Андрей Посняков - Воевода заморских земель
Луна так и висела в светлеющем небе, только сменила цвет с оранжевого на серебристо-белесый. Вершина Звездной горы уже окрасилась первыми лучами солнца.
– Хорошо, я поговорю с Аканаком, – выслушав старосту, неожиданно быстро согласился Койот. – Только одно условие.
– Мы же даем тебе жизнь и возможность продолжать заниматься своими грязными делами!
– Меня интересует не это. – Койот усмехнулся и вдруг быстро повернулся к Тламаку:
– Пусть вот он! – громко воскликнул вор. – Пусть он лично попросит меня о подобной услуге!
Тламак недоуменно пожал плечами:
– Ну, да… Я прошу. Лично прошу – помоги моим друзьям и мне.
– Смотри, не забудь это. – Койот вдруг поклонился юноше с таким благоговением, словно бы перед ним стоял сам тлатоани.
– Старик! – Он взглянул на старосту. – Готовь завтра своих людей, что пойдут со мной к купцу. А ты, белый касик, готовь охру! Хоть вы и не совсем ослепительно белые, а все ж посветлее многих. Выкрашенные охрой – будете, как все. Итак – до завтра, белый касик. А ты, парень, – он снова посмотрел на Тламак, – помни о том, кто выручил тебя и твоих друзей. Теперь ведите меня обратно, спать. Да помощника моего, Кастиака, не трогайте. Хоть и труслив, да пригодится. Все. Пока. Завтра разбудите.
Высоко подняв голову, Койот направился к выходу.
Аканак согласился. Выслушав просьбу Койота, он задумчиво пошевелил толстыми губами и через пару минут раздумий велел быть готовыми завтра к утру. Караван Аканака как раз в это время выходил в далекую страну Шоконочко – знакомая стража никогда особенно не пересчитывает количество носильщиков и слуг. Впрочем, на всякий случай следует нанести визит начальнику стражи в Акачинанко и, если будет угодно ушлому богу торговли Йакатекутли, то…
– Ты не понял, Аканак, – усмехнувшись, поднял руку Койот. – Нам не надо ни в Акачинанко, ни тем более в Шоконочко – это вовсе не по пути…
Толстый Аканак неожиданно рассмеялся:
– А ты слишком поглупел за то время, что мы не виделись. – Купец полюбовался драгоценными камнями, играющими в золотых перстнях, обильно украшавших его толстые, поросшие жесткими волосками пальцы. – Доходим до Истапалапана, а дальше можете хоть морским богам в пасть. У меня свой путь – Шоконочко, у вас – свой. Надеюсь…
– Не беспокойся, друг Аканак. Твое богатство после нашей сделки значительно увеличится, – заверил торговца сын старосты Тлаштилак, вместе с младшим братом Шомицильтеком сопровождавший визит Койота в Почтлан – купеческий район Мехико, где в большом двухэтажном доме и проживал Аканак.
После их ухода купец прямиком отправился во дворец – естественно, не к правителю, а так, повидать кой-кого из дворцовых, поговорить, разведать. Плохой бы он был почтека, если б не догадался – кто именно хочет свалить из Теночтитлана с такими предосторожностями. Конечно же те, кого все ищут! Белый касик с друзьями. Может, выдать их? И в самом деле, чего зря рисковать-то? Богатство он и без того наживет, слава Йакатекутли, да и так не беден. К тому ж опять же – уважают его во дворце: и влиятельный жрец Таштетль, и не менее влиятельный военачальник Тисок. Решено: вот с ними-то он сегодня и посоветуется насчет Койота и всего такого прочего.
Проходя мимо дворцовой стражи, Аканак поклонился начальнику караула воинов-«орлов» и незаметно сунул ему несколько десятков семян какао, заботливо уложенных в черепаховую шкатулочку, украшенную изысканным узором. Ничего пока не хотел от начальника Аканак, так просто сунул, на будущее. И не прогадал ведь, пройдоха!
Не прошел он и двух десятков шагов по саду, как позади послышался топот. Купец обернулся. Его догонял начальник караула – еще достаточно молодой, но, видно, уже опытный воин, с суровым лицом, украшенным небольшими шрамами.
– Послушай-ка, достопочтенный Аканак, – оглядевшись по сторонам, обратился к купцу воин. – Есть разговор. Пойдем-ка туда, в беседку!
Начальник караула кивнул на небольшое изящное строение, располагающееся на узком мостике через ручей. Аканак улыбнулся и, выразив полнейшее согласие с полученным предложением, быстро направился в указанную сторону. Поудобнее устроившись на скамье, еле-еле выдерживающей вес его грузного тела, торговец вопросительно поглядел на стражника.
– Ты сегодня рано пришел, Аканак, – тихо сказал тот. – Великий тлатоани Ашаякатль еще спит, нет и важных жрецов или военачальников. Что ж погнало тебя сюда в ранний час? Видно, хочешь узнать новости.
