Владимир Поселягин - Я – истребитель
Вдруг машина задергалась и свернула в кусты. В последний момент я заметил что руль держит Никифоров, управляя машиной, а голова Марьина безвольно упала на грудь покачиваясь в такт движения.
Нога убитого сержанта продолжала давить на педаль, из-за чего машина несмотря на то что получила серьезное повреждение продолжала стуча сбоившим мотором уносить нас от врагов.
Вдруг мотор заглох, и наступила тишина, да шум покрышек по лесной дороге, куда мы докатились, благо Никифоров успел поставить на нейтралу.
— Уходим. Помощь их на долго не задержит, — крикнул особист, и первым выкатился из остановившейся машины. Я немедленно последовал за ним держа наготове пистолет. Обернувшись, я посмотрел в сторону засады, где продолжался бой, но было слышно, что он идет к окончанию.
— Думаете, они наших уже подавили? — спросил я, наблюдая, как он осматривает сержанта и достает из кабины карабин и пару гранат.
— Там зубры. Видел, как они стреляли по нам? В Марьина попали шесть раз, чудо, что он сто метров сам смог проехать. В меня не стреляли, боялись тебя задеть, но по мотору палили.
— …"боялись меня задеть»? Вы хотите сказать что это на меня охота идет?
— Думаешь на меня? Это ты личный враг Германии, а не я. Повезло с теми бойцами, что нас догнали, если бы не они, то…
— Машина, — воскликнул я услышав завывания быстро приближающегося движка. Посмотрев на дорогу, я увидел как в нашу сторону вихляя на пробитых колесах несется полуторка диверсантов с ними самими в кузове.
— Уходим!!! — внезапно крикнул Никифоров и мы рванули вглубь леса.
Мы бежали по лесу, напрягая все силы, пока не наткнулись на бурелом, что немедленно замедлило наше передвижение.
— Тут тропа, — крикнул я Никифорову который крутил головой пытаясь найти выход или обходной путь, но мы попали в этакую подкову, так что выхода не было, только назад, пока я не заметил зверину тропу, уходящую под упавшее дерево.
— Давай первым, — велел он, тревожно гладя назад. По всем прикидкам немцы уже должны были показаться, но их почему-то не было.
Идти по тропе было невозможно, сперва мы позли метров сто по-пластунски, но потом стало получше, кое-где приходилось идти, то сильно согнувшись, то по-гусиному.
— Перекур, — тяжело дыша, выдохнул особист, положив автомат так, чтобы можно было стрелять в тут сторону, откуда мы только что приползли.
— Я честно говоря охреневаю от такой ситуации, бегаем от немцев, и где!!! В своем же тылу! — изумленно покачал я головой.
— Тише говори, и старайся не сбивать дыхание, — велел хмурый Никифоров.
— У меня с дыханием все в порядке, — ответил я уже тише.
— Да знаю. Каждый день спозаранку вокруг аэродрома бегаешь, часовых пугаешь.
— Здоровый дух в здоровом теле, — был мой ответ.
— Отдохнул? — и поймав мой насмешливый взгляд, сказал, — пошли дальше.
В конце бурелома, когда мы перебрались через глубокий овраг, нам снова пришлось ползти под стволами упавших деревьев, и веток, стараясь сильно не шуметь.
— Все, вроде дальше обычный лес, — сказал я, выглядывая из кустарника, куда вывела нас тропа.
— Значит, правильно в то ответвление не свернули, а то черт его знает, куда бы он нас привела.
Внимательно осмотревшись, мы прикрываясь деревьями двинули дальше.
— Говорят где-то, — остановившись, сказал я, внимательно прислушиваясь.
— Там вроде, — указал особист стволом автомата направление.
— Наши?
— Сейчас узнаем, давай за мной.
Дальше лес выходил на дорогу, где стоял строй бойцов, по моим прикидкам не меньше батальона. Я посмотрел на хмурого Никифорова, он кинув на меня взгляд велел лечь на землю и ползти за собой.
Отодвинув стволом маузера мешавшую мне смотреть ветку, я с интересом стал наблюдать за происходящим. То, что мы поступили правильно, я понял только тогда когда услышал пламенную речь командира НКВД с перевязанной головой, рядом стоял мотоцикл с люлькой, на котором он видимо приехал.
— …убили нашего героя… летчика Вячеслава Суворова. Преследование немецких диверсантов не дало успеха. Подразделение попало в засаду и понесло большие потери. Так что слушайте мой приказ. Диверсантов уничтожить. После боя их выжило двое. Один в форме политрука ВВС, другой лейтенанта ВВС, преступники вооружены и очень опасны, поэтому, как только их обнаружите огонь на поражение.
После чего он что-то сказал рядом стоявшему командиру, тот тут же заорал.
