Настоящий полицейский - Иван Прохоров
Она не даст подойти.
– Мама! – Закричал он, обратив на себя внимание окружающих, и сделал шаг. Он понял, в чем сложность. Вернувшаяся было рука с часами, снова отпустила поручень.
Лицо все такое же хмурое.
– Мам!
На этот раз что-то изменилось в нем. Она подняла лицо, ищущий взгляд. Ищущий, но невидящий. Защитная реакция. Она не видит никого, но взгляд остановился на нем.
– Игорь? Что ты тут делаешь?
– Мам… – Игорь сделал шаг. Затем еще один и еще.
– Игорь, иди домой. – Сказала она так, словно стояла у подъезда с хозяйственной сумкой, а не на краю моста, собираясь спрыгнуть.
А вот и он. За спиной матери по долгой дуге к ним приближался поезд «Владикавказ-Москва».
Ну, что же, значит, кое-что у него есть. Он бросился к ней.
– Это ее сын? – Спросил кто-то.
– Какой кошмар!
Кто-то завизжал. Игорь схватил мать за руки. Ее застывшее лицо, наконец, ожило. Еще молодые глаза узнали того, кто держал ее за руки, но Игорь понял, что его сил не хватит, что она все еще владеет ситуацией и только стоит ей захотеть или кто-то еще бросится к ней, она сделает шаг.
Поезд загудел, словно почувствовал, что так и не сумеет сегодня догнать график.
– Игорь… Иди домой, пожалуйста… Ты справишься.
– Мама, я не удержу тебя, если ты мне не поможешь, я знаю.… Поэтому я пойду с тобой.
– Что значит пойдешь со мной?
В ее глазах он увидел страх, и вложил все свои силы, чтобы вцепиться в ее руки. Он уже принял решение, и оно было идеальным – он полетит под тепловоз вместе с ней.
Поезд гудел, не переставая, Игорь посмотрел на часы «Монтана» на ее руке – 17:35. Он знал, что ее смерть будет мгновенной. А значит и его тоже.
– Я буду с тобой до конца, – сказал он.
– Игорь! – Закричала она и вцепилась в него, наконец, по-настоящему.
В эту же секунду гудящий тепловоз поезда «Владикавказ-Москва» пролетел прямо под ними. Мать крепко держала его. Она была в ужасе. Кто-то подскочил, сразу с двух сторон, шесть или восемь рук перетащили ее через ограду. Она опустилась на мост.
Кто-то спросил, нужна ли скорая.
Игорь присел рядом с матерью.
– Я сделаю все, чтобы вернуть их тебе, обещаю, только не делай этого.
– Ты? – Она подняла на него растерянный взгляд и долго смотрела в его лицо.
– Сумасшедшая! – Крикнул кто-то. – На глазах собственного ребенка чуть не убилась!
Мать как будто привели в чувство эти слова. Она поднялась и взяла Игоря за руку, как в детстве.
Они спустились с моста, мотоцикл лежал на разбитом тротуаре. Игорь поднял его, уселся, завел двигатель. Посмотрел на удивленную мать.
– Садись, поедем домой.
– Откуда у тебя мотоцикл?
– Мам… – Игорь с укором посмотрел на нее – дескать, не тебе сейчас удивляться странному поведению своих близких.
Она с сомнением смотрела на Игоря, а потом просто молча села на заднее сиденье и крепко обняла его сзади. А когда, набрав скорость, мотоцикл покатил по Донбасской улице, положила голову ему на плечо.
***Дома Игорь пристально наблюдал за матерью, но она вела себя так, будто ничего не случилось. Разве что была дружелюбнее больше обычного, что можно было списать на красоту Анны Вайсс, которую она с удивлением обнаружила в своем доме.
– Твои друзья? – Спросила она так, будто не знала Славика.
Странно было видеть мать, которая пережила саму себя. Словно это был другой человек.
– Мам, ты в порядке?
Она ожесточенно терла руки мылом над кухонной мойкой, с загадочной улыбкой глядя на Игоря – с той улыбкой, с какой все матери, должно быть, глядят на своих сыновей, узнав, что у них завелась первая подружка.
– Ну, мам хватит так смотреть. Скажи, что ты в порядке, мне надо отойти ненадолго.
– Я приготовлю тебе ужин, – сказала она, вытирая руки полотенцем, – и яблочный пирог. Только вот… яблок нет!
– Не беспокойся, я не очень хочу есть.
Она коснулась своей теплой пахнущей теперь мылом рукой его лица, погладила по щеке.
– Ты любишь яблочный пирог. Больше никто его не любит – мой яблочный пирог любишь только ты. Я плохо готовлю его, просто всякий раз забываю посмотреть рецепт. Но тебе почему-то нравится.
– Мне нравится, что он не слишком сладкий и не слишком кислый.
– Я давно его не готовила…
В прихожей, где до того тихо переговаривались Аня и Славик, ожидая его, теперь царило напряженное молчание.
– Мам…
– Когда последний раз? – Перебила она. – Ты был в третьем классе, кажется…
Она подняла глаза к потолку, будто и впрямь решила вспомнить, когда он последний раз клянчил у нее яблочный пирог.
– Мам…
– Да, точно, ты был такой смешной, любил надевать дедушкину шапку и изображать Горбачева.
Игорь закатил глаза.
– Ты повзрослел…
– Мам, мне пора…
Она неожиданно обняла его, и он почувствовал, что снова вокруг, словно все расплывается.
– Прости меня, – прошептала она ему в ухо, а вслух сказала то, чего никогда раньше не говорила, – не задерживайся, сынок.
***– Твоя
