Сценарист - Син Айкава
Кацуки презрительно фыркнул.
— Ты действительно веришь в эту чушь? — насмешливо спросил он, отводя взгляд. — Тогда продолжай верить, Деку. Может, твоя иллюзия хоть кому-то поможет, хоть на мгновение.
Не говоря больше ни слова, Бакуго развернулся и отправился к своему месту, чтобы собрать свои вещи и покинуть класс. У него больше не было ни единой причины говорить с Изуку и как-то с ним спорить, потому он решил не тратить своё время на глупые разговоры.
Примеру Кацуки последовала большая часть класса. Конечно, все верили в Мидорию, желая, чтобы класс вновь стал прежним, но слова блондина вызвали в них больше доверия, чем шаблонная геройская речь зеленоволосого паренька.
Я уж и сам собирался вместе с остальными покинуть класс, понимая, что нормального разговора уже не выйдет, но перед самым выходом нас остановили внезапные и весьма шокирующие слова Мидории:
— Раньше я был беспричудным.
В этот же момент все вновь замерли и обратили своё внимание на Изуку, которому явно было трудно говорить об этом. У всех у нас расширились глаза от удивления и непонимания, и мы ждали толкового и логичного объяснения подобного заявления.
— Когда я был маленьким, мне поставили ужасный диагноз «беспричудный», — продолжил он, вспоминая те трудные времена. — Другие дети издевались надо мной, считали меня слабым. Я мечтал стать героем, но всегда чувствовал, что не соответствую этому идеалу. У всех моих любимых героев, фигурки которых я так рьяно коллекционировал, были способности, благодаря которым они ловко и красиво справлялись со всеми злодеями. Я… хотел иметь причуду, хотел стать героем, но… все говорили мне, что мне им не стать. Они называли меня бесполезным, никчёмным и слабым, — Изуку посмотрел в глаза Бакуго и произнёс слова, которые тут же током прошлись по всем присутствующим в классе. — Они называли меня «Деку».
Все с удивлением раскрыли рты, а блондин стыдливо отвёл взгляд. В этот же момент в моей голове наконец-то собрался весь пазл, что ответил на мой вопрос, почему между ним и Мидорией были такие напряжённые отношения с самого первого дня.
— Сколько бы меня ни втаптывали в грязь, я находил в себе силы подниматься и идти дальше. Даже собственная мать не верила в мои силы и мои способности. Каждый раз, когда я говорил ей, что хочу стать героем, она падала передо мной на колени, обнимала меня и просила прощения. Она считала себя виноватой в том, что у меня не было способностей. Мне… было очень больно слышать всё то, что она говорила. Я… хотел простой поддержки, а не кучу извинений, но всякий раз получал лишь жалостливый взгляд и такое же отношение. Не этого я хотел. Не этого.
Глаза Мидории были наполнены смесью горечи и решимости, его слова звучали сильно и четко, несмотря на сложность их содержания. Он был смелым и уязвимым одновременно, открывая свою душу перед всеми.
— Долгие годы я терпел насмешки в свой адрес, терпел многочисленные избиения и издевательства. Я… всё это терпел, потому что считал, что смогу стать героем, чтобы защищать всех тех, кто нуждается в помощи, внимании, заботе. Мне хотелось стать для них… щитом. Хотелось… стать подобием Всемогущего, что постоянно будет побеждать злодеев, спасая людей, и улыбаться, даря им надежду на светлое будущее. Мне хотелось верить, что я смогу сделать этот мир лучше, смогу сделать его… добрее. Всё это время я жил лишь этими мечтами, который всякий раз спасали меня от мыслей о… суициде.
Рты всех слушающих приоткрылись в одно мгновение, услышав столь невероятные и душераздирающие детали истории нашего одноклассника. У некоторых от этого рассказа на глазах появились слёзы, а другие просто сжали кулаки, пытаясь сохранить спокойствие.
— На последнем году обучения в старшей школе, когда я шёл домой с уроков, пережив при этом очередное избиение и сжигание тетради, в которой я хранил все свои записи с анализом героев, на меня напал грязевой монстр, который пытался завладеть моим телом. И ему почти это удалось, если бы меня не спас тот, кем я восхищался с самого детства, — Мидория тепло улыбнулся и прикрыл глаза. — Меня спас Всемогущий, победив злодея в одно мгновение.
Этот момент замечательно обозначил точку поворота в жизни Мидории. Предательство, унижения и боль уступили место небольшой надежде, за которую парень зацепился мёртвой хваткой.
— Он быстро оставил автограф в моей тетрадке и тут же попытался уйти, сказав, что у него ещё много дел, но мне так хотелось задать ему один вопрос, что я не нашёл ничего лучше, кроме как схватиться за его ногу и пролететь, держась за неё, до ближайшей крыши высокоэтажного здания, — вспоминая этот момент, Изуку улыбнулся, издав негромкий смешок. — Всемогущий явно не ожидал подобного. Но как только я пришёл в себя и посмотрел на него, я увидел его… в его истинной форме. Ну, в той, что вы видели его в последний раз, — ещё одна волна удивления прошлась по всему классу. — Я был удивлён не меньше вашего. Помнится, у меня тогда чуть челюсть не отвисла от увиденного, но мне всё-таки удалось прийти в себя и задать ему интересующий меня вопрос.
Мидория набрал в грудь воздуха, собрался с мыслями, решительно посмотрел на друзей и продолжил:
— Я спросил его: «могу ли я стать героем, не имея причуды?». Тогда он посмотрел на меня… с жалостью в глазах, что тут же разбило мне сердце, а через несколько секунд из его уст прозвучал ответ, что практически полностью сломил меня: «Прости, но без причуды у тебя не получится стать героем. Ты можешь стать полезным для людей по-другому. Например, став полицейским или пожарным». А в конце он добавил фразу, которую я слышал от других на протяжении многих лет: «Мечтать не вредно, но тебе стоит отличать фантазию от реальности, юноша».
Он опустил взгляд и пытался прийти в себя. Было видно, что он еле сдерживал эмоции, потому никто из нас не торопил его, включая даже Бакуго. Удивительно, но последний ни разу не пытался перебить Изуку, а ведь такого раньше