— Батальон! Слушай мою команду! Первая рота цепью…
— Уходим быстро, — тихо прошептал Никифоров.
— Может выйти и сказать, что это я Суворов?
— Они тебя сперва свинцом нашпигуют, а потом смотреть будут, кого подстрелили. Уходим.
Мы снова отползли, после чего прикрываясь деревьями стали уходить вглубь леса.
— Не ожидал я от них такой наглости, это же надо наших же бойцов направили на наши поиски, а? Каково? — качал головой на ходу бежавший рядом особист. Видимо он до сих пор никак не мог придти в себя от такой наглой подлянки со стороны немцев.
Однако как бы он не удивлялся, бежать мы не прекратили. Перескочив через упавшее тонкое деревце, я побежал дальше. Сзади чуть отстав, пыхтел за мной Никифоров, постоянно оглядываясь, пытаясь обнаружить возможную засаду, поэтому просвет впереди первым увидел я.
— Лес кончается. Там вроде какая-то техника движется.
Мы действительно отчетливо слышали рев двигателей. Я мог ошибиться, но мне кажется, там шли танки, и немало.
Осторожно подойдя к опушке, мы выглянули и осмотрелись. Дальше было поле с дорогой впереди, и хотя до нее было около километра, танки на ней мы рассмотрели отчетливо.
— Т-26, БТ, О и двадцать восьмой, похоже, батальон идет. Вперед! — крикнул он.
Танки закрывала поднятая гусеницами пыль, и как он смог рассмотреть, что там идут именно названные танки, мне было не понятно, тем более без бинокля.
— Быстрее-быстрее, — крикнул он, когда мы пробежали половину расстояния.
Обернувшись, я заметил как из леса выскакивают десяток фигур.
— Ложись!!! — заорал я, увидев, что несколько из них встают на одно колено и целятся в нас. Мы упали в высокую густую траву. Над головой засвистели пули, что заставляло нас все сильнее прижиматься к земле.
— Вперед, по-пластунски, — приказал Никифоров и мы по ползли. Вдруг тональность рева танков изменилось, и я понял что они остановились.
— Черт! — вскрикнул Никифоров пытаясь выглянуть из травы и осмотреться. По его шее потекла струйка крови. Вскинув маузер, я не глядя, выпустил половина магазина в сторону немцев. То, что это немцы я не сомневался, идущей цепью батальон просто не мог успеть выйти на опушку.
— Сильно ранены, товарищ политрук?-
— Оцарапало, — морщась, ответил он.
В это же время, взревев несколькими двигателями, к нам стали приближаться танки.
Вот один из них остановился метрах в двадцати от нас. Ползком мы укрылись за клепанным бортом боевой машины.
— Кто такие? — услышал я. Закрутив головой я увидел танкиста в шлемофоне, который прикрываясь полуоткрытым башенным люком, требовательно смотрел на меня.
— Политрук Никифоров особист семнадцатого БАП, и лейтенант Суворов, летчик-истребитель двенадцатого ИАП, — крикнул я помогая перевязаться Никифорову его медпакетом.
— Суворов? Тот самый?
— Тот самый, — ответил я, не оборачиваясь.
— Ну-ка посмотри на меня, — крикнул танкист.
Я обернулся.
— Точно, Суворов. Один в один, как в фотография в газете, — обрадовался танкист.
— Товарищ танкист, там немцы на нас охотятся, — напомнил я.
— Да? — удивился он. Но почти немедленно что-то сказал в ТПУ. Вдруг на пяти танках, которые подъехали к нам, заработали пулеметы и пушки. Привстав, я выглянул из-за бота танка. На моих глазах разрыв снаряда отшвырнул двух диверсантов в стороны, но трое оставшихся в живых успели скрыться в лесу. Однако танкисты не остановились на этом, продолжая азартно обстреливать опушку.
— Что там? — спросил особист.
Обернувшись, я увидел, что он стоит рядом со мной.
— Как вы?
— Сказал же царапина.
— Ушли немцы, — ответил я, на вопрос.
В это время танки прекратили огонь. Откинулась крышка люка и к нам изящно-ловко скатился невысокий танкист. Тот самый, с которым мы перекликались, стараясь переорать рев танка.
— Ну, здравствуй герой. Читал я о тебе, читал. Как ты ту шишку из СС сбил… вчера газету привезли, всем полком читали. Молодец. А как ты на вопрос корреспондента ответил мы всей частью смеялись. Как уж там…
Прикрыв глаза чтобы было легче вспоминать, он речитативом сказал:
«Как сказал в интервью лейтенант Суворов:
— Жаль, что Гитлер летает только по закону всемирного тяготения. Хотя немного пеньковой веревки может помочь ему зависнуть…».
