учебного полка, привлеченных к операции по обезвреживанию налетчиков. Ранено три сотрудника музея, один милиционер, семь сотрудников ГБ, двадцать пять красноармейцев и капитан, командовавший привлеченным отрядом. С момента обнаружения преступников до окончания операции прошло почти три часа. По окончании боестолкновения в местах, где занимали оборону преступники, обнаружены значительные следы крови. Только поэтому можно сделать вывод о том, что среди нападавших имеются раненые или убитые. Судя по количеству и местам нахождения следов, раненых или убитых как минимум трое. Тел мертвых или раненых преступников не обнаружено. Каким образом бандиты покинули музей и вынесли ценности, неизвестно. Похищено… Ну ни хрена себе! Больше тысячи предметов! Картины, статуэтки, книги и иконы, старое оружие, посуда — чего только не было в этом списке, который был предварительным. На месте преступления обнаружены: автомат или пистолет-пулемет неустановленной марки. Ну, с этим теперь ясно… Гильзы от неустановленного оружия трех видов… Боеприпасы к неустановленному оружию — 123 единицы разных калибров… одна граната неустановленной марки и многое, многое другое. Описание налетчиков: на головах черные маски с прорезями для глаз и рта, мешковатые черные комбинезоны с множеством карманов, разгрузки, напоминающие те, что сейчас стали использовать в Красной армии и органах ГБ, миниатюрные переговорные устройства, неизвестное, преимущественно бесшумное, оружие. Зданию, внутренним помещениям и некоторым экспонатам нанесен значительный ущерб. М-да. Ну и погуляли мои современники! Мля! А если они по Кремлю погулять захотят?! Последнюю мысль я произнес вслух, и Мартынов сразу отреагировал:

— Мы тоже об этом подумали и приняли меры. Значит, ты тоже считаешь, что эти мрази из твоего мира могут и на такое пойти?

— Похоже, да. — Я снова уставился в бумаги, и тут до меня дошел полный смысл фразы Мартынова: — Что значит из моего мира?

Мартынов досадливо поморщился, затушил в переполненной пепельнице папиросу, покосился на Судоплатова и ответил:

— То и значит. Установлено, что вы с Максимовым попали к нам не из будущего. Вернее, не так. Из будущего, но не нашего мира, какого-то другого. Очень сильно похожего, но другого. Есть незначительные отличия в некоторых моментах развития, но в основном миры идентичны. Скажи, Андрей, для тебя это очень важно, что страна, в которую ты принес множество изменений, не совсем твоя? — И Александр Николаевич, и Павел Анатольевич спокойно смотрели на меня, ожидая ответа. Важно ли это для меня? Черт его знает. Почему-то меня не сильно удивило заявление, что я попал не в свое прошлое, а совсем в другой мир. Параллельный или перпендикулярный, все равно! Может, подсознательно я уже сам понимал это, просто боялся себе признаться? Жаль, конечно, что в моем мире ничего не изменится, зато в этом мире не будет того бардака, который мне так памятен. И вообще — это давно мой мир!

Выслушав меня, командир удовлетворенно хмыкнул, а Судоплатов прихлопнул по папке:

— Начинаем думать, что мы можем сделать с незваными гостями?

Интерлюдия. Москва, Кремль, кабинет И.В. Сталина, 12.11.1942 г.

— Я правильно тебя понял, Лаврэнтий, что нам нечего противопоставить этим… «путешественникам»? — Сталин хмуро смотрел на наркома, которому было явно неприятно признаваться в своем бессилии. — Кроме усиления охраны, ми ничего нэ можем?

— Пока ничего, Иосиф Виссарионович. Только надеяться на то, что охрана поможет.

— Значит, в любой момэнт прямо здэсь, в Крэмле, могут появиться вооруженные бандиты? — Голос Сталина стал еще глуше.

— Не совсем так, Иосиф Виссарионович. По предположению аналитической группы, они могут попадать в места, которые были им доступны и в их мире. Кремль же и у них является режимной зоной с ограниченным допуском. Вся открытая территория находится под усиленным контролем наших сотрудников. Кроме того, начата перевозка ценностей в другие места хранения, не совпадающие с известными в том мире, а на их местах организованы постоянные засады.

— Насколько велика возможность очередных нападений? — тихо спросил Молотов.

— По оценкам аналитиков — крайне высока. — Берия тяжело вздохнул. — Стасов считает, что каким-то образом к преступникам его мира попал прибор, с помощью которого они и совершают эти перемещения. По его словам, при наличии подобного прибора такие операции могут производить несколько типов людей. Уголовные авторитеты среднего уровня, серьезные бизнесмены и бизнесмены, называемые им олигархами. Сам Стасов склоняется к первым двум категориям.

— Почему он так считает? — раскурив трубку, спросил Сталин.

— Стасов утверждает, что при наличии средств и возможностей, которыми обладают так называемые олигархи, в налетах участвовали бы профессиональные наемники, бывшие военные или сотрудники спецслужб. В этом случае у наших сотрудников не было бы никаких шансов им противостоять. Слишком велика разница в уровне вооружения, оснащения и опыта. В таком случае нам бы фактически противостояли боевые подразделения, подобные ОСНАЗу. Только с опытом и вооружением, опережающим нас на десятилетия. Его версию подтверждает и наличие у нападавших пистолетов-пулеметов иностранного производства. По утверждению Стасова, их спецназовцы пошли бы в бой с оружием российского производства. Привлеченный к данной теме Максимов сделал схожие выводы. Не исключено, что и среди этих были подобные специалисты, но оснащение не то. По результатам обработки имеющихся на сегодняшний день данных аналитики поддержали версию, выдвинутую Стасовым.

— Значит, это инициатива простых бандитов или спекулянтов? — Сталин встал и стал прохаживаться по кабинету. — Докатились потомки! Пусть и не наши, но… Что по поводу похищенного?

— И Стасов, и Максимов утверждают, что все взятое имеет в их мире огромную ценность, в том числе иконы.

— Дэнэг захотэлось потомкам? — Сталин блеснул глазами. В них разгорался яростный огонь, от которого и Берия, и Молотов почувствовали себя крайне неуютно. — Работай, Лаврэнтий! Тряси ученых. Тэперь ми точно знаем, что перемещение возможно по желанию. Я хочу дать им дэнег столько, сколько им и не снилось!