Андрей Величко - Инженер его высочества
— Давайте завтра устроим экскурсию, — сделал пометку в блокноте я. — Продолжайте, пожалуйста.
— И еще в случае необходимости эти подвижные пушки смогут, подъехав поближе к переднему краю, обстреливать районы сосредоточения японцев… Да, так оборона уже переходит в плоскость возможного.
— Кстати, — вспомнил я, — у вас будет еще одно оружие против пехоты, мины-лягушки. Показать пока не могу, так что вот вам рисунок…
Я быстро набросал эскиз.
— Вот такая банка прикапывается в землю, чтобы этот штырек был почти на поверхности. Каждые две за эти рычажки соединяются тросиками. Если кто-то наступит на штырек или потянет за трос, мина выпрыгивает примерно на метр вверх и взрывается, давая при этом прорву осколков. Думаю, что в радиусе пяти метров от этого события выжить будет проблематично.
— Интересные лягушки, — усмехнулся Каледин, — вы их так назвали за способность прыгать?
— И за зеленый цвет. Думаю, тысяч от трех до пяти таких попрыгуний к началу военных действий у вас будет. И еще, вы нужное количество пулеметов уже прикинули?
— Да. Надо двести штук — по пулеметной роте в каждом батальоне. Полный список необходимого стрелкового оружия будет примерно через неделю, а потом перейдем к артиллерии.
Глава 38
Приехавший через три дня Гоша чуть ли не прямо с вокзала пригласил меня ужинать. Мне в общем-то было абсолютно ясно, что именно ему не дает покоя, поэтому я сразу сказал:
— Сам будешь задавать вопросы или мне еще по твоей физиономии придется мысли читать? В принципе дело не больно сложное, так что решай.
Высочество решилось:
— Слушай, я в конце концов имею право знать… как сын, наконец. У тебя с маман — это серьезно?
— Блин, ну мне же не семнадцать лет, — возмутился я, — чтоб в таких вопросах яйцами думать! Разумеется, серьезно.
— А…
— А ты случайно не слышал, что любовь — чувство камерное и нежное? Я надеюсь, что смогу составить счастье оказавшей мне честь своим выбором даме. Всё, дальнейшее обсуждение этой темы я согласен вести только в деловом ключе.
— Ну разумеется, — с облегчением согласился Гоша, — извини, я не хотел тебя задеть… А в деловом ключе — маман просила меня выделить ей самолет, чтобы иногда летать в Георгиевск.
— Вот на "ВИПе" пускай и летает, — предложил я, — только экипаж надо соответствующий подготовить. Это я сделаю, будет у нас экипаж номер один.
Так, подумал я, экономку теперь надо сменить на управляющего… нефиг давать повод ревновать по делу. И, кстати, надо будет познакомить императрицу с Татьяной и в самых общих чертах объяснить, кто она такая. Заодно посмотреть на реакцию, если она окажется положительной, то Мари (в процессе углубления знакомства мы, естественно, перешли на "ты") — точно наш человек.
После ужина, не откладывая дело в долгий ящик, я вызвал из Михаиловки одну из находящихся там Таниных девочек, сержанта Кузнецову — пусть императрицу возит женский экипаж. Летает она нормально, еще потренируется конкретно на этом "Пересвете", машина в пилотировании несложная. Второго пилота она сама себе подберет, пожалуй… Маршрут пусть изучат до последнего кустика, я уж не говорю про места для вынужденных посадок. Парашюты… пусть тренируются хватать в охапку пассажира и прыгать с ним на одном, два раза по пятьдесят килограмм, это еще не перегруз. На маршруте посадить наблюдателей, чтобы радировали, как летит борт, и несколько групп быстрого реагирования на случай вынужденной посадки… всё или пропустил что-нибудь? Ну конечно, у нас-то этот "Пересвет" и охраняется, и обслуживается на уровне, а вот в Гатчине это придется организовать. И, пожалуй, не к первым полетам, но нужен сменный экипаж. Берем блокнот, пишем… очень, кстати, против склероза помогает. На чем Мари в Гатчину ездить будет, на карете? Хорош же я гусь, любовнице чуть не забыл автомобиль подарить! В нашей Москве бы меня точно не поняли. Значит, срочно делаем длиннобазную бронированную "Оку" с нормальным мотором, даже две, Гоше тоже нужно, а то эсеры уже шевелятся. И пару обычных в Питер, для охраны. Охраняет официально пусть первый отдел, это его прерогатива, а где там шестерка суетиться будет, надо будет отдельно подумать. Только вот ведь гадство, и Ники же придется такую "Оку" дарить, иначе неудобно будет! Ну, эту уж с георгиевским мотором, и пусть для нее шестерка пару водителей и столько же механиков готовит.