– Ты прав, о достойнейший, – улыбнувшись, кивнул заинтересованный Аканак. Не часто дворцовые стражники проявляли такую редкостную проницательность. – Знай, у меня для тебе еще кое-что найдется… за хорошие новости.
– Боюсь, для тебя они будут плохими, – покачал головой воин. – Слушай же!
Понизив голос, он сообщил внимательно слушавшему торговцу о том, что вчера ночью умер наконец старый вельможа Тлакаелель, что, впрочем, еще не такая уж и плохая новость. Правда, как для кого. Вот, к примеру…
– Ближе к делу, уважаемый, – нетерпеливо перебил стражника купец. – Что ты еще хотел сказать плохого?
– Вчера во дворец приходили жрец Таштетль, твой знакомый, и Тисок, этот молодой выскочка-«ягуар», похожий на…
– Тисока я тоже знаю, – вскользь заметил Аканак. – И что же?
– Они говорили о тебе, почтенный!
– Обо мне? – Аканак удивился. – Что, прямо так и орали на весь дворец, что даже ты в курсе?
– Что ты! – воин замахал руками. – Говорили тихо, да я расслышал – как раз проверял стражу. И не во дворце они были, а возле зверинца, ну, не там, где клетки с ягуарами, а там, где змеи. Змеи у нас хорошие, толстые такие, откормленные, а две, так такие красавицы, что…
– Короче, уважаемый! У нас мало времени.
– Ага. Так вот. Они говорили о смерти. И я хорошо расслышал твое имя.
– Так-та-ак… А больше ты ничего не расслышал?
– Да нет. Они быстро ушли. Впрочем, они еще упоминали старого владыку Ицкоатля и какого-то юношу.
– Владыку Ицкоатля и юношу?! – вздрогнув, повторил Аканак.
– Но что именно про них говорили, я не слышал. А старый владыка, говорят, был неплохой человек. Вот мне бабка рассказывала…
– Прими и сей дар, красноречивейший воин! – Торговец снял с левой руки изящный золотой браслет с тремя крупными изумрудами. Глаза воина засияли.
– А теперь вот что, – проговорил Аканак, дождавшись, когда браслет исчезнет в складках набедренной повязки начальника воротной стражи. – У тебя есть знакомые на дамбе, в Акачинанко?
– В Акачинанко? Дай подумать. Кажется, есть, а что? – Воин плотоядно поглядел на купца.
– Сделаешь так… – Аканак нагнулся ближе к начальнику стражи и зашептал ему на ухо придуманный только что план. Воин закивал, ухмыляясь. Торговец ему еще что-то наобещал, после чего попрощался.
– Да, забыл спросить твое славное имя, уважаемый? – оглянулся он, уходя.
– Шлакатетециштль, – назвался воин. – Друзья называют меня – Шлакат.
– Запомню, – кивнул торговец и быстро вышел в ворота.
Над дворцом, теокалли и храмами уже сияло чистое утреннее солнце.
– Да где же этот чертов Шлакат? – пристроившись у края стола в дальнем углу рынка, нетерпеливо осведомился молодой краснощекий парень – белый, вернее, уже успевший загореть – одетый в подкатанные порты и дешевый плащ из агавы. На грязной шее у него тем не менее сияло золотое ожерелье, у пояса покачивалась палица.
– Не шуми, Олелька! Придет твой Шлакат, никуда не денется, – усмехнулся заросший косматой бородою Матоня, косясь на продавщицу тамалли маленькими звероватыми глазками:
– Ничего девка. – Ухмыльнулся. – А титьки-то! Аж до земли свисают, как наклонится! А во-он, гляди-ко, и Шлакат. Думаешь, сыграет сегодня?
– Сыграет. – Ловко крутя между пальцами фальшивые игральные кости, уверенно кивнул Олелька Гнус. – Раз запал на костяшки – все, хана парню. Вот только есть ли у него на что играть? Как бы опять эти чертовы зерна не подсунул, как их, забыл… чоколатль, кажется. Уж на них мы играть не будем, пусть даже и не надеется.
– Не должен бы сегодня. С утра его во дворцовом саду видал – шушукался о чем-то в беседке. И знаешь, с кем?
– С кем?
– С толстым купчиной, что как-то к Кривдяю в корчму приезжал, помнишь?
– А! – вспомнил Олелька. – Так, думаешь, купчишка дал ему что?
– А ты как мыслишь? Зря, что ль, шептались? Эй, Шлакат! Что по сторонам смотришь? Мы здесь, здесь.
Матоня с Олелькой говорили на смеси русского и науйа, и, как ни странно, их понимали, правда, только кто сильно хотел понять.
– Да пребудет с вами милость богов, – подойдя ближе, приветствовал прохиндеев Шлакат.
– Привет и тебе. Сыграем?
– А как же!
– Ну, пошли в кусточки, там у нас уж и столик имеется…
К вечеру Шлакат проиграл все: несколько блестящих перьев, серебряную пектораль, палицу, цветастый плащ из хлопка, ну и, конечно, браслет с тремя изумрудами. Играл бы и дальше – на зерна какао, да их в качестве ставки почему-то не принимали.
