Провокатор - Д. Н. Замполит
Ленин отвернулся – еще бы, такие бабки мимо, я же сразу обозначил, что финансировать узкопартийную газету не буду. Денег Струве и Туган-Барановского надолго не хватит, а субсидия Саввы Морозова трудами Красина и Андреевой ушла к нам, отчего к предсказанным редакционным склокам в «Искре» добавилась и финансовая проблема. И это не говоря о том, что первый номер благополучно потеряли из-за хреновой логистики, так что я потихоньку клевал ему мозг на предмет присоединиться к нашему проекту, названному без затей «Правдой». Участвовать в нем согласился весь цвет русского социализма – Чернов, Кускова, Пешехонов, даже Роза Люксембург и сам Петр Алексеевич Кропоткин, не хватало только эсдеков, но они пока предпочитали грызться в своем узком кругу. Под газету были развернуты пятнадцать типографий в разных городах, причем такая распределенная печать снимала проблему доставки через границу. Да, номера будут выходить в разных местах в разные даты, ну и что, мы же не агентство новостей.
– Мне кажется, вы слишком концентрируетесь на создании партии, упуская создание широкого движения… – я про себя чертыхнулся, проклятая кружковщина так и лезет наружу, все смотрят в рот лидеру, а кто не все, того размежуем. – Ну сколько сейчас марксистов в России, настоящих, не тех, кто сегодня ради моды, а завтра там, куда ветер дунет? Ну тысяча, ну пусть даже десять тысяч. Капля в море, все друг друга знают, одного заагентурил – и конец, вся организация под колпаком. А завербовать кого-нибудь из молодых много умения не нужно, увлекся девицей – нужны деньги на подарки – добрый дядя помог – и оказался полицейским. И все, на крючке.
– При соблюдении правил конспирации это несущественно, – отрезал Ильич.
– Полиция тоже соблюдает правила конспирации и, поверьте, понимает в этом лучше иных подпольщиков, опять же, сил и опыта у нее несравнимо больше, – я вспомнил историю с моим псевдонимом и мне захотелось отвесить будущему вождю мирового пролетариата хорошего леща. – Кстати, кто кроме вас знает мою кличку?
– Надя, сестры, Глеб, ну… – Ульянов наморщил лоб. – Ну и редакция. А в чем дело?
– После нашей встречи в московских кружках несколько раз всплывал вопрос «Кто такой Дриба?», причем в одном случае его задавал заведомый полицейский провокатор.
Лицо Ленина в буквальном смысле вытянулось.
– Не думаете же вы…
– Не думаю, – отрезал уже я. – Но обязан учитывать любые варианты, как то: агента рядом с вами, несоблюдение правил, лишнюю болтовню и так далее. Но факт налицо, мои «практики» меня как Дрибу не знают…
– Возвращаясь к партии, – псевдо-Геринг предпочел сменить тему. – Я все больше утверждаюсь в мысли, что сам пролетариат выработать революционное сознание не может, исключительно своими силами рабочий класс в состоянии выработать лишь сознание тред-юнионистское. – Ленин прислонился к скальному выступу у тропинки, где, кроме нас, гулял лишь холодный ветерок с озера. – Появление революционного сознания невозможно без помощи извне, со стороны революционной буржуазной интеллигенции, людей с образованием, к которым принадлежали Маркс и Энгельс, почти все нынешние лидеры социал-демократии в Европе, да и мы с вами.
– Полностью согласен.
– Поэтому-то я и считаю, что нам необходима устойчивая и хранящая преемственность организация руководителей. И чем более мы сузим состав, в идеале только до профессиональных революционеров, тем труднее будет «выловить» такую организацию.
Мысли у Старика бродят те же самые, что через полгода лягут в основу работы с чернышевским названием «Что делать?» – вождизм, профессиональные революционеры, узкая партия… Впрочем, с чего бы им быть другими, если пока никаких существенных изменений вокруг Ленина не случилось? Нет, надо давить паровозы, пока они чайники, изживать узость и вождизм. Даже Ленин и Сталин наломали дров в статусе непогрешимого лидера, а что могли натворить Троцкий или там Зиновьев, вообще страшно представить.
– Возражу, в узкой организации достаточно одного «слабого звена», что, кстати, очень хорошо показывает история с моей кличкой. Чего не хватает рабочим, так это не руководителей, которых они будут считать «барами» в силу происхождения, а спайки и знаний, из которых вырастет самосознание класса. Вот, к примеру, задайте ключевой вопрос экономической теории любому рабочему в России, что он продает – свой труд или рабочую силу, многие ли смогут ответить? И потом, «узкая организация» немедленно погрязнет в склоках по вопросам теории, полагаю, вы вполне в этом убедились в разговорах с Плехановым.
Ильич саркастически хмыкнул.
– Да уж, Жорж в этом смысле тяжелый человек.
– Ну так он не один такой. И что мы получим в итоге, после всех размежеваний? Одного вождя и неспособную без него к теоретической работе организацию. Убери его – и все дело посыпется.
– И что же предлагаете вы?
Да, это хорошо, что вы такой зеленый и плоский… вернее, хорошо, что в мое время «Что делать?» считалась основополагающим ленинским текстом, обязательным к изучению, и что я перед отъездом из Москвы еще раз его прочел – ну да, читерство, это как знать наперед все ходы соперника.
– Работа должна вестись на трех уровнях. Экономическая борьба необходима для формирования классовой солидарности, взаимовыручки, навыка самоорганизации. Громадный плюс здесь в том, что в ней может участвовать любой рабочий, понимает он или нет разницу между трудом и рабочей силой, за Маркса он, за Прудона или за Лаврова. – Я посмотрел на горы, за которые понемногу опускалось солнце. – Пожалуй, пора вниз, скоро сумерки, нас тут может здорово просквозить.
Мы двинулись под горку, продолжая разговор.
– Дальше, за «экономистами» – «практики». Они снабжают рабочих литературой, ставят типографии, перевозят газету, проводят собрания, содержат явки и, самое главное, могут всему этому научить, здесь, в прямой борьбе с самодержавием, формируется классовое самосознание. И, наконец, теоретическое ядро, в котором обязательно должны быть допустимы споры, конкуренция идей.
– Это ослабит организацию, она должна быть идейно монолитной.
– Идейно монолитная организация неминуемо придет к догматизму, когда любые искания будут оспариваться не с точки зрения научной и революционной ценности, а с точки зрения верности генеральной линии, – попытался я донести краткую историю партии большевиков с неизбежной сусловщиной в оконцовке. – Ядро ищет точки приложения сил, формулирует задачи в доступной форме, практики доводят до масс, массы осуществляют. Чем шире основание у этой пирамиды, тем устойчивей система, но сейчас у нас все с ног на голову: рабочих в движении раз-два и обчелся, зато интеллигентских теоретических споров хоть отбавляй.
Ленин надулся как мышь на крупу. Ну да, любимую игрушку отбирают, «партию профессиональных революционеров» с вождем во главе. Хорошо еще, что ему тридцать лет, а мне уже за
