Опричник. Канцелярия Государственной Безопасности - Станислав Кемпф
Виконт ухмыльнулся.
— Силё-о-он… но цверги… сильнее, — Дыевич поднял на меня глаза, в которых светилось безумие и радость, и прохрипел:
— Мы все — рабы Судьбы, — Патерович сплюнул серое пламя, утёрся рукавом. — И ты — не исключение.
Виконт захрипел и умер.
— Не так быстро, — ухмыльнулся я и занялся поглощением души Дыевича.
Закончив, я хотел достать переговорник, чтобы дать команде отбой. Но не успел я сунуть руку в карман, как в меня полетели пули. Засада не заставила себя ждать…
Эпилог
Я принял удар, подпитал силой собственный полог непроницаемости, нажал кнопку и, глядя прямо в глаза тому, кто продолжал дирижировать моим убийством, сказал одно слово:
— Выпускайте.
Потом крикнул своим убийцам, которые боясь подходить близко, стреляли издалека:
— У вас тридцать секунд, чтобы смыться… Ну, извините, просчитался, — я пожал плечами, глядя на кровавые ленточки, которыми Колокольчик украшала исковерканную магией заводскую площадь.
Рядом появился Призрак:
— У меня чисто.
— Сняли?
Тони кивнул, подтверждая, что ограничений йна выход больше нет, и продолжил вместе со мной наблюдать за процессом зачистки.
— Что Вяземский?
— Доволен.
В рации раздался треск, я ответил.
— Чисто, — отчитался Бермонт.
— Чисто, — подал голос Бессмертный.
— Чисто, командир, — отрапортовала Гринпис.
— Чисто, — обернулась к нам довольная Колокольчик и, по традиции, достала из кармана пилочку.
Отряд рассредоточился по территории, проверяя закоулки. Я усилил щит и вместе с командой пошёл собирать трофеи. Что с бою взято, то свято. Особое внимание уделил трупу виконта. Оружие, артефакты, кольца. Единственное. Что меня озадачило: я так и не понял, что за странная магия едва меня не угробила.
Я не обнаружил у Дыевича никаких странных артефактов или амулетов. Значит, это либо что-то родовое, либо приобретённое не так давно. Будем искать.
Рация затрещала голосом Вяземского.
— Свар, вы чего там возитесь? Зачистили территорию? Добычу собрали? Вперед, на базу. Вечером жду отчёты. От каждого. Не обсуждается, — приказал куратор, не позволив мне вставить ни одного слова.
Ну и ладно, не нужны нам ваши тайны, Ваша Светлость. У нас своих хватает. Отчёты так отчёты. Я ухмыльнулся, прикидывая дальнейший план действий.
— Заканчиваем, пора на базу, — оповестил я свою команду. — Подсчитывать ресурсы будем дома.
— Дома так дома, — весело откликнулся Кощей, увешанный огнестрелом всех мастей. Причём не простым, а модернизированным.
Отряд потянулся на выход, я же ещё раз оглядел раскуроченную площадь свечного заводика, прикидывал, какую тайну он хранит? Не придумав ничего существенного, двинул следом за командой. Через час мы разгружались на базе, обсуждая бой. Коржик обещал показать видео.
Оказывается, наш гений умудрился натыкать камер на территории. И когда только успел? Так что можно будет не только оценить собственные ошибки, но и попытаться понять, какой силой обладал виконт, и куда она подевалась после его гибели. Впрочем, для этих целей у меня есть целая душа Дыевича.
На базе я от души наградил всех невиновных и непричастных, отправив всех членов отряда писать подробные отчёты. Сам же, под дружное недовольное ворчание команды заперся в своём кабинете под тем же самым предлогом. Но на самом деле занялся кое-чем другим.
Устроившись в любимом кресле, я нырнул вглубь себя.
— Ты! — взвыла душа виконта.
— Я, — согласился с пленником и начал сразу с места в карьер. — Так о чём ты там говорил? Что за пророчество? И причём тут цверги?
Дух Дыевича взбеленился. Попытался кинуться на меня, но я его быстро осадил, натравив родственников. Есть у меня такие старейшины, которые так давно не живут, что для них в радость чужие эмоции. Особенно если в них присутствует память о самом дорогом, что было в жизни поглощённой мной души. То ещё удовольствие, доложу я вам. Врагу не пожелаю. Хотя нет, врагу-то как раз и пожелаю. Прямо сейчас от чистого сердца.
Патерович взвыл, дух его почернел, заметался, но из моей души без моего ведома и согласия выйти никто не сможет.
— Так что там насчёт цвергов? Давай так: ты мне всё рассказываешь, а я, после того как проверю информацию, убью тебя окончательно. А. главное, быстро.
Голоса в моей голове взвыли, требуя отдать виконта им на дальнейшее растерзание. Но я проигнорировал вой. Мне решать, что делать с мёртвыми, на правах живого главы рода Сваровых.
— Пророчество, говоришь… — проскрипел виконт, глядя на меня тёмными впадинами глазниц.
На его отныне призрачном лице эти провалы смотрелись жутко, словно заглядываешь в глаза бездны.
— Всё в этом мире предопределено, Сварожич. Одному из рода Сваровых суждено убить Чернобога. Я хотел знать, кто из нынешних сыновей Сварога способен на такой поступок. Именно поэтому я оставил в живых тебя, мальчишку, который ещё не вошёл в силу, и твою слабосильную сестру. Твой отец, твой брат сдохли, а, значит, не им суждено стать богоубийцами. Но ты…
Дыевич снова попытался дёрнуться в мою сторону, но старейшины зорко следили за пленником, быстро привели его в чувство.
— Что я?
— Ты оказался достоин пророчества. Ты можешь больше, — исступлённо выкрикнул виконт. — Я чую ту силу! Силу, которая нужна, чтобы убить Бога! Жаль, я так и не сумел заставить тебя показать всю твою мощь.
Дыевич расхохотался. Старейшины занервничали, желая присосаться к чересчур живым эмоциям мёртвого духа.
— Мои соглядатаи врали. Твои силы возросли. В тебе открылся ещё один Дар! Какой? — дух виконта жадно подался ко мне, требуя ответа.
Я проигнорировал вопрос и продолжил допрос:
— С пророчеством более-менее разобрались. Цверги здесь при чём?
— Ремесленники, — дух попытался пренебрежительно сплюнуть, но у призраков нет человеческих реакций организма. Виконта передёрнуло. Я ухмыльнулся:
— Привыкай.
— Цверги — ремесленники. Их всегда бесило, что какие-то человеческие потомки бога превосходят их. В разы. Но больше всего их раздражает невозможность использовать энергию для создания своего оружия. То, что доступно вам, Сварожичам, неподвластно им, несмотря на все дары, коими цверги обладают. Управление энергиями — единственное, что им не дано. И это стало вашим приговором.
Дух попытался злорадно расхохотаться, но у него не получилось. Зато старички мои снова занервничали, оскалились, заворчали, желая попробовать на вкус новую для них эмоцию. Ничего, подождут, не помрут. М-да, так себе каламбур.
— Ты хочешь сказать, что из-за такой малости жадные до невозможности цверги заплатили запредельную сумму