Однако претворение всех этих планов в жизнь требовали времени, и в середине мая императрица приехала в Георгиевск еще на поезде. Естественно, на вокзале было достаточно охраны… Я вдруг с удивлением поймал себя на мысли, что беспокоюсь не о том, что какие-либо эксцессы могут нарушить наши планы, а просто за симпатичную мне женщину! Охренеть, подумал я, подгоняя свою "Оку" прямо к вагону.
— Рада вас вновь видеть, господин Найденов, — сказала императрица, протягивая руку для поцелуя.
— Ваша радость ничто перед моей, ваше величество, — я выполнил предложенное действие, но тут сбоку произошло какое-то шевеление, — минутку…
Ко мне уже подбежал сотрудник шестерки и шепнул пару фраз.
— Все в порядке, это просто какой-то идиот попытался нас сфотографировать, не получив предварительно санкции.
— И что? — с интересом спросила Мари.
— Да ничего особенного, слегка дали ему в ухо, говорят, что через полчаса придет в себя, — пожал плечами я. — А вот что фотоаппарат расколотили об рельсы, это они зря, нехорошо на путях мусорить.
— Строго тут у тебя, Джордж, — сообщила мне дама, когда мы уже сели в машину.
— На том стоим, — я воткнул вторую передачу, — тебя как везти, потише или побыстрее?
— Побыстрее. Говорят, ты, когда один, ездишь с совершенно непредставимой скоростью! Я тоже так хочу, — улыбнулась императрица и придвинулась поближе.
— Тогда держись крепче… да, за меня тоже можно.
Я притопил газ. Вполне умеренно, без фанатизма — чай, не Витте катаю, восьмидесяти за глаза хватит.
Сегодня у Гоши был присутственный день — то есть он обязан был, как дурак, с четырех до восьми торчать в приемном парке и слушать изъявления верноподданнических чувств, а также принимать прошения. Моя вахта была через две недели, и чувств мне, слава богу, никто пока не высказывал, да и прошений несли мало. Зато в товарных количествах тащили кляузы — буквально с первого же приема, как будто их годами копили специально для меня.
Императрица, переодевшись и слегка отдохнув с дороги, отправилась поддерживать сына в его нелегком труде, а я остался, только мне и не хватало по собственной воле лишний раз тащиться на это сборище.
За ужином я, естественно, пропустив подробности, рассказал, кто такая Татьяна и чем она у меня занимается.
— Интересно было бы познакомиться, — вполне предсказуемо прореагировала Мари.
— Пожалуйста, — я нажал кнопку, — заходите, Танечка… — я вопросительно поглядел на императрицу.
— Да, конечно, — подхватила она, — проходите к столу, Георгий Андреевич мне о вас очень лестно отозвался.
— Благодарю, Ваше Величество, — сделала книксен Татьяна и, подойдя, присела у края.
Все-таки у местных здорово получается произносить "Величество" с большой буквы, подумал я, а у меня все как-то выходит с маленькой… Пора тренироваться, а то станет Гоша императором, и на людях надо будет обращаться к нему со всем верноподданническим пиететом.
Как и было запланировано, ужин прошел в теплой и дружественной обстановке. Татьяна рассказала пару историй о своей службе, которые специально для этого случая сочинило информбюро, и, широко распахнув наивные глаза, выслушала в ответ сценки из жизни двора в исполнении моей августейшей гостьи.
— Ну, Джордж, — сказала императрица, когда мы остались одни, — я слышала, что она красавица, но не предполагала, что до такой степени. И умница — как мастерски невинную девочку изображала! Да, тебя окружают очень интересные люди. Пожалуй, теперь я смогу лучше оценить, как непросто тебе было сделать свой выбор… А не считаешь ли ты нужным направить несколько ее сотрудниц ко мне в Питер — вплоть до того, чтобы они стали фрейлинами, например?
Я растерялся.
— Ну и зачем ты на меня так смотришь, — рассмеялась Мари, — я же понимаю, ты все равно предпринял бы какие-то шаги, дабы лучше знать, что происходит в Аничковом дворце! Вот и помогаю тебе по мере сил…
Как она меня, с восхищением подумал я. Как щенка, одним движением! И хрен теперь рыпнешься, шестерке останется только снаружи работать, на дальних подступах. Ладно, пора и из своих козырей кое-что выкладывать…
— Спасибо, Мари, я рад, что ты с пониманием относишься к моим проблемам, — я сделал паузу, — и, надеюсь, ты не думаешь, что наши отношения остались неизвестными Горному Старцу.
— Да уж… и как он к этому отнесся?
