Достойны ли мы отцов и дедов - Станислав Сергеевич Сергеев
— Что-то не похож ты на штабного. Откуда такой будешь? Где хлебнуть успел? — проницательно определил фронтового офицера.
— Невский полк, ваше превосходительство. Восточная Пруссия.
— Как здесь оказался?
— Вышел из окружения с остатками полка, направили на Юго-западный фронт.
Генерал еще раз пристально посмотрел на Марченко и на двух сопровождающих казаков. Что-то ему не нравилось, что-то он такое чувствовал, что не мог воспринимать этого побитого жизнью капитана как простого штабного хлыща.
— Хорошо. Ну что там у тебя? Давай, — и протянул руку. Но, к его удивлению, капитан даже не потянулся к папке, в которой, скорее всего, лежал пакет.
— Наедине, господин генерал.
— Даже так?
— Так точно. Насчет этого пакета у меня особые инструкции.
Граф Келлер не удержался и усмехнулся, от чего задергались кончики его роскошных усов.
— Пошли в хату, — повернулся и пошел к бедноватому дому, покрытому камышовой крышей. На входе он повернулся к своему денщику. — Ахмет, организуй поесть, что ли.
Из-за высокого роста он не смог ровно пройти в дверь, и ему пришлось наклониться, чтобы сделать шаг внутрь дома. Марченко, поняв, что все собравшиеся офицеры и нижние чины наблюдают за ним, и большинство достаточно враждебно, взял себя в руки и, с трудом сдерживаясь, чтобы не ускорить шаг, прошел за генералом в дом.
Тот уже сидел на длинной лавке и раскуривал трубку.
— Ну, показывай, что там привез.
Капитан почти строевым шагом подошел к генералу, раскрыл портфель и, немного повозившись, освобождая конверт от каких-то плоских пластин с проводами, протянул его адресату, который, увидев вензели на печатях, сразу подобрался и более внимательно посмотрел на Марченко, но ничего не сказал. Быстро вскрыв конверт, граф Келлер углубился в чтение, и на лице его застыло выражение изумления.
"Уважаемый Фёдор Артурович,
Человек, доставивший Вам это письмо, является моим доверенным лицом и обязан проконтролировать, чтобы сие послание не попало в чужие руки. Я сейчас нахожусь с визитом в штабе 3-й армии, но очень бы хотела с Вами встретиться в ближайшее время, не особо при этом афишируя мой интерес.
Е.И.В. Мария Федоровна".
Перечитав короткое письмо еще несколько раз и внимательно рассмотрев короткую и емкую подпись, Келлер поднял голову и уставился на стоящего перед ним артиллерийского капитана.
— Когда нам надо быть?
— Вчера.
Генерал резко вскочил на ноги и, увидев входящего в дом денщика Ахмета, несущего какие-то тарелки, крикнул:
— Ахмет, бросай всё, по коням!
Раздался звон — денщик выполнил команду буквально и, переступая через лежащую на пороге отварную курицу, выскочил наружу. Там раздались крики команд, посвист. Марченко, спокойно наблюдающий за этой картиной, весомо сказал:
— Ваше превосходительство, письмо и конверт.
Генерал удивленно поднял брови и протянул капитану и конверт, и само письмо. Капитан их скомкал, из какой-то бутылочки полил бензином и, достав спички, устроил небольшой костерчик, терпеливо дожидаясь, когда надушенная бумага превратится в черные лохмотья. Марченко смахнул пепел на пол и тщательно его растер на мелкие частицы. Генерал с интересом наблюдал за этими манипуляциями, но молчал, прекрасно понимая причины происходящего…
Когда Келлер в сопровождении идущего за ним Марченко вышел на улицу, там уже его дожидался денщик, держащий под уздцы коня генерала, а чуть в стороне гарцевали несколько кавалеристов охраны и казаки, приехавшие с капитаном.
Через пять минут двор опустел, а небольшая кавалькада, набрав скорость, уже неслась по дороге, оставляя за собой клубы пыли.
Дорога была трудной, изматывающей, но генерал как заведенный гнал отряд. Он каким-то невероятным образом чувствовал, что его впереди ждет нечто необыкновенное, если уж вдовствующая императрица ради него устроила эту поездку в штаб 3-й армии. Такой чести мало кто удостаивался, и если его, верного слугу государя, просит лично императрица-мать, то он бросил всё и, не щадя ни себя, ни коня мчал всю ночь, но к утру уже был в намеченном месте, куда, получив сигнал, должна была прибыть Мария Федоровна для какого-то конфиденциального дела.
Генерал-майор Келлер дураком не был и прекрасно понимал, что такой шанс влезть в политику бывает раз в жизни и, несмотря на почти юношескую кавалерийскую лихость, не был чужд карьеризма и обладал весьма и весьма болезненным самолюбием. В детстве он зачитывался произведениями господина Дюма и не раз в мыслях примерял плащ мушкетеров и, напрягая все силы, гнал в Англию, спасая честь королевы. И вот те, юношеские чувства сейчас снова вспыхнули, и генерал, несмотря на усталость, с горящими глазами смотрел, как измученный капитан Марченко покидает его, чтобы известить императрицу о его приезде.
Прошли томительные несколько часов, и Келлер, завернувшись в бурку, даже задремал — он не мальчик, и ночная дикая поездка верхом уже не так легко переносилась. Но беспокойный сон был недолог. Кажется, только-только закрыл глаза, а уже верный денщик Ахмет осторожно трясет, приговаривая:
— Господин генерал, едут.
Келлер рывком распахнул бурку и, как резиновый мячик, подскочил и стал себя приводить в порядок. Услужливый Ахмет подал ему тряпицу, которой генерал стал наводить блеск на сапогах — эту работу Фёдор Артурович не доверял никому еще с кадетских времен. Ему просто очень нравилось видеть, как под его руками носки сапог начинают блестеть на солнце…
Кортеж из нескольких легковых авто и конвой из казаков ехал мимо леса, где на дневку остановился отряд Келлера, и уже почти скрылся из виду, когда одна из машин вывалилась из колонны и свернула как раз к тому месту, где находился генерал со своей охраной.
Машина остановилась недалеко от леска, и из нее вышла невысокая, уже в годах женщина в сопровождении неизменного капитана Марченко, который в руках держал странное короткое оружие с кривой ручкой впереди. Эта удивительная пара прошла к расположившимся на полянке кавалеристам, которые по стойке смирно встречали вдовствующую императрицу. Она остановилась, обвела взглядом собравшихся мужчин и коротко, даже можно сказать нежно, поздоровалась:
— Здравствуйте, господа, я очень рада вас видеть.
И протянула руку для поцелуя стоящему впереди генералу. Возвышавшийся почти на полторы головы Келлер, ловко встав на колено, приложился к ручке императрицы.
— Матушка императрица, для нас это великая честь, говорите, что мы должны сделать, и мы умрем, но выполним вашу волю.
Маленькая женщина как-то по-матерински улыбнулась. В другой истории именно этот человек, наплевав на все, снял с фронта части и пошел спасать ее Николая, когда того предали остальные генералы.
— Люди, к мнению которых я
