Совок 6 - Вадим Агарев
Официального бланка Первого секретаря ГК КПСС у меня, разумеется, при себе не было, да и быть не могло. Поэтому, за неимением графини, мы в данный момент с опером Гриненко имели прачку. Другими словами, в печатную машинку я вставил обычный серый лист бумаги из праздно лежащей на соседнем столе стопки.
Проект сопровождающего письма из горкома партии, которое и придаст неоспоримый вес райотдельской писульке, я сочинял не меньше получаса. Призвав на помощь и свою память, и всё своё мастерство в подобного рода казуистике. Вряд ли обкомовский товарищ Матыцын посвятил кого-либо из нижестоящего горкома в свои паскудные коррупционные игрища. На предмет развала уголовного дела в отношении Белоцерковского энд компани. Поэтому скромничать в изложении героических подвигов старшего лейтенанта Гриненко я посчитал излишним и даже вредным. Не скупясь на яркие эпитеты и сусальную позолоту, я от души расписал подвиги своего друга. Как в раскрытии покушения на убийство, так и в разоблачении преступной группы, совершившей хищение социалистической собственности в особо крупном размере. Не забыв упомянуть и ключевое участие Станислава в обезвреживании банды Воронецкого. Еще совсем недавно наводившей ужас на богатенькую номенклатуру. И не только на территории нашего славного города, но и на бескрайних просторах Союза Советских Социалистических Республик. Придав тем самым подвигам Гриненко всесоюзного масштаба и значимости.
Когда я проверял написанное на слух, квартирный соискатель настолько впечатлился своим героизмом, что со второй половины текста стоял уже вытянувшись во фрунт. Не смея даже дыханием помешать священным словам, которые я старался произносить с соответствующим содержанию выражением.
— Всё правильно написал! — с чувством похвалил меня Стас, — Можно я себе вторую копию заберу? — потянулся он к следующему за синей копиркой мутноватому экземпляру.
— На хера тебе оно? — удивился я, отводя его руку в сторону от печатного агрегата.
— Ну так… — неожиданно смутился друг, — Жене покажу, пусть знает дура, что меня не просто так сутками дома не бывает!
— Если эта бумажка выстрелит и тебе хату дадут, то она и так всё про тебя поймет! — отверг я притязания друга на дешевую лирику, — Не стоит раньше времени эту шнягу нигде светить! Мало ли! Да и не факт еще, что этот наш текст в горкоме за основу примут.
Отложив черновик, который я приготовил для Копылова, я принялся накручивать номер дергачевской прёмной.
— Добрый день, Екатерина Дмитриевна! Это следователь Корнеев вас беспокоит! Вы по-прежнему, всё такая же красивая? — вежливо представился я секретарше, — Мне бы на пять минут к товарищу подполковнику зайти! Если можно конечно.
До обеда нужно было бы подписать у Дергачева гриненковское ходатайство. Пока подполковник с Захарченко не реализовали стасовское раскрытие в своих шкурных интересах, есть шанс, что они будут сговорчивее и бумажку, скорее всего, подпишут.
— Через десять минут Василий Петрович вас примет! — милостиво подтвердила мои считалки секретарь главного шефа.
— Вставай, к Дергачеву сейчас пойдем! — шуганул я друга, быстро пряча в сейф свои служебные причиндалы и проект горкомовского письма. — Только не вздумай проговориться про вторую бумажку!
— Почему? — мой наивный, но бездомный друг удивлённо поднял брови.
— Потому что обоссытся наше руководство таких многоходовых сановных игр. По шапке получить побоится! Горком КПСС, это тебе не баран начихал, тут и партийной благожелательности за подобную инициативу лишиться можно. Они же всех нюансов не знают! В общем, молчи и делай умное лицо!
Опер, на моей памяти не боявшийся вооруженных бандитов, сейчас, в относительно спокойной обстановке, мелко вибрировал. Вероятность получения жилья или же срыв таковой вероятности, нервировал его гораздо сильнее, нежели нож или пуля бандита. Эх, жизнь-жестянка!
— А вы, что, вдвоём пойдёте к шефу? — недовольно спросила секретарь, когда мы со Стасом встали наизготовку перед дверью Дергачева.
— Вдвоём! — кивнул я с самой обаятельной улыбкой, на которую был способен. — Вопрос, как раз вот его касается! — указал я на бледного нахального претендента на жилищный фонд соседнего района.
Хозяйка приёмной скептически поджала губы, но препятствовать нам не стала.
— Надо же, даже на бланке уже отпечатали! — хмыкнул заместитель по оперативной работе, крутя в руках ходатайство.
Приняв нас с Гриненко и выслушав меня, подполковник не поленился пригласить в кабинет капитана Захарченко. Дабы тот, тоже насладился нашим присутствием. И самолично высказался относительно целесообразности подписания ходатайства на своего прямого подчинённого.
— Корнеев, ты у нас сотрудник молодой и неопытный! — тяжело вздохнув, начал меня учить жизни зам по опер. — Утопия это, никто Гриненко жильё не даст! Нам предприятия своего родного Октябрьского района отказывают в таких ходатайствах! А ты из чужого района вознамерился квартиру выдрать! Ты же вроде не дурак, а, Корнеев?!
— Ты в очереди на квартиру стоишь, Станислав? — перебив своего зама, обратился к замершему на стуле оперу Дергачев.
— Стою, товарищ подполковник! Четвертый год уже! Еще, когда первый ребенок родился, так и встал сразу, — вскочил Стас.
— Ну вот, Корнеев! Нормально же всё! — оживился начальник РОВД, — Чего тебе спокойно не живется? Еще года три и получит твой друг жильё! Как положено получит, от своего райотдела!
— Василий Петрович! — начал я помаленьку выкладывать козыри, — У нас по этому поводу договорённость есть с руководством соцкультбыта предприятия! На личных связях. Ведь данное ходатайство закону не противоречит! Дадут — хорошо! А не дадут, ну и хрен с ними, вытрем сопли и уйдём!
— Вот ведь упрямый! — крякнул Захарченко, раздражаясь от моей простоты, которая в данном конкретном случае, по его мнению была хуже воровства. — Да не даст никто твоему Гриненко никакую квартиру! Ни в нашем районе, ни, тем более, в чужом Советском! Не было такого никогда, Корнеев!
— Подпишите, товарищ полковник! — уже без просительных интонаций, угрюмо обратился я к Дергачеву, — Ведь вы ничего не нарушаете и ничего не теряете! За спрос не бьют и денег не берут! Кто вас осудит за то, что вы для своих достойных сотрудников пытаетесь жильё добыть?! Гриненко, между прочим, мокруху и госхищение в особо крупных раскрыл! — уже без стеснения начал я
