Во все тяжкие - Станислав Николаевич Минин
* * *
Вечером, после приёма, мы разговаривали с родителями в гостиной под негромкое бормотание телевизора.
— Мам, я всё понимаю, но это не решит основной проблемы — жажды получения удовольствия! — ответил я маме, после того как она заявила мне, что мальчикам надо помочь, да и перед их родителями неудобно… — Они же по новой начнут, не остановятся без помощи психиатра…
Хоть я и говорил умные и правильные мысли, но в душе понимал, что основная причина моего нежелания помогать одноклассникам — банальная месть за попытку поиметь с меня денег…
— А ты помоги, потом пусть сами разбираются… — непреклонно сказала мама, отец согласно кивнул головой. — Я тебя очень прошу!
Бл@дь, не хватало мне ещё с родителями поссорится из-за каких-то наркоманов. С другой стороны, это же мой бизнес, ничего личного, вот и денег с них попрошу с учётом морального вреда, долю малую «зашлю» Владимиру, который в ментовке ситуацию весь вечер разруливал и разговоры профилактические разговаривал, лишним не будет… Он, в отличие от Матанцева и Валеры, за мою безопасность в тот момент не отвечал.
— Хорошо, мама, только ради вас с отцом! И стоить это им будет пятьсот долларов с каждого! Нам ещё Владимира надо отблагодарить, согласны? — они закивали. — Тогда тебе, мама, надо позвонить Коломейцевой, и пусть она согласует с остальными родителями день, первую половину, и время, когда они придут. И пусть приходят оба родителя.
Мама тянуть не стала и позвонила сразу после разговора.
— Всё, передала. — сказала она с видимым облегчением, усаживаясь обратно в кресло.
В этот момент зазвонил телефон.
— Да что ей ещё надо-то?.. — недовольно прокомментировала мама и направилась обратно в прихожую.
«Надо будет в коттедж радиотелефон купить, там не набегаешься…» — подумал я.
— Алексей, тебя. — крикнула мама из прихожей.
Я подошёл к маме, которая с ухмылкой протянула мне трубку.
— Алло?
— Лёшенька, я соскучилась! — услышал я пьяненький Ленин голос.
— Ты где?
— Я у подружки.
— И что ты от меня хочешь?
— Тебя хочу! — ответила Лена громким шепотом.
«А что, последние три дня мне старательно портили настроение, имею право расслабиться!» — подумал я.
— Это же замечательно, Лена! Говори адрес, скоро буду!
Набрав Валеру, я получил заверения, что он будет минут через пятнадцать.
— Ночевать буду на съёмной квартире. — сказал я, вернувшись к родителям в гостиную.
— Да поняли мы уже… — сказала со вздохом мама.
Отец с улыбкой подмигнул.
Дверь нам с Валерой открыла та самая бочкообразная подружка Лены, с которой она была в больнице в сентябре. С того времени она не сильно изменилась, кроме того, что была сильно пьяна. Увидев перед собой двух мужиков, она попыталась сфокусировать на нас свой взгляд. Когда ей это удалось, всё её внимание сосредоточилось на Валере. Поправив не первой свежести домашний халатик, эта «нимфа» облизнула губы, сглотнула и, пытаясь придать своей позе максимум фривольности, выдала:
— Чо надо?
Мы с Валерой, не сговариваясь, хмыкнули.
— А Лена гулять пойдёт? — спросил я.
Плотоядный взгляд Лениной подружки переместился на меня.
— А я тебя помню. — её качнуло. — Ты этот, как его… Лёха, вот!
— Да, это я.
— Ленка! — крикнула она вглубь квартиры, — Ёб@рь твой пришёл!
— Уже выхожу… — услышали мы Ленин ответ.
— Везёт же этой сучке! Чтоб меня так драли! — недоразуменье в халате переместило свой взгляд на Валеру. — А ты ничего так… Выпить хочешь?
— Нет, спасибо! — с невозмутимым видом ответил Валера.
— У тебя, чо, пиzda припасена? — агрессивно «поинтересовалась» она.
— Не без этого… — спокойно ответил Валера.
Этот занятный диалог был прерван появлением Лены. Была она, конечно, пьяной, но, на первый взгляд, не до такой степени, как её подружка.
— А вот и я! — Лена помахала мне рукой и, стоя к нам спиной, нагнулась, чтобы одеть сапоги.
«Она же в „Каньон“ вчера собиралась, точно дома не была…» — подумал я, разглядывая Лену. Одета она была крайне легкомысленно — короткая юбка, светлые колготки, блузка светло-синего оттенка, что при её любви красить ресницы синей тушью было даже где-то в тон. Мы с Валерой переглянулись, он выразительно покачал головой, да и было от чего — Лена, нагнувшись, вольно или невольно продемонстрировала нам все достоинства своей фигуры — длинные прямые ноги и упругую попку. Пикантности добавило то, что юбка чуть задралась, и стал виден краешек белых Лениных трусишек. Закончив одевать сапоги, девушка разогнулась, держась за стену, привычным движением расправила юбку и начала одевать дублёнку.
— Я готова! — сказала Лена, и я понял, что пьяна она не меньше, чем хозяйка квартиры. — Пока! — девушка обняла подружку, поцеловала её в нос, оставив след от помады, и вышла к нам, на лестничную площадку.
На Валеру она не обратила никакого внимания.
— Слышь, длинный, ты не передумал?.. — вытирая нос от помады, спросила Валеру «кустодиевская женщина».
— Всего хорошего! — он был непреклонен.
— Зря отказываешься, длинный! — решил я его подколоть.
— Давай поменяемся! — ухмыльнулся он и начал спускаться по лестнице.
Задача транспортировки Лены до машины осложнялось тем, что дом был старый, без лифта, строили его пленные немцы после Великой Отечественной, и мне пришлось держать Лену под руку, контролируя каждый её шаг. Загрузив девушку в машину, мы буквально через пару минут были у пункта назначения. Подъём до съёмной квартиры прошел более быстро, и я открыл дверь. Казалось бы, всё, трудности героически преодолены, но… Тут я допустил роковую ошибку — по привычке пропустил девушку вперёд. Лена шагнула в тёмную прихожую и исчезла в глубине коридора, зацепившись носком сапога за порог. Раздался грохот. Мы с Валерой переглянулись.
— Что-то я даже свет боюсь включать! — сказал я.
В этот момент из квартиры донёсся Ленин возглас:
— Бл@дь!
— Вроде всё нормально. — усмехнулся Валера. — И где ты их находишь?..
— Места надо знать! — ответил я, включая свет в прихожей.
Зрелище, конечно, было ещё то… Лена лежала наполовину в прихожей, наполовину в гостиной, и вставать, судя по всему, не собиралась… Основной грохот был
