Г. Носовский - Шахнаме: Иранская летопись Великой империи XII-XVII веков
Итак, Фирдоуси сообщает: «И Тус, кавеянское знамя взметнув… бойцов со слонами выводит в поход, а войска средину царевич (Хосров – Авт.) ведет. Несутся вперед неустанно они, и вот у твердыни Бехмана они. Хоть крепость близка – НЕПРИСТУПНА ОНА… ТВЕРДЫНЯ ВОЗНОСИТСЯ К НЕБУ, И РАТЬ РАСТЕРЯНА: с небом ли в битву вступать? Тус молвит в раздумье: … "К этой громаде не видно пути; а если и есть он, его не найти"…
У грозной твердыни кружили семь дней, но все понапрасну: нет доступа к ней. Спустились бойцы с раскаленных высот, бесплодным остался их дальний поход…
"Пришлось Фериборза и Туса бойцам вернуться ни с чем: время выступить нам!" Рать строится, трубный разносится гром, ДРУЖИНА ВОЗГЛАВЛЕНА ЮНЫМ ЦАРЕМ… Разносятся клики: "День новый пришел, Хосров-миродержец воссел на престол!". В венце… ведет он дружину в поход боевой… Лишь замка Бехмана достиг Кей-Хосров, он с трона сошел, пересел на коня. Писца вслед за тем повелел он призвать, ПОСЛАНЬЕ ПИСЦУ ПОВЕЛЕЛ НАПИСАТЬ. И вот языком пехлевийским оно написано…
"Пишет глава храбрецов, Йездана слуга, именитый Хосров…"» [876:2г], с. 349.
Далее Хосров описывает мощь своей армии и предлагает защитникам крепости сдать ее без боя: «Впустите; не бесом ведь я порожден. Я чист и дарами небес награжден. Твердыню во прах я повергну сейчас»…
«Копье Кей-Хосров богатырское взял, ПОСЛАНЬЕ К ЕГО ОСТРИЮ ПРИВЯЗАЛ… ВОЗНЕС ОН КОПЬЕ СЛОВНО ЗНАМЯ, И ГИВ К ТВЕРДЫНЕ С ПОСЛАНЬЕМ МЧАТЬСЯ ГОТОВ, тому храбрецу повелел Кей-Хосров: "Домчись поскорей до высокой стены и это посланье… на стену копьем закинь… и тут же назад скакуна поверни"…
И витязь… с копьем вознесенным вперед, НА СТЕНУ ТВЕРДЫНИ ПИСЬМО ВОЗЛОЖИВ и громко, торжественно провозгласив священное имя подателя благ, умчался он…
Исчезло письмо, и над крепостью той уж прах поднимается тучей густой. И вдруг пошатнулась твердыни стена по воле того, кем земля создана. От грохота горы и степи дрожат… Пеленой окуталось солнце и звезды с луной…
Коня вороного Хосров горячит и мчится вперед, и дружине кричит: "Стреляйте по замку!"… И вот уж из тучи посыпался град, погибель несет он… Внезапно сверкнул ослепительный свет – и тьмы непроглядной уж более нет…
РАССЕЯЛИСЬ ДИВЫ, ЦАРЮ ПОДЧИНЯСЬ, И ДВЕРЬ ОБНАРУЖАСЬ РАСКРЫЛАСЬ ТОТЧАС. Вступает туда властелин молодой… Град светлый увидели царь и бойцы, широкую площадь, сады и дворцы» [876:2г], с. 349-351.
Сравним теперь романовскую и «древне»-персидскую версии.
□ В обоих повествованиях армия вторгается на чужую территорию и подходит к мощной крепости. Эта твердыня считается главной.
□ Обе версии говорят, что войско ведет ЮНЫЙ ЦАРЕВИЧ. По Фирдоуси, это молодой Кей-Хосров, а по романовским источникам – молодой Дмитрий (якобы Самозванец).
□ В обеих версиях царевич возглавляет чужеземное войско. Напомним: он прибыл к чужую страну (Иран = Польшу), где был обласкан и поставлен во главе армии вторжения.
□ Таким образом, мы начинаем понимать, что здесь обнаружилось наложение «твердыни Бехмана» на «крепость Путивль». В то же время, как мы сейчас увидим, рассказывая о Бехмане, Фирдоуси «склеил» осаду поляками Монастыревского острога и осаду Путивля. Неудивительно, так как эти два события были близки во время, да и обе крепости располагались недалеко друг от друга. Поэтому в дальнейшем следует иметь в виду, что рассказ о падении «Бехмана» – это «склейка» рассказов о падении Путивля и падении Монастыревского острога.
□ Персидская поэма сообщает, что иранское войско Кей-Хосрова сначала охватило уныние и смятение, когда воины увидели – насколько неприступной является твердыня Бехмана.
Совершенно аналогично, в русской истории смешанное польское войско Дмитрия (якобы Самозванца) было охвачено смутой, когда не удалось взять Новгород-Северский (между успешным взятием Монастыревского острога и успешным захватом Путивля).
□ Однако затем обе версии единогласно утверждают, что главная твердыня была успешно захвачена. По Фирдоуси, она называлась Бехманом, а по романовской версии, речь шла о Путивле. Повторим, что «обе» крепости считались очень мощными.
□ «Древне»-персидская версия гласит, что главную роль во взятии твердыни Бехмана сыграло ПИСЬМО царевича Хосрова, направленное им защитникам крепости. Письмо было прикреплено к копью и иранский гонец отвез его к стенам Бехмана.
Аналогично, в истории Дмитрия «Самозванца» специально подчеркивается, что при осаде Монастыревского острога тоже был послан гонец с письмом к защитникам крепости. Причем письмо было прикреплено к концу сабли. Скорее всего, речь идет об одном и том же ярком эпизоде.
□ Обе версии единогласно говорят, что штурма и длительной осады главной крепости не было. Согласно Фирдоуси, как только письмо царевича Хосрова было возложено на стену твердыни Бехмана, как тут же случилось чудо, стена «рухнула» и твердыня пала. Хосров вступил в город без боя, во главе своего войска. Никакого сражения не было!
Практически то же самое мы видим и в романовской версии. Обе крепости – и Монастыревский острог и Путивль – пали практически без боя и осады, в результате измены внутри крепости. Сами защитники перекинулись на сторону царевича Дмитрия и открыли ворота. Персидский летописец вполне мог выразиться в том смысле, что случилось чудо. В самом деле, мощная крепость Путивль пала «сама собой».
Таким образом, перед нами достаточно яркий параллелизм, продолжающий обнаруженное нами ранее соответствие, тянущееся уже на протяжении многих глав поэмы Шахнаме.
5. ВОЙНА ИРАНА С ТУРАНОМ – ЭТО ЛИВОНСКАЯ ВОЙНА XVI ВЕКА. ЗДЕСЬ ФИРДОУСИ РАССКАЗЫВАЕТ О ВЕЛИКОЙ СМУТЕ КОНЦА XVI – НАЧАЛА XVII ВЕКА. ПОКАЗ ЦАРЕМ СВОИХ НЕСМЕТНЫХ, РАНЕЕ СПРЯТАННЫХ, СОКРОВИЩ
Мы уже поняли, что здесь Шахнаме повествует о Ливонской войне XVI века, о бегстве царевича Дмитрия = Хосрова к польскому (иранскому) королю Сигизмунду III (иранскому царю Кей-Кавусу), о вторжении западных войск в Русь-Орду, где в это время правит царь-хан Борис Годунов. Описанный в данном месте Шахнаме как туранский царь Афрасьяб. Получается, что Фирдоуси одним и тем. же именем «Афрасьяб» назвал как Ивана Грозного, так и Бориса Годунова. Согласно Фирдоуси, Кей-Кавус и Кей-Хосров нападают на царство Афрасьяба, дабы отомстить за гибель Сиавуша (то есть Ивана Молодого, см. выше).
Вот некоторые подробности, согласно персидскому Эпосу, с. 356-361. Повторим, что здесь под прозвищем Хосров выступает Дмитрий «Самозванец» (или князь Курбский), под прозвищем Кей-Кавус описан Сигизмунд III, а под прозвищем Афрасьяб – Иван Грозный или Борис Годунов.
Итак, после военных успехов Хосрова, царь Кавус возводит на престол Кей-Хосрова – как своего соправителя. Они собирают большое войско против Турана. Фирдоуси подробно перечисляет витязей, включенных в иранское войско. Один из разделов поэмы озаглавлен так: «Кавус и Хосров клянутся мстить Афрасьябу». Царь Кавус выступает с большой речью, в которой «напомнил, что царь Афрасьяб совершил, какою был казнью казнен Сиавуш и как пострадала отчизна», с. 362. Обращаясь к молодому Хосрову, Кавус призывает: «Клянись… что зла не простишь ты, и речь с палачом лишь палицей будешь вести и мечом».
В ответ молодой царь Хосров подтверждает: «Клянусь… что царь Афрасьяб омерзителен мне, я видеть его не хочу и во сне! Его недостойный обычай кляну… Клянусь… без страха, без устали, ночью и днем на недруга злого клянусь нападать… Настигну, низвергну тирана в бою, и дух Сиавуша воспрянет в раю», с. 363.
Заменив здесь «Иран» на Ливонию (Польшу), а «Туран» – на Русь-Орду (Рутению = Ратную), получаем знакомую нам по романовской версии картину событий в Руси-Орде конца XVI – начала XVII века.
Далее Фирдоуси описывает – насколько плохим был туранский царь Афрасьяб (Иван Грозный или Годунов). С точки зрения его врагов, конечно. Этому уделено довольно много места. В частности: «Дай мести свершиться! Не знает стыда владыка, в чьей власти ТУРАНЦЕВ ОРДА. Отмщения жаждет ограбленный люд, повсюду злодею проклятия шлют. Цветущий Иран разорял он и жег, сердца именитых он муке обрек; не дрогнув, он кровь Сиавуша пролил… Трепещут пред ним властелинов сердца, мир стонет от трона его и венца. Немало сгубил он невинных людей, из рода нечистого злой чародей!… Страдальцы клянут Афрасьяба везде. Он сердце изранил безжалостно мне… Средь жен и мужей слышен горестный плач, немало семей обездолил палач… Мир вверг он в пучину злодейства и тьмы, не вправе прощать злодеяния мы», с. 364-365.
Весь этот негативный пафос и букет проклятий нам уже хорошо знакомы по истории Руси-Орды XVI – начала XVII века. Так многие западные европейцы неистово проклинали Ивана IV Грозного и Бориса Годунова. Получается, что Фирдоуси «склеивает» их под одним прозвищем «Афрасьяб». В предыдущей главе мы видели, что «Афрасьяб» – это Иван IV Грозный. Теперь к нему «древне»-персидские авторы добавили еще и «очень плохого Годунова».
